– Нет.
– Ну, которое на побережье, в Бэй-Сити?
[43] Новый мэр превратил городок черт знает во что, но мы особо не суемся: болтают, его поставили туда воротилы игорного бизнеса, которые вложили в его предвыборную кампанию целых тридцать кусков. Сейчас в местных забегаловках вместе с меню выдают программу скачек. Однако в Бэй-Сити живет начальник полиции округа, вот мы и стараемся угодить.
Я снова зевнул.
– Эй, это я тоже слышал! – рявкнул Макджи. – Если тебе неинтересно, я погорюю-погорюю и выкину все из головы. Хотя, по заверению самого парня, деньжата у него водятся.
– Какого еще парня?
– Мэтсона, это он мертвяка нашел.
– Какого еще мертвяка?
– Так ты ничего не слышал об австрийском деле?
– Говорю же, не слышал!
– Да ты только зеваешь да какойкаешь! Ладно, пусть бедолагу пришьют, а у отдела убийств прибавится головной боли!
– Мэтсона пришьют? И кто же?
– Эй, если бы он знал, то вряд ли хотел бы нанять детектива! Тем более Мэтсон сам занимался сыском, пока его не прижали, а теперь из-за плечистых ребят со стволами даже на улицу выйти боится.
– Может, лучше приедешь? У меня рука устала трубку держать!
– Я на дежурстве.
– А я как раз собирался в аптеку за бутылкой скотча…
– Тогда считай, я уже приехал! – перебил Макджи.
Макджи примчался через полчаса. Он высокий седой симпатяга с ямкой на подбородке и губками бантиком – такими только младенцев целовать. В ту пятницу на нем были отутюженный синий костюм, начищенные туфли с квадратными носами и лосиный зуб на длинной золотой цепочке поперек пуза.
Осторожно (вес-то солидный) опустившись на стул, Макджи отвинтил крышку и тщательно принюхался, желая удостовериться, что я не наполнил красивую бутылку дешевым пойлом, как часто поступают в барах. Затем он плеснул себе щедрую порцию и, смакуя, ощупал глазами мой офис.
– Понятно, почему ты сидишь без работы! В наши дни вывеска – половина успеха!
– Так поделился бы! – парировал я. – Ну и что там с этим твоим Мэтсоном и австрийским делом?
Покончив с первой порцией, Макджи налил себе вторую, чуть поменьше, и стал смотреть, как я кручу сигарету в руках.
– Красавица отравилась угарным газом, – объявил он. – Жена доктора из Бэй-Сити по фамилии Австрийс. Парень носится как бешеный ночь напролет, спасает от белой горячки голливудских небожителей, чтобы утром им не мерещились розовые слоны, вот телка и решила развлечься самостоятельно. Той ночью ее занесло в клуб Вэнса Конрида, ну, знаешь, к северу от города, на горе.
– Угу, слышал. Раньше там было закрытое заведение с частным пляжем и лучшими красотками во всем Голливуде. Значит, она играла в рулетку?
– Ну если бы у нас существовали игорные заведения, клуб Конрида наверняка относился бы к их числу и там была бы рулетка. Ладно, допустим, она играла в рулетку. Хотя болтают, они с Конридом играли совсем в другие игры, но давай остановимся на рулетке. В общем, она проигрывает – а как же, за рулеточным столом это вполне естественно! – выходит из себя и ставит всех на уши. Конрид тащит ее в кабинет, разыскивает мужа через врачебную диспетчерскую и вызывает в клуб. Бедняга-док…
– Погоди! – перебил я. – Только не говори, что все это занесено в официальный протокол. Игорные воротилы не позволили бы, – конечно, если б у нас существовали воротилы игорного бизнеса.
– Никакого дознания вообще не проводилось. – Макджи с жалостью взглянул на меня. – Просто младший братишка моей жены работает в местной бульварной газетенке. Короче, бедняга-док стремглав несется в клуб, колет жене успокоительное, но домой забрать не может: в Брентвуд-Хайтс ждет тяжелый пациент. Поэтому ее отвозит Вэнс Конрид, а док связывается с медсестрой из своей практики и просит проведать занемогшую супругу. Доставив красавицу, Конрид возвращается к фишкам, медсестра проведывает дамочку и уезжает, служанка ложится спать. Около двух часов ночи возле дома Австрийсов оказывается Мэтсон. У него в Бэй-Сити фирма, которая занимается патрулированием территории, а в ту ночь выпадает дежурить самому Мэтсону. На улице, где живут Австрийсы, он слышит шум заведенного мотора, но в гараже темно, и Мэтсон решает проверить, в чем дело. Белобрысую телку он находит распростертой на полу в ажурной пижамке и туфельках. Все волосы в копоти…
Остановившись, Макджи снова хлебнул виски и оглядел мой офис. Последние лучи догорающего солнца скользили над подоконником и падали на темный асфальт переулка.
– Наш дурень решает – телка откинулась, – продолжил рассказ Макджи, промокнув губы шелковым носовым платком. – Возможно, она действительно откинулась, хотя при отравлении угарным газом наверняка не определишь, особенно сейчас, когда внутривенно вводят метиленовую синь…
– Господи, и что же он делает дальше?
– Полицию, естественно, не вызывает, – сурово ответил Макджи. – Глушит мотор, гасит фонарь и во весь опор мчится домой, за два квартала от Австрийсов. Затем вызывает дока, и вскоре они встречаются в гараже. Док заявляет, что его красавица мертва, и, впустив Мэтсона через боковую дверь, велит позвонить местному шерифу. Мэтсон звонит, через некоторое время прикатывает шериф с парой подвывал, а за ними – представитель похоронного бюро, которым на той неделе оказывается заместитель коронера. Труп увозят, но парень из лаборатории успевает взять анализ крови, и выясняется, что двуокиси углерода в ней – аж зашкаливает. Коронер дает зеленый свет, дамочку кремируют, и дело закрывают.
– Так в чем проблема? – удивился я.
Допив вторую порцию, Макджи явно подумывал о третьей, но сначала хотел выкурить сигару. У меня сигар не оказалось, и он, слегка раздосадованный, вытащил свою.
– Ну я всего лишь коп, – напомнил он, спокойно разглядывая меня сквозь клубы дыма. – Откуда мне знать? А вот Мэтсона внезапно лишили лицензии, выжили из города и до смерти запугали.
– Да ну… – протянул я. – Последний раз, когда я нарушил покой сонного городка, мне проломили череп! Как связаться с Мэтсоном?
– Я дал ему твой телефон. Он сам выйдет на связь.
– Ты его хорошо знаешь?
– Достаточно, чтобы порекомендовать тебя.
– Ладно, – кивнул я. – За мной не заржавеет. Ржаной или бурбон?
– Иди к черту! – возмутился Макджи. – Только скотч!
– Как выглядит твой Мэтсон?
– Среднего сложения, рост – пять футов семь дюймов, вес – сто семьдесят фунтов
[44], седой.
Макджи залпом прикончил еще одну порцию и ушел. Я же просидел в офисе почти час и выкурил пачку сигарет. За окном стемнело, в горле пересохло, а мне так никто и не позвонил. Махнув на все рукой, я зажег свет, выпил маленькую порцию виски и запер бутылку в шкаф. Пора ужинать!
