Агату справедливо называли самым скромным человеком на свете. Она совершенно лишена тщеславия, несмотря на то, что её романы переведены на большее количество языков, чем пьесы Шекспира, и что к 1973 году их предположительно прочли около двух миллиардов человек, рассеянных по всему свету. «Мышеловка» была переведена на двадцать два языка, и её видели зрители в сорок одной стране. «Не думаю, что я делаю такую уж важную работу. Моя задача — развлекать».
Будучи очень умным и цельным человеком, никогда не претендовавшим на звание интеллектуала, и полностью лишённой честолюбия женщиной, которая могла бы преуспеть во многих областях, Агата совершенно не интересовалась эмансипацией. Она всегда с искренним уважением относилась к читателям, была высокого мнения об их умственных способностях и, по её собственным словам, никогда не жульничала: «Это единственное правило писателя, которое я никогда не нарушаю». Решения её детективных задач свидетельствуют не только о богатой фантазии автора, но и о логическом и математическом складе ума. И ещё одна достойная внимания черта творчества Агаты заключается в том, что в своих произведениях она часто затрагивает новые тенденции в поведении людей. Например, в романе «Пассажир из Франкфурта» (1970) получил отражение один из первых случаев угона самолёта. По словам самой Агаты, детективный роман должен быть хитрым и интересным, как хороший кроссворд, и действительно, в этом и заключается секрет её успеха. Книги Агаты — это задачи, способные увлечь не хуже карточной игры. Они требуют от человека как раз той степени сосредоточенности, которая позволяет полностью отрешиться от окружающего мира. Самый обеспокоенный читатель, как по волшебству, становится беззаботным и может моментально отключиться от своих проблем. Это отличное успокоительное средство для всех, кто готов его принять.
Ко всем процитированным письмам благодарности я должен добавить мою собственную «Оду ко дню рождения». Эту оду я написал в честь восьмидесятилетия Агаты, которое мы праздновали пятнадцатого сентября 1970 года. В ней упоминается наш любимый пёс Бинго, доставивший нам в своё время столько радости и столько хлопот. Бинго фигурирует в романе Агаты «Врата судьбы» (1973) и изображён на задней обложке соответствующей книги.
Ода Агате на ее 80-летие
Агата, позволь поднести тебе оду,
Позволь огласить ею Гринвея своды:
Укрывшись под ними от жизненных драм,
Все, даже собачки, куря´т фимиам.
Пред нами приятная добрая дама.
Эффектна — не выпив при этом ни грамма.
Уж восемьдесят, а ума через край —
Попробуй тут оду достойную дай!
Ах, нам бы хоть каплю такого ума,
Хоть кроху подобного стиля письма…
Все полки трещат под твоими трудами,
Везде они, разве что не под ногами.
Имеется восемь десятков творений —
Не втиснуть их в оду без долгих мучений.
Убийство, быть может, легко совершить
[78],
Но Марпл и Эркюлю придется кружить.
И лишь иногда выпадает зацепка,
Которой достаточно даже для Джеппа.
Взрывается мозг от загадок твоих —
За это мы любим и требуем их!
Ну разве бывала значительней тайна,
Чем тот негритенок со взглядом прощальным?
Тобою повсюду порок осужден,
И каждый герой для борьбы с ним рожден.
Случается часто такая беда,
Что гнусный злодей избегает суда,
Что подлый убийца живет как в раю…
Но в книгу они попадутся твою —
А там по заслугам получат, конечно!
Пусть зло остается в ночи бесконечной
[79]!
Недаром тебя попросила во имя
Ее поблистать королева Мария.
Бессмертную славу себе, а не ей
Назначила ты «Мышеловкой» своей
[80].
От пылких поклонников и борзописцев
Спасенье с тех пор тебе может лишь сниться.
Иные ведь не понимают никак,
Покуда буквально не спустишь собак:
Как следует тяпнуть и вытрепать тех,
Кто лезет без спросу, — для Бинго не грех;
Все лучше, чем вечно цепляться хвостами
И свары устраивать целыми днями.
Сегодня собачки забыли раздоры,
И только к тебе устремляются взоры.
Согласны с собачьей политикой люди:
Пусть каждый сегодня примерным побудет.
Вот, скажем, совсем не узнать Розалинду:
Лица за улыбкой почти и не видно.
И надо же — Энтони бросил вино;
Он не был таким деликатным давно.
А Мэтью оставил детей и хозяйство,
Чтоб только на празднике здесь показаться.
С ним Анжела — как ей, наверное, тяжко,
Теперь без миндалин живется, бедняжке!
Долорес, о чудо, вся подобралась —
Кюфту приготовить геройски взялась!
А Сесил стал рыцарем доблестной дамы:
Ей с противнем помощь предложена прямо.
Глядишь, так и Питер нас всех удивит:
Бац — и приведет себя в божеский вид.
Пока наш лихой обладатель диплома,
Джон, ищет посудины по всему дому,
Патриция пусть над плитой попотеет:
Она хоть и впрямь кашеварить умеет.
Агата, родная, ты благословенна!
Будь неповторимой и будь вдохновенной —
Такою, какою любима ты миром —
Заслуженным будь — и счастливым — кумиром!
Часть 4. Нимруд и его руины (1945–1975)
Глава 16. Институт археологии
Рассказывая о своей семейной жизни с Агатой, о её книгах и пьесах, я совсем отвлёкся от нашей археологической работы, и главное — от подготовки моей книги о раскопках в Браке и Шагар-Базаре. Я дописывал книгу с 1945 по 1947 год.
Мой добрый друг профессор Сидни Смит, гостя у нас в Гринвее, просмотрел манускрипт. Думаю, этот труд произвёл на него впечатление, потому что он вместе со Стивеном Глэнвиллем принялся подыскивать для меня академический пост. В один прекрасный день при поддержке профессора Гордона Чайлда
[81] я был назначен первым профессором археологии Западной Азии Института археологии Лондонского университета.
