– Забирай, – буркнул он. – Мне белый товар ни к чему.
Пит Энглич вошел в спальню. Оранжевый торшер в углу освещал кровать и покрывало с безвкусными оборками. Шторы были плотно задернуты, воздух спертый и тяжелый.
Мини Плата лежала на боку, отвернувшись к стене, и тихо всхлипывала.
Пит Энглич подошел к кровати и дотронулся до нее. Девушка съежилась, резко повернула голову, испуганные глаза расширились, а рот открылся, словно она хотела закричать.
– Привет, – тихо сказал Пит. – Я тебя везде искал.
Девушка смотрела на него. Медленно из ее глаз уходил страх.
8
Фотограф из «Ньюз» левой рукой поднял вспышку и склонился к камере.
– Улыбнитесь, мистер Видаури, – попросил он. – Печально, чтобы они затрепетали.
Видаури обратил к камере красивый профиль, улыбнулся девушке в красной шляпке и, не стирая улыбки, повернул лицо к камере.
Вспышка сработала, щелкнул затвор.
– Неплохо, мистер Видаури, хотя бывало и лучше.
– Выдалась тяжелая неделя, – мягко сказал Видаури.
– Еще бы! Кислотой в лицо. Не каждый день получаешь такую угрозу.
Девушка в красной шляпке хихикнула и тут же прикрыла рот перчаткой.
Фотограф – пожилой мужчина с печальными глазами в потертом синем пиджаке – собрал аппаратуру, кивнул седой головой и приподнял шляпу.
– Да уж, кислотой в лицо – это вам не шутка. Значит, договорились на завтра.
– Буду рад, – устало промолвил актер. – Только пусть ваши люди предварительно позвонят снизу. Не хотите выпить?
– У меня есть странность – я совершенно равнодушен к выпивке.
Закинув сумку через плечо, пожилой фотограф направился к двери. Маленький японец, возникший словно ниоткуда, закрыл за ним дверь и снова исчез.
– Надо же, кислотой в физиономию, – сказала девушка в красной шляпке. – Ха-ха-ха. Должно быть, мучительно, если красивой девушке позволительно об этом рассуждать. А мне выпить не предложишь?
– Кто тебе может запретить? – буркнул Видаури.
– Ты прав, лапочка, до сих пор смельчаков не нашлось.
Виляя бедрами, девушка подошла к столу, на котором стоял квадратный китайский поднос, и смешала напиток.
– На сегодня, думаю, все, – рассеянно заметил Видаури. – «Буллетин», «Пресс трибьюн», парочка радиостанций, «Ньюз». Не так уж плохо.
– Куда уж лучше, – сказала девушка в красной шляпке.
Видаури нахмурился.
– Однако они по-прежнему не нашли шантажиста, – мягко заметил он. – Попался какой-то случайный прохожий. Может быть, это твоих рук дело, Ирма?
– Моих? Шантажировать тебя из-за паршивой тысчонки? – Она соблазнительно, но прохладно улыбнулась. – Я на мелочи не размениваюсь. Ты нужен мне целиком.
Видаури встал, подошел к резному шкафчику, отпер ящик и вынул большой хрустальный шар. Вернулся в кресло, склонился к шару и рассеянно уставился внутрь.
Девушка смотрела на актера поверх края стакана расширившимися, слегка остекленевшими глазами.
– Черт, совсем сбрендил, – пробормотала она, резко опустила стакан на поднос и подошла к Видаури. – Что, Джонни, старческий маразм? – сладко проворковала она. – Случается с особо гнусными злодеями после сорока. Начинают ворковать с игрушками и цветочками, вырезать бумажных куколок, забавляться с хрустальными шариками. Прекрати, Джонни, ты же не спятил!
Тяжело дыша, Видаури напряженно всматривался в шар.
Девушка в красной шляпке придвинулась ближе:
– Давай покатаемся, Джонни. Я так люблю ночной воздух!
– Не хочу, – пробубнил Видаури. – Надо мною словно что-то нависает… Я чувствую… чувствую неизбежное…
Неожиданно девушка наклонилась и выбила шар из руки Видаури. Шар тяжело шлепнулся на густой ворс ковра.
Видаури вскочил, лицо исказилось.
– Я хочу прокатиться, красавчик, – холодно повторила девушка. – Погодка сегодня на зависть, машина у тебя первоклассная, так что давай шевелись.
Видаури бросил на нее злобный взгляд, медленно улыбнулся, протянул руку и коснулся двумя пальцами губ.
– Конечно, детка, как скажешь, – мягко проговорил он.
Видаури спрятал шар, запер ящик и вышел в смежную комнату. Выпятив губки, девушка повозила по ним помадой, разглядывая себя в зеркальце пудреницы. Затем ловко просунула руки в рукава бежевого шерстяного пальто с красной оторочкой и закинула на плечо воротник-шарф.
Видаури вернулся в пальто и кашне с бахромой, сжимая в руке шляпу.
– Давай выйдем через заднюю дверь, – предложил он у двери. – Зачем попадаться на глаза репортерам?
Девушка в красной шляпке насмешливо подняла бровь:
– Все видели, как я входила, Джонни. А ну как пойдут сплетни, что я у тебя заночевала?
– Вот дьявол! – вспылил Видаури и распахнул дверь.
В гостиной зазвонил телефон. Видаури снова чертыхнулся и остался ждать на пороге. Японец в белой куртке поднес трубку к уху.
Слуга положил трубку на столик:
– Сами взять. Мой не понимай.
Видаури вернулся к телефону:
– Да. Джон Видаури.
Пальцы, сжимавшие трубку, медленно сжались и побелели. Лицо стало жестким, а голос охрип:
– Минутку.
Видуари тяжело оперся на стол. Девушка в красной шляпке встала рядом:
– Плохие новости, красавчик? Джонни, да на тебе лица нет!
Видаури медленно повернул голову.
– Убирайся к чертовой матери, – сказал он бесстрастно.
Девушка рассмеялась.
Видаури шагнул к ней и ударил девушку по губам.
– Пошла вон! – повторил он со злостью.
Девушка дотронулась до губ рукою в перчатке, ее глаза округлились, но удивления в них не было.
– Ты чуть не сбил меня с ног, Джонни, – изумленно пробормотала она. – Совсем спятил. Конечно, я сейчас же уйду.
Она скрылась за дверью, махнув рукой на прощание.
Видаури не повернул головы. Он подождал, пока щелкнет замок, поднял трубку и хмуро буркнул:
– Я жду, Вальц, поторопись.
Швырнув трубку на рычаг, Видаури некоторое время смотрел прямо перед собой, затем скрылся в соседней комнате, откуда вернулся уже без пальто и шляпы. В руке актер сжимал толстый короткий пистолет. Сунув его в нагрудный карман смокинга, Видаури снова взялся за трубку:
– Если меня будет спрашивать мистер Энглич, пропустите его.
Он еще раз повторил фамилию, аккуратно положил трубку на рычаг, сел в кресло, скрестил руки и приготовился ждать.
