Я вернул ему фотографию и рассмеялся.
Хайни ткнул в меня желтым пальцем:
– Кармади, крутой сыщик, да? Шесть футов мужественности и подбородок, о который можно дробить камни. Чего ж ты его не взял?
– Староват для таких фокусов, – ответил я. – И пушки у меня при себе не было. А у него была. Я там не для того оказался, чтобы пистолетом размахивать. А Скалле просто под руку подвернулся. Страдаю иногда любопытством. – (Хайни бросил на меня сердитый взгляд.) – Не будем спорить, ладно? Я видел этого парня. Он мог бы носить слона в жилетном кармане. И я не знал, что он уже убил кого-то. Вы его возьмете.
– Да, – кивнул Хайни. – Легко. Просто не хочется тратить время впустую. Убийство цветного никого не интересует. Ни тебе фотографий, ни заметок. Даже трех строчек на последней странице не дождешься. Черт, на Восточной Восемьдесят четвертой улице был случай: пять цветных порезали друг друга ножичками. Картинка – гарлемский закат. Все пятеро – трупы. И что? Это воронье, газетчики, туда даже носа не сунуло.
– Берите его поаккуратней, – сказал я, – иначе он наверняка парочку патрульных завалит. Тогда уж вы в газеты точно попадете.
– Такого мне не надо, – ухмыльнулся лейтенант. – Ладно, к черту его. Объявим в розыск. И делать ничего не надо – сиди да жди.
– Найдите девушку, – посоветовал я. – Бьюла. Скалла будет искать ее. За ней и явился. С этого все и началось. Займись девушкой.
– Сам ею и занимайся, – усмехнулся Хайни. – Я лет двадцать в бордель не захаживал.
– Ну да, а я там днюю и ночую. Сколько заплатите?
– Эй, приятель, копы частных сыскарей не нанимают. На какие шиши?
Он скатал сигаретку, насыпав табаку из жестянки. Она вспыхнула с одной стороны, как лесной пожар. В соседнем закутке кто-то сердито кричал в телефонную трубку. Вторую самокрутку Хайни скатал более аккуратно, склеил языком и прикурил. После чего снова положил свои костлявые руки на костлявые колени.
– Подумайте, какая будет реклама, – сказал я. – Ставлю двадцать пять баксов, что найду Бьюлу раньше, чем вы упечете Скаллу за решетку.
Лейтенант призадумался, попыхивая самокруткой. Впечатление было такое, что его банковский остаток равнялся нескольким затяжкам.
– Больше десятки не дам. И дамочка – вся моя.
Я посмотрел на него в упор:
– За такие деньги не работаю. Но если смогу управиться за один день – а вы меня не трогаете, – то не возьму ничего. Просто так, чтобы показать, почему вы двадцать лет в лейтенантах ходите.
Шутка эта понравилась ему не больше, чем его, насчет борделя, – мне. Тем не менее мы скрепили сделку рукопожатием.
Я вывел свой старенький «крайслер» с полицейской стоянки и покатил назад, в район Сентрал-авеню.
«У Шейми» было, понятное дело, закрыто. В машине напротив детектив в штатском смотрел одним глазом в газету. Зачем его сюда поставили, я не знал. Никто в этих местах про Скаллу не слышал.
Я припарковался за углом и вошел в вестибюль расположенного по диагонали от «Шейми» негритянского отеля «Сан-Суси». Через полоску искусственной дорожки на меня взирали два ряда пустых стульев. За столом, закрыв глаза и сложив перед собой руки, сидел лысый тип. Он дремал. Аскотский галстук был завязан не позже 1880 года, а зеленый камень в галстучной булавке лишь немного уступал размерами мусорному баку. На галстук мягкими складками спускался расплывшийся рыхлый подбородок, а коричневые руки были дряблыми, мирными и чистыми.
Металлическая табличка с отчеканенными на ней буквами извещала: «Данный отель находится под охраной „Интернешнл консолидейтед эйдженсис“».
Когда он открыл один глаз, я указал на табличку:
– С проверкой из ДОО. Проблемы есть?
ДОО – это Департамент охраны отелей, который, в свою очередь, является частью большого агентства, приглядывающего за жуликами, подсовывающими поддельные чеки, и мошенниками, покидающими отели через черный ход и оставляющими в номере подержанные чемоданы, набитые кирпичами.
– Проблемы, брат, – сказал бдительный страж высоким звучным голосом, – у нас как раз только что закончились. – Он понизил голос на октаву и добавил: – Мы чеки не принимаем.
Я облокотился о стойку неподалеку от его сложенных рук и покатал по шершавому, в царапинах, дереву блестящий четвертак.
– Слышал, что случилось утром «У Шейми»?
– Брат, я уже забыл. – Вслед за первым глазом открылся второй, и оба следили за кружочком света от катящейся монеты.
– Босса грохнули, – сказал я. – Монтгомери. Сломали шею.
– Да примет Господь душу его, брат. – Он снова понизил голос. – Коп?
– Частный. По конфиденциальному делу. Я того, кто умеет язык держать за зубами, сразу вижу.
Он смерил меня взглядом и снова закрыл глаза. Я продолжал катать монету. Не смотреть на нее было выше его сил.
– Кто ж это сотворил? – тихо спросил он. – Кто пришил Сэма?
– Крутой парень, только что из тюряги. Расстроился, что там теперь заведение не для белых. Как раньше. Помнишь?
Он промолчал. Монета покружилась юлой, упала и остановилась.
– Ладно, объявляй ставку, – сказал я. – Могу прочитать главу из Библии или угостить стаканчиком. Выбирай любое.
– Брат, – провозгласил он, – я люблю читать Библию в кругу семьи. – И тут же, торопливо и уже другим, деловым тоном добавил: – Проходи сюда, за стойку.
Я прошел за стойку, достал из заднего кармана пинту марочного виски и передал ему под прикрытием стола. Он быстро налил в два крохотных стаканчика, принюхался с видом знатока и заправски опрокинул.
– Что ты хочешь узнать? Здесь нет трещины в тротуаре, о которой я бы не знал. А может, я ничего тебе и не расскажу. Твой виски из правильной бочки, брат.
– Кто рулил «У Шейми» до того, как заведение поменяло цвет?
Он уставился на меня с некоторым удивлением:
– Брат, имя нечестивца было Шейми.
Я застонал:
– И что только у меня вместо мозгов?
– Он умер, брат. Отправился к Господу. Испустил дух в двадцать девятом. – Портье снова возвысил голос. – В том самом году, брат, когда богачи лишились всего нажитого… А я не потерял ни цента, – негромко добавил он.
– Да я и не удивляюсь. Налей еще. А после него кто-то остался? Родственники? Кто-то, кто еще живет поблизости?
Он пропустил еще стаканчик и решительно закупорил бутылку.
– До ланча две – достаточно. Спасибо, брат. Мне твой подход нравится, уважительно и с почтением. – Он прокашлялся. – Была жена. Поищи в телефонной книге.
Бутылку он взять не пожелал, и я вернул ее в карман. Мы пожали друг другу руки, он снова придвинулся к столу и закрыл глаза.
