Однако она сказала:
– Тебя хотят видеть, Альфи.
– Кто?
– Похоже, твои давние знакомые.
Меня чуть не вырвало. Это мог быть только Джаспер.
Руки затряслись, и мне пришлось подержаться за дверную ручку, прежде чем открыть дверь в холл.
Глава 78
Он стоял – тёмный силуэт на фоне окна – и держал руки за широкой спиной.
– Здравствуй, Альфи, – произнёс он, не оборачиваясь.
Когда он повернулся, я несколько секунд осмысливал увиденное, а потом громко ахнул.
Я не видел Джона МакГонагала больше шестидесяти лет. С тех пор, как дрался с ним на улице. Я бы ни с кем его не спутал, хоть волосы у него и стали почти полностью седые, а в глазах поселились такие печаль и пустота, что разрывалось сердце. Он медленно кивнул. Я промолчал.
– Я подумал… это ты, – произнёс он с тем же акцентом джорди
[10], с которым когда-то угрожал нам с мамой.
Я занервничал. Нахлынули воспоминания.
«Ты ненормальный, да?! Долбанутый! Чёртов психопат!»
И затем слова Рафеля: «В реальной жизни, Альфи, их надо добивать. Иначе они придут за добавкой».
Он вернулся за мной? Чего он хочет? Человек – точнее, чёрный силуэт на фоне окна – заговорил, и слова его поплыли у меня в голове…
– Просто… кто ещё, – произнёс Джон. Я собрался с мыслями и вернулся обратно в двадцать первый век. – Когда мой внучатый племянник Иниго – вы знакомы – рассказал мне историю с книгой, я понял: это ты.
Я стоял, моргая от удивления.
– Всё нормально, – потряс головой Джон. – Я прекрасно знаю, что за фрукт этот Иниго. Он хороший мальчик, но его добрые качества спрятаны под слоем лени, глупости и самодовольства.
Он оборвал себя.
– Ладно, это не важно. Здесь я по важной причине.
Я наконец заговорил:
– Догадываюсь. Но… по какой?
Он снова повернулся к окну и посмотрел наружу, подбирая слова.
– Врачи дают мне шесть месяцев – через шесть месяцев меня не станет. Не переживай, – он коротко усмехнулся, – я прекрасно себя чувствую. Тип-топ! По большей части. Но есть кое-какие дела, которые следует закончить, прежде чем я уйду, понимаешь?
Я кивнул, хотя он не мог меня видеть. Сидя на жестком диване, я не сводил с него глаз. Он повернулся и снова посмотрел на меня печальными старческими глазами.
– Я заслужил ту трёпку, которую ты мне задал, Альфи. На сто процентов заслужил. Хотя мне потребовалось время, чтобы это понять. И когда понял, я захотел – не знаю, попросить прощения, что ли. Но вы с мамой уже уехали, так ведь? Полагаю, из-за меня. И следов не оставили. Готов поспорить, вы хорошо умели это делать – уезжать, не оставляя следов.
Я пожал плечами, думая: «Куда он клонит?» Его слова звучали так, будто он знал. Знал мою тайну. Шею неприятно закололо.
– Так что я остался жить с этой идеей. Потом вы вернулись, да? Люди болтают, Альфи. И если ты готов слушать, многое можно узнать. Я написал твоей маме, но не получил ответа. Тогда я подумал: может, лучше оставить вас в покое? А потом услышал про пожар.
Джон замолчал. Думаю, он очень старался говорить взвешенно и спокойно.
– Мне жаль, Альфи. Твою маму. И… знаешь…
Он оглядел скупо меблированную комнату с износостойкой краской на стенах и школьным запахом.
– И… всё остальное.
– Ты… ты знал? Про меня? И маму?
Он улыбнулся и впервые показался мне не таким печальным.
– О да. Я знал. Но твой секрет в безопасности. Кстати, есть ещё один человек, который знает. Он мне и сказал.
– Привет, Альфи, – проскрипел другой голос, и я подскочил на диване.
В углу, в тени, сидел сгорбленный человек, которого я не заметил, когда вошёл. Но этот человек всё время находился в комнате.
Он был очень старый, морщинистый, с растрёпанными седыми волосами и дрожащим подбородком. Но острый взгляд говорил, что ему ещё далеко до старческого слабоумия.
Тряся головой, на меня смотрел тот, кого я некогда считал своим последним другом: Джек МакГонагал.
Глава 79
– Мне очень жаль, Альфи, – еле слышно произнёс Джек.
Я подошёл ближе и пододвинул себе стул.
– Наша семья плохо с тобой поступала, да? Сначала я, потом Джон и теперь этот никчёмный юноша Иниго.
– Ты… ты не сказал ему, нет? – спросил я с ноткой паники в голосе. – Про мой… ну, про историю с возрастом?
Я медленно переводил взгляд с Джека на Джона и обратно.
– Когда тебе девяносто, Альфи, у тебя есть время подумать о вещах, которые ты мог бы сделать лучше. Но времени исправлять их уже нет. Хотя порой это удаётся.
Он замолчал и тяжело закашлялся.
– Впрочем, иногда всё, что ты можешь, это просить прощения. Я украл, я смеялся над тобой, я разболтал твою тайну. И мне очень, очень, очень стыдно.
На несколько секунд повисла такая тишина, что, казалось, её можно потрогать. Потом из офиса внизу донёсся дребезжащий звонок телефона.
Они ждали моего ответа, но я не знал, что сказать. Вместо этого я посмотрел на Джека, и на мгновение мне показалось, что этих восьмидесяти с чем-то лет не было.
– Что случилось с Джин? – спросил я.
Он издал сдавленный полусмешок.
– Джин Палмер? Ха. Сбежала от меня с польским матросом.
Я медленно кивнул. Казалось, Джека это не расстраивало. Он со скрежетом рассмеялся, и я как будто узнал знакомого мне мальчишку. Я снова увидел его – в шортах, слишком широких для костлявых ног. Я видел его пальцы, перепачканные смазкой для велосипедной цепи, которыми он лезет в наш общий пакетик с чипсами за три пенни…
Затем видение исчезло, и я снова оказался в неуютной комнате Дома графа Грея.
– Скажи мне, сынок, – прошептал он, и я пододвинулся ближе. – Это… то, что у тебя… Оно… я не знаю… это хорошо? Тебе нравится?
Такого вопроса мне ещё не задавали, и я крепко задумался.
– Нравилось, как мне кажется, но недолго. Теперь – нет.
Он кивнул и сказал:
– Старость – это не прогулка по парку, сынок. Но каждый день я благодарю Бога за то, что он позволил мне постареть. Я не хотел бы жить, как ты, Альфи. Не тысячу лет, нет.
Хотел бы я быть таким старым, как он? На тот момент, думаю, не хотел бы. И если бы Джек не сказал ещё кое-что, всё пошло бы иначе.
