Если она кого-то ждала, то точно не меня. Я прочел это в ее блестящих, щедро подведенных глазах. В глазах была пустота, она просто стояла и смотрела на меня – высокая, тощая, хищная брюнетка с нарумяненными щеками, аккуратным пробором, со ртом, способным одним махом заглотить двойной сэндвич, в коралловой с золотом пижаме и сандалиях, открывавших позолоченные ногти. Легкий бриз шевелил миниатюрные церковные колокола, свисавшие из ушей. Она презрительно взмахнула рукой с сигаретой на отлете, вставленной в мундштук размером с бейсбольную биту:
– Ты откуда такой взялся, малыш? Никак с вечеринки напротив?
– Ха-ха, – ответил я. – Ничего себе у вас вечеринки. Я пригнал вашу потерянную машину.
Приступ белой горячки настиг кого-то на лужайке перед домом, а смешанный квартет из последних сил старался сделать этот вечер незабываемым для соседей. Однако экзотическая брюнетка и бровью не повела.
Не красавица, даже не слишком хорошенькая, она держалась так, словно мир крутился вокруг нее.
– Что ты сказал? – произнесла она голосом, шелковым, как горелая корка.
– Там ваша машина. – Я показал через плечо. Такая пырнет ножом и не задумается.
Мундштук медленно опустился, из него выпала сигарета. Я шагнул вперед, наступил на окурок и оказался внутри. Она отпрянула, и я закрыл за собой дверь.
Длинный узкий холл походил на вагон. Железные бра с розоватыми плафонами, занавеска из бусин, тигровая шкура на полу. Интерьер под стать хозяйке.
– Вы мисс Колченко? – спросил я.
– Ну я мисс Колченко. Какого дьявола?
Теперь она смотрела на меня, как на мойщика окон, которого угораздило явиться в неурочное время.
Левой рукой я вытащил визитку и показал ей. Она прочла, слегка покачивая головой.
– Детектив? – выдохнула она.
– Детектив.
Она что-то сказала на чужом, шипящем языке, продолжила уже по-английски:
– Входите! От этого чертова ветра кожа как бумага.
– Я уже вошел. И только что закрыл дверь. Расслабься, Назимова
[36]. Смуглый коротышка. Кто он такой?
За занавеской из бусин кто-то кашлянул. Брюнетка дернулась, как будто ее ткнули в бок вилкой для устриц. Попыталась улыбнуться. Улыбочка вышла так себе.
– Я заплачу. – Она постаралась смягчить тон. – Здесь подождете? Десятки хватит?
– Не выйдет. – Я наставил на нее палец и произнес: – Он мертв.
Она взвизгнула, подскочив фута на три вверх.
Заскрипели пружины кресла. Под занавеской показались ноги, массивная рука раздвинула их, и перед нами показался внушительный блондин. Поверх пижамы блондин набросил лиловый халат, левая рука сжимала что-то в кармане. Он стоял, широко расставив ноги и выпятив челюсть, а бесцветные глаза были словно из серого льда. Черта с два отберешь у такого мяч.
– В чем дело, киска? – хрипло спросил он слащавым тоном любителя цыпочек с позолоченными ногтями.
– Я пришел насчет машины мисс Колченко, – сказал я.
– Так сняли бы шляпу. Для начала.
Я извинился.
– Так-то лучше, – сказал он и еще крепче сжал кулак в кармане лилового халата. – Значит, вы пришли насчет машины мисс Колченко. Дальше что?
Я направился к нему. Мисс Колченко отшатнулась и вжалась в стену. Ни больше ни меньше Дама с камелиями в школьном спектакле. Пустой длинный мундштук упал у ее ног.
До внушительного блондина оставалось футов шесть, когда он спокойно заметил:
– Я и отсюда вас слышу. Не лезьте на рожон. У меня в кармане пистолет, и я умею с ним обращаться. Так что насчет машины?
– Тот, кто взял машину, уже не сможет ее вернуть, – сказал я, протягивая ему визитку.
Он мельком взглянул на нее и снова перевел взгляд на меня:
– И что?
– Вы всегда такой грозный или только в пижаме?
– Почему он не сможет вернуть машину? Говорите прямо, нечего вилять.
Брюнетка издала приглушенный вздох.
– Не волнуйся, солнышко, я сам с ним разберусь, – сказал он. – А ты ступай.
Она скользнула мимо нас и исчезла за занавеской.
Я подождал. Блондин стоял не шевелясь. Спокойный, как жаба на солнцепеке.
– Он не сможет вернуть машину, потому что его прикончили.
– И вы притащили труп сюда в качестве доказательства?
– Нет, но, если вы повяжете галстук и наденете шляпу, я отвезу вас туда, где это случилось.
– Как, вы сказали, вас зовут?
– Я не говорил, думал, вы умеете читать. – Я снова протянул ему визитку.
– Филип Марлоу, частный детектив. Ясно. И куда вы меня повезете? На кого смотреть?
– Возможно, он просто украл машину, – предположил я.
Блондин кивнул:
– А что, это мысль. Кто украл?
– Смуглый коротышка, в кармане у которого лежали ключи от машины, припаркованной за углом пансиона «Берглунд».
Некоторое время он спокойно обдумывал мои слова.
– Похоже, вы знаете не так уж много. Полицейские решили передохнуть, а вы отдуваетесь за них?
– Что?
– Я про вашу визитку. Должно быть, снаружи ждет толпа застенчивых полицейских?
– Нет, я один.
Он усмехнулся. На загорелом лице проступили светлые морщинки.
– Значит, вы обнаружили убитого, забрали ключи, отыскали машину и пригнали ее сюда – и все в одиночку, так?
– Так.
Он вздохнул:
– Заходите. – Он отвел занавеску, чтобы дать мне проход. – Так и быть, вдруг расскажете что-нибудь толковое.
Я шагнул мимо него, а он развернулся ко мне лицом, по-прежнему держа меня на мушке. Только тут я заметил, что его лицо покрывают крупные бисерины пота. Сомневаюсь, что виной тому был горячий ветер.
Мы уселись в гостиной, поглядывая друг на друга. Темный пол усеивали индейские и турецкие коврики, которые вполне гармонировали с изрядно подержанной мебелью. Еще в комнате были камин, маленький рояль, китайская ширма и светильник на подставке из тикового дерева. Окна с решетками были занавешены золотой сеткой. В открытом окне, выходящем на юг, виднелось фруктовое дерево. Скрип, который издавал кренящийся от ветра беленый ствол, сливался с грохотом вечеринки.
Внушительный блондин откинулся на спинку парчового кресла и задрал ноги в тапочках на скамейку. Правая рука сжимала в кармане пистолет.
Его экзотическая подружка нервно слонялась по комнате, слышалось тихое бульканье и позвякивание колокольцев в ушах.
