Между тем продолжались и торги на династическом рынке. Сначала Марию сватали за дофина Франции, потом Генрих VIII повернул к союзу с Габсбургами и она стала предполагаемой невестой своего кузена императора Карла V. Будучи еще ребенком, она даже прислала ему какое-то кольцо, которое он со смехом надел на мизинец и сказал: «Ну что ж, буду носить в память о ней». Позже в женихи намечался шотландский король и кто-то из юго-восточной Европы. Это означало падение статуса. В худшие времена ходили слухи, что Марию могут выдать за какого-нибудь славянского князя. Дальше возникла кандидатура сына герцога Клевского (это тоже провинция, низкий уровень). Рассматривался Франческо Сфорца – правитель Милана. И снова французский принц. Мария все время жила как в витрине, выставленная на продажу.
В 1547 году королем стал ее сводный брат Эдуард VI. Положение Марии при дворе было восстановлено. Но у нее не было ни политических перспектив, ни личной жизни. Ее все больше занимали религиозные вопросы. Сказалось ее внутреннее одиночество, изломанная судьба. А для остатков католического духовенства она оставалась символом контрреформации. На эту роль она годилась как нельзя лучше: гонимая, живущая в непрестанных молитвах, верная католичка. К тому же она дочь фанатичной католички Екатерины Арагонской и внучка самых католических западноевропейских королей.
В Англии было немало тех, кто мечтал бы вернуться во вчерашний день. Туда, где не было реформации, раннего капитализма с его массовым обнищанием, огораживанием земель, мучительной ломкой привычных отношений. Ведь и сегодня нередко встречаются люди, утверждающие, что только в том, безвозвратно ушедшем мире им было бы хорошо.
Мы не знаем наверняка, насколько сознательно Мария играла роль вдохновительницы контрреформации. Скорее всего, политиканство в ее поведении было.
Эдуард VI умер очень рано – в возрасте 15 лет. Так в 1553 году Мария опять стала реальной наследницей престола. Однако придворные силы попытались помешать ей и выдвинули другую претендентку – юную Джейн Грей – внучку сестры Генриха VIII. Народ не поддержал такое решение. Лондонцы горячо вступились за Марию, набожную, незамужнюю, не давшую оснований ни для каких дурных слухов.
После нескольких дней народных волнений Мария Тюдор сделалась английской королевой. Призрак короны, казалось бы давно растаявший, вдруг стал реальностью. И она сразу взяла реванш за все годы гонений. Сейчас же начались казни. Были казнены многочисленные Греи – не только несчастная ставленница придворных, но и все ее родственники. Казнен архиепископ Кранмер, горячий сторонник реформации, человек широко образованный, интеллектуальный, сопоставимый с Томасом Мором. Ежедневно на кострах сжигали еретиков. В жестокости Мария превзошла даже своего отца.
Королева решила, что ее мужем может стать только один человек – сын императора Карла V Филипп II Испанский. Ему было к тому времени 26 лет, ей – 39. Но он был не просто молодым мужчиной – он успел, как и она сама, стать знаменем контрреформации, возглавив борьбу против кальвинизма, стремительно распространявшегося в Европе. В Нидерландах Филиппа, постоянно демонстрировавшего единство с инквизицией, со временем стали считать чудовищем.
Как известно, супруг королевы в Англии не становится королем. Его титул – принц-консорт. Но даже несмотря на это, появление в королевстве столь одиозной фигуры было событием ужасающим. А Мария еще и подчеркивала, что это решение ее сердца, ее души.
Свадьба состоялась 25 июля 1554 года. Большинству мыслящих людей было ясно, что это черный день. Но Мария была счастлива. Молодой супруг казался ей красавцем, хотя его сохранившиеся портреты явно говорят об обратном. Начались придворные пиршества, балы. Марии хотелось возместить все потерянное в юные годы.
Но и проблем возникло немало. Филипп прибыл с большой испанской свитой. Выяснилось, что испанская аристократия плохо совместима с английской. Они даже одевались по-разному. У испанцев воротники были таковы, чтобы голову нельзя было опустить и человек приобретал надменный вид. Англичане с обидой писали об испанцах: «Они держатся так, как будто мы их слуги». Начались конфликты, при дворе доходило до драк. Следовало судебное разбирательство, кого-нибудь казнили. А казнили щедро.
Филипп при дворе вел себя светски, но горячо поддерживал кровавую политику Марии. Он привез с собой специальных людей, которые проводили судилища над еретиками-протестантами. Процедура сожжения стала повседневностью. Филипп как будто готовился к тому кошмару, который он устроит в Нидерландах в 1560-х годах.
В Англии во времена Генриха VIII оставалось три тысячи католических священников, которые нашли убежище в заброшенных, полуразрушенных храмах, в развалинах монастырей. Их разыскивали и изгоняли из страны. Триста из тех, кого считали особенно активными и опасными, были сожжены. Теперь же Мария и Филипп развернули репрессии против тех, кто принял Реформацию… Несчастная страна оказалась во власти религиозного фанатизма.
Преследуемые протестанты стали вызывать сочувствие народа. Как некогда сама Мария была объектом горячего сочувствия, теперь это место заняли ее враги. Во время публичных казней некоторые из них проявляли исключительное мужество. Если вначале многие каялись, как им приказывали, просили прощения, то перед лицом смерти они меняли свое поведение. Архиепископ Кранмер, тоже покаявшийся, перед самой смертью сказал: «Сожалею, что покаялся. Я хотел сберечь свою жизнь, чтобы помочь вам же, моим братьям, протестантам». Народ был потрясен мужеством этих людей. Отношение же к Марии, напротив, делалось все хуже. Ведь никто не ожидал от нее ни подобной жестокости, ни толпы иноземцев.
Произошел и еще один важный казус. Народу объявили, что королева ждет наследника от Филиппа Испанского. Это важное известие означало, что возникла новая опасность: Филипп мог добиться, чтобы его признали и английским королем. Весть о беременности королевы оказалась ложной. Может быть, сама Мария верила, что у нее родится ребенок, или вела сложную политическую игру. Пыталась переломить народное мнение.
Людям свойственно верить, что женщина с рождением ребенка делается мягче, добрее. Да и супруг королевы, столь не любимый англичанами, устал от придворных развлечений и отплыл в Испанию. Подданные должны были верить, что теперь все будет хорошо.
Понятно, что слух о скором рождении младенца трудно поддерживать дольше 9 месяцев. Марии удалось продержаться 12 месяцев. Медицина той эпохи точностью не отличалась. Но в конце концов пришлось признать, что произошла ошибка. Это случилось в 1555 году, в то время когда Карл V отрекся от власти и Филипп стал испанским королем. Он получил половину империи Габсбургов и готовился бороться за объединение всех ее земель.
Чтобы поддержать супруга, Мария вступила в противоречия с Францией. Началась непродуманная война, к которой Англия была не готова. В 1558 году англичане потеряли Кале – «ворота Франции», последний обломок своих былых владений на континенте. Известны такие слова Марии: «Когда я умру и будет вскрыто мое сердце, там обнаружат Кале».
Вся ее судьба была одной большой неудачей. Народ при жизни стал называть ее Кровавой. А надежды свои возложил на другую принцессу – будущую Елизавету I. Как выяснилось – не напрасно. Будучи от природы гораздо более умной, Елизавета видела страшные ошибки сводной сестры, пытавшейся насильно повернуть Историю вспять.
