В северном, административном, крыле нас ждали другие замечательные находки. Здесь находились царские хранилища документов — разделённые на отсеки кирпичные стеллажи, содержавшие, в числе прочего, записи местной администрации времён правления Тиглатпаласара III (745–727 годы до н. э.) и рассказ о мятежном вавилонском главаре Укин-Зере. Эту захватывающую историю восстановил один из наших сотрудников, а теперь профессор Г. У. Ф. Саггс
[90]. Среди записей, относившихся к правлению Тиглатпаласара, был также ряд документов, относившихся к налогообложению и к работе комиссии налогового управления в финикийских городах Тире и Сидоне, в которых скифской полиции пришлось призвать неплательщиков к ответу. Здесь же нашлась большая каменная призма, повествующая о кознях одной хитрой лисы, халдейского шейха, который был бельмом на глазу не менее четырёх ассирийских монархов. Саргон вывез этот компрометирующий цилиндр из вавилонского Эреха, а туда отправил собственную, «улучшенную» версию. Это первый известный случай нападения и контрнападения в пропаганде. Также необходимо упомянуть, что подобная организация канцелярии была новым словом в ассирийской архитектуре и что нам необычайно повезло найти такое количество архивов, лежавших на своём изначальном месте под толстым слоем золы, оставшимся от последнего нападения на город. Пожар, несомненно, спас архивы от уничтожения, хотя здесь, как и на всей территории Нимруда, соль, содержащаяся в почве, привела к распаду многих глиняных табличек.
Все перечисленные предметы были найдены в почти не исследованных Лейардом частях северо-западного дворца, но самая интересная находка ждала нас на пропущенном им участке — прямо у главного входа в тронный зал.
Осматривая главный вход в 1951 году, я заметил, что со стены обрушились несколько рядов сырцовых кирпичей, и предположил, что под ними может скрываться что-то интересное, на что был направлен взгляд огромного каменного «ламассу», крылатого стражника, полульва-получеловека. Я не ошибся. В нише, заполненной обломками кирпича, обнаружилась прекрасная стела из известняка — скульптура, имевшая чуть больше четырёх футов в высоту, воздвигнутая основателем дворца Ашшурнасирпалом. Спереди и сзади стела была покрыта письменами. Всего мы насчитали сто пятьдесят четыре строки, из которых следовало, что строительство города было завершено на пятый год правления Ашшурнасирпала, то есть в 879 году до н. э.
В тексте приводился перечень основных зданий города, описания дворцов, храмов и стен, а также царских парков, зоопарков и ботанических садов. Царь очень любил цветы и увлекался садоводством. Из заграничных походов он привозил образцы разнообразных деревьев, ловил по пути диких зверей и загонял слонов в западни, чтобы добыть ценные бивни. Ассирийцы были умными завоевателями и умели снять сливки с покорённых территорий. Текст завершается описанием роскошного банкета в акрополе. Банкет длился десять дней, и в нём приняли участие 69 574 человека, в том числе многие знатные персоны того времени. Просторный акрополь площадью в 65 акров, несомненно, запросто мог принимать по семь тысяч посетителей в день. Воображение сразу рисует картину пира, состоявшегося здесь весной 879 года до н. э. Обильные трапезы устраивались под открытым небом: основная часть гостей, несомненно, пировала в открытых внутренних дворах, и только немногие избранные постетители были приглашены в царские покои. Очень увлекательно читать описание яств и питья: мясных блюд, фруктов и овощей, пива и вина. Это просто кладезь захватывающих сведений.
Самое любопытное в этом тексте, что на его основании можно построить хоть какие-то предположения о численности населения, хотя, конечно, эти без малого семьдесят тысяч человек собрались в Калахе по особому поводу. Дэвид Отс, теперь профессор, который присоединился к нам на пятый сезон в 1953 году, а в последние годы раскопок стал начальником полевых работ, в своей на редкость увлекательной книге «Исследования по истории Северного Ирака» попытался логически вычислить, сколько человек теоретически мог вместить район Калаха-Нимруда исключительно за счёт собственных ресурсов. В своих расчётах он учёл и сложную канализационную систему, построенную вторым основателем города Ашшурнасирпалом, который подарил Нимруду новую жизнь через четыре столетия после Салманасара I. Отс исходил из предположения, что фермеры, чьи земли напрямую зависели от Калаха, не могли жить дальше чем в семи-восьми милях от города. К такому заключению мы пришли, наблюдая за нашими рабочими в Нимруде и Ниневии. Они как раз были готовы преодолеть расстояние в семь или восемь миль с тем, чтобы в тот же день вернуться обратно, но не больше. Взяв эту цифру за основу расчётов и оценив площадь годной для возделывания земли в заданных пределах, мы получаем неожиданный, но правдоподобный результат: собственных ресурсов Калаха хватало не более чем на двадцать пять тысяч человек.
С другой стороны, глядя на устройство зданий, площадь свободного пространства внутри стен, окружавших акрополь и внешний город (их периметр слегка не дотягивал до пяти миль), а также читая анналы поздних ассирийских монархов и описания их армий, можно сделать вывод, что временами гражданское и военное население города существенно превышало эти оценки. Я думаю, мы не ошибёмся, предположив, что порой городское население доходило до ста тысяч человек. В форте Салманасара мы нашли табличку, содержавшую отчёт о проверке как минимум 36 242 луков, а из этого следует, что численность армии в два, а может, и в три раза превышала это количество.
Подобные расчёты очень важны для понимания хода ассирийской истории. Большую часть людей, проживавших в Калахе и, несомненно, в других ассирийских городах, можно смело назвать паразитами, поскольку они сидели на шее у производителей пищи. Чтобы прокормить их всех, приходилось дополнительно ввозить продукты из других стран, в основном из богатых зернохранилищ Сирии, которые активно использовались и позже, уже во времена Римской империи.
Более того, чтобы строить и поддерживать в исправном состоянии обширные муниципальные сооружения ассирийских мегаполисов, требовалась многочисленная рабочая сила. Известно, что на постройку одного из многочисленных акведуков Синаххериба, ведущего в Ниневию, ушло более двух миллионов каменных кирпичей.
Так Ассирия стала заложницей собственной экономики. Из соображений безопасности и хозяйственной необходимости она была вынуждена привлекать к обслуживанию городов непропорционально большое число иммигрантов: сирийцев, неохеттов и даже иранцев. История Нимруда прекрасно иллюстрирует это положение дел: рост и подъём Ассирии и пик завоеваний в IX веке до н. э., сложности с тем, чтобы удерживать разросшуюся империю в восьмом, первые серьёзные неприятности в седьмом и предчувствие неизбежного краха, когда всё пошло кувырком при трёх последних царях, начиная с Ашшурбанипала. Ассирийская империя — лучшая иллюстрация оптимистичного утверждения Полибия, что познания о прошлом помогают нам правильно вести себя в настоящем. Того же мнения придерживался Конт. Вряд ли кому-то хочется повторить судьбу Ассирийской империи, но многие шли по тому же пути.
