– Пожалуй, пару глотков нам обоим не повредит, – сказал я. – Виски вон там, на столе.
Он быстро налил две порции и передал одну мне. Я надел халат и шлепанцы. Зубы Ларри стучали о край стакана.
Отставив пустой стакан, он сплел пальцы рук:
– Я хорошо знаю Дада О’Мару. Мы с ним доставляли товар с мыса Уэнеме и даже влюбились в одну и ту же девушку. Теперь она замужем за Джо Месарви. Дад женился на пяти миллионах. На взбалмошной разведенной дочке генерала Дейда Уинслоу.
– Все это мне известно.
– Да. Просто слушай. Она подобрала его в каком-то притоне – ей это так же просто, как мне взять поднос в кафетерии. Но ему такая жизнь не нравилась, и мне кажется, он встречался с Моной. Дад узнал, что Джо Месарви и Лэш Йегер приторговывают крадеными автомобилями. Эти двое его и прикончили.
– Вряд ли. – Я покачал головой. – Выпей еще.
– Нет. Просто слушай. Тут есть два момента. В ту ночь, когда пропал О’Мара – вернее, когда об этом написали газеты, – исчезла и Мона Месарви. Только никуда она не исчезала. Ее спрятали в какой-то лачуге, в двух милях от Реалито, в «апельсиновом поясе». Рядом с гаражом, принадлежащим одному подонку по имени Арт Хак. Туда пригоняют краденые машины. Я все выяснил – проследил за Джо.
– А тебе-то какое дело?
– Наверно, я все еще люблю Мону. Слушай, тебе я все это рассказываю потому, что ты мне здорово помог. Ты тут можешь немного подзаработать – после того, как я смоюсь. Мону спрятали там, чтобы все выглядело так, будто Дад сбежал с ней. Естественно, копы не настолько глупы и побеседовали с Джо. Но Мону не нашли. У них есть схема, как вести розыск пропавших, и они придерживаются этой схемы.
Ларри встал, подошел к окну и выглянул на улицу из-за края жалюзи:
– Внизу стоит синий седан. Кажется, я его уже видел. А может, и нет. Таких машин полным-полно. – Он снова сел; я молчал. – То место, за Реалито, находится на первой боковой дороге к северу от Футхилл-бульвара. Мимо не проедешь. Больше там ничего нет – гараж и рядом дом. И еще старая закрытая фабрика, где цианид делали. Я тебе все рассказываю…
– Это все первый момент, – перебил я. – А второй?
– Парень, который возил Лэша Йегера, уволился пару недель назад и уехал на Восточное побережье. Я ему одолжил полсотни баксов. Он был на мели. Рассказал мне, что в ту ночь, когда исчез Дад О’Мара, Йегер ездил в особняк Уинслоу.
– Любопытно, Ларри. – Я пристально посмотрел на него. – Но недостаточно, чтобы лезть в это дело. Пусть полиция им и занимается.
– Угу. И вот еще что. Вчера вечером я напился и проболтался Йегеру. Потом бросил работу в «Дарданелле». А когда возвращался к себе, недалеко от дома кто-то в меня стрелял. С тех пор я в бегах. Ну, ты отвезешь меня в Сан-Бернардино?
Я встал. На дворе май, но меня пробирала дрожь. Ларри Батцель, похоже, мерз даже в пальто.
– Обязательно, – ответил я. – Только расслабься. Со временем все утрясется. Глотни еще. Ты же не уверен, убрали О’Мару или нет.
– Если Дад узнал о бизнесе с крадеными машинами, да еще притом что Мона замужем за Джо Месарви, они были просто обязаны его убрать. По-другому с ним не справишься.
Я встал и направился к ванной. Ларри снова выглянул в окно.
– Все еще тут, – бросил он через плечо. – Тебе опасно ехать со мной – могут пристрелить.
– Вот еще.
– Ты отличный парень, Кармади. Дождь собирается. Я бы не хотел, чтобы меня хоронили в дождь, а ты?
– Ты слишком много болтаешь, – буркнул я и вошел в ванную.
Это был наш последний разговор.
2
Бреясь, я слышал, как он ходит по комнате. Потом шум душа заглушил все звуки. Когда я вышел из ванной, Ларри уже не было. Я вытерся и заглянул на кухню. Тоже никого. Набросив халат, я выглянул в вестибюль. Пусто. Только по черной лестнице спускался молочник с проволочным лотком для бутылок, а у закрытых дверей квартир лежали свернутые в трубку свежие газеты.
– Эй! – окликнул я молочника. – Ты не видел, не выходил отсюда парень?
Он оглянулся, остановившись возле угла, и открыл рот, собираясь ответить мне. Симпатичный парень с великолепными зубами, крупными и белыми. Я хорошо запомнил его зубы, потому что смотрел на них, когда услышал выстрелы.
Они прозвучали не очень далеко и не очень близко. Как мне показалось, где-то за домом, у гаражей, или в переулке. Сначала два сухих щелчка, почти без паузы, а затем автоматная очередь. Пять или шесть выстрелов – вполне достаточно для опытного стрелка.
Молочник медленно закрыл рот, будто челюсть поднимали лебедкой. Огромные глаза удивленно смотрели на меня. Потом парень осторожно поставил лоток с бутылками на верхнюю ступеньку и прислонился к стене.
– Похоже на стрельбу, – пробормотал он.
Все это заняло пару секунд, но казалось, что прошло не меньше получаса. Я вернулся к себе, наскоро оделся, сгреб всякие мелочи с комода и снова выскочил в вестибюль. Там по-прежнему никого не было, даже молочника. Где-то поблизости затихал вой полицейской сирены. Из соседней двери показалась голова – лысая, с испитым лицом – и издала какой-то гнусавый звук.
Я спустился по черной лестнице.
В вестибюле на первом этаже стояли три человека. Я вышел во двор. Два ряда гаражей были разделены бетонной площадкой, а за ними располагались еще два ряда и выезд в переулок. Двое мальчишек сидели на заборе через три дома от моего.
Ларри Батцель лежал ничком; шляпа валялась примерно в ярде от головы, большой черный автоматический пистолет – рядом с вытянутой рукой. Лодыжки перекрещены, словно он поворачивался во время падения. Кровь залила одну сторону лица, светлые волосы и шею. На бетонную площадку двора натекла целая лужа.
Над Ларри склонились двое полицейских из патрульной машины, молочник и мужчина в коричневом свитере и комбинезоне без нагрудника – наш дворник.
Я подошел к ним одновременно с двумя мальчишками, которые перелезли через забор и спрыгнули во двор. Молочник посмотрел на меня каким-то странным, напряженным взглядом.
– Парни, кто-нибудь из вас его знает? – Один из полицейских выпрямился. – Половина лица у него еще осталась.
Вопрос был обращен ко всем, а не ко мне. Молочник покачал головой, искоса поглядывая на меня.
– Он тут не живет, – сказал дворник. – Может, гость. Хотя для гостей малость рановато, правда?
– На нем смокинг. Вам лучше знать своих жильцов, – мрачно произнес полицейский и достал блокнот.
Второй полицейский тоже выпрямился, покачал головой и направился к дому; дворник последовал за ним.
Полицейский с блокнотом ткнул в меня пальцем и довольно грубо спросил:
– Ты пришел сюда первым после этих двоих. Что-нибудь знаешь?
