Дейв Марино и впрямь был мертв – если у кого-то и оставались на этот счет сомнения.
У большой кровати в зеленой с серебром спальне горела лампа под белым колпаком с рельефными фигурками, и на его лицо падал рассеянный, профильтрованный свет. Времени с момента смерти прошло не много, так что он больше походил на живого, чем на мертвого.
Лежал мистер Марино чуть повернувшись на бок и небрежно раскинувшись, словно в последнюю перед смертельным выстрелом секунду стоял перед кроватью. Одна рука оказалась под телом, другая свисала свободно, словно бурая водоросль. В открытых, еще блестящих глазах как будто сохранилось выражение самодовольства. Между неплотно сомкнутыми губами проглядывал белый верхний зуб.
Рану я заметил не сразу. Входное отверстие находилось высоко, на правой стороне головы, над ухом, так что пуля едва не вогнала в мозг каменистую часть височной кости. На коже – след порохового ожога, вокруг раны – темно-красный ободок, тонкая струйка крови тянулась к щеке, меняя цвет на коричневый.
– Черт, а рана-то контактная, – бросил я. – Как при самоубийстве.
Миссис Марино остановилась в изножье кровати и смотрела на стену над головой мужа. Если ее и интересовало что-то, кроме стены, она этого не показывала.
Я поднял еще не тронутую трупным окоченением правую руку и понюхал то место, где большой палец соединяется с ладонью. Сначала показалось, что пахнет кордитом, потом – что кордитом не пахнет, а потом я уже и не знал, унюхал что-нибудь или мне это только показалось. Что ж, парафиновый тест покажет.
Я осторожно, словно хрупкую вещь огромной ценности, опустил руку. Потом обшарил все вокруг кровати, лег на пол, заглянул под нее, выругался, поднялся и, перевернув мертвеца, проверил, нет ли чего под ним. Дело ясное как божий день, но где же оружие?
Неужели все же убийство? Такая версия мне нравилась больше – на самоубийцу Марино не смахивал.
– Вы оружие какое-нибудь видите? – спросил я.
– Нет. – Лицо ее отражало не больше эмоций, чем сковорода.
– А где же мисс Бэринг? И как вы объясните свое присутствие здесь?
Она попробовала на вкус ноготь левого мизинца.
– Мне, наверно, лучше во всем признаться. Я пришла сюда, чтобы убить их обоих.
– Продолжайте.
– Здесь никого не было. Конечно, после того, как я позвонила ему и он сказал, что вы ненастоящий полицейский, что никакого убийства не было, что вы обыкновенный шантажист и пытаетесь запугать меня, чтобы узнать адрес…
Она остановилась, всхлипнула – точнее, шмыгнула носом – и перевела взгляд куда-то в угол потолка.
Заготовленная история потеряла всякую убедительность, но брюнетка повторяла ее с упрямством пьяного индейца.
– Не отрицаю, я пришла сюда, чтобы убить их обоих.
– Из незаряженного пистолета?
– Он был заряжен два дня назад. Я смотрела. Его, наверно, Дейв разрядил. Испугался, должно быть.
– Уже лучше. Продолжайте.
– Ну вот, я и пришла сюда. Когда он прислал вас ко мне за ее адресом… это было последнее оскорбление. Я уже не могла вынести и…
– Ваши чувства мне понятны. Сам читал в глянцевых журналах.
– Да. Он сказал, что приехал проверить какие-то касающиеся студии счета, что между ними ничего нет и никогда не было, что…
– Это я тоже знаю. Все, что он вам говорил, мне известно. Проблема вот какая. У нас здесь лежит мертвец, и с этим надо что-то делать, пусть даже он всего лишь ваш муж.
– Вы…
– Да, – сказал я. – Надо что-то делать. Делать, а не нести околесицу. Продолжайте.
– Дверь была не заперта. Я вошла. Вот и все. Сейчас я уйду. И вам меня не остановить. Вы знаете, где я живу, вы…
Она снова назвала меня неприличным словом.
– Сначала поговорим с представителем закона.
Я подошел к входной двери, закрыл ее, повернул ключ и вынул из замка. Потом вернулся к балконной двери. Миссис Марино поглядывала на меня не слишком любезно, но какими словами называла теперь, я не слышал.
Как и в гостиной, створчатая дверь в спальне выходила на балкон. Телефон стоял в нише у кровати, чтобы можно было, проснувшись утром, зевнуть, снять трубку и заказать для примерки бриллиантовое ожерелье.
Я опустился на краешек кровати и уже потянулся к телефону, когда из-за стекла прозвучало глуховатое:
– Подожди, приятель! Не торопись!
Голос был глубокий, мягкий, пусть даже приглушенный стеклом, и я сразу узнал его, хотя и слышал всего лишь раз. Голос Скаллы.
Я находился на одной линии с лампой. Лампа стояла прямо за мной. Я нырнул с кровати на пол и бросил руку к бедру.
Грохнул выстрел. На шею посыпалось стекло. Я ничего не понимал: Скаллы же не было на балконе – я проверял.
Я перевернулся на живот и пополз к выходу, подальше от окна, надеясь только на то, что лампа останется на месте.
И тут миссис Марино сделала именно то, что и могла сделать – для моего противника. Сорвала туфельку и принялась колотить меня каблуком. Я попытался схватить ее за лодыжки. Пока мы сражались, она успела в кровь разбить мне голову.
Я взял наконец верх, но испытать радость победы не успел. Только начал подниматься, как Скалла уже был в комнате. Мало того, он еще смеялся надо мной. Сорок пятый, похоже, пригрелся у него в кулаке. Балконная дверь и ширма за ней выглядели так, словно через них прошел бродячий слон.
– О’кей, – сказал я. – Сдаюсь.
– Что за девка? Ты ей определенно нравишься, приятель.
Я встал. Миссис Марино укрылась где-то в темном углу. Я даже не стал смотреть на нее.
Доставать пистолет не пришлось – Скалла сделал это за меня. Насчет ключа от двери я ему ничего не сказал, но он и ключ прихватил. Потом проверил пустой пистолетик и бросил мне в карман.
– Ты откуда взялся? – спросил я.
– С балкона. Подтянулся, повисел, поглядел на вас через решетку. Для старого циркача плевое дело. А ты чем занимался, приятель?
Кровь с разбитого затылка уже стекала на лицо. Я достал носовой платок, промокнул рану. Отвечать не стал.
– А картинка, скажу тебе, забавная – ты тянешься к телефону, а за спиной у тебя этот мертвяк.
– Такой уж я хохмач, – проворчал я. – Успокойся. Он ее муж.
Скалла посмотрел на брюнетку:
– Так она его баба?
Я кивнул, о чем тут же пожалел.
– Круто. Если б я знал… но тут уж ничего не поделаешь. Парень сам напросился.
– Ты…
Я не договорил и только молча уставился на него. За спиной у меня как-то странно, напряженно завыла брюнетка.
– А кто же еще, приятель? Кто же еще? Давайте-ка все в гостиную. По-моему, там завалялась бутылка приличного вискаря. Да и тебе надо на башку полить.
