– Он есть в телефонном справочнике. У Ланса бунгало в каньоне Чеви-Чейз недалеко от Глендейла. Место довольно уединенное. Думаю, наш Ланс – настоящий бабник.
Дело попахивало тщательно спланированной аферой, однако озвучивать мысль я не стал: помимо аферы, пахло деньгами, так почему бы и не поправить свое финансовое положение?
– Вы ездили на Оленье озерцо после того, как исчезла ваша супруга?
Мелтон удивленно ответил:
– Честно говоря, нет. Повода не было… До встречи с Лансом перед клубом «Атлетик» я думал, что они с Джулией где-то развлекаются и, возможно, даже поженились. В Мексике разводы оформляют моментально.
– А как насчет денег? Сколько у нее было при себе?
– Трудно сказать; вообще-то, у нее имеется собственный капитал, унаследованный от отца. Полагаю, с деньгами проблем не возникнет.
– Ясно. Во что она была одета? Если вы, конечно, в курсе…
– Я две недели ее не видел, – покачал головой Мелтон. – Вообще-то, Джулия предпочитает темные вещи. Насчет двенадцатого вам лучше расспросить Хейнза. Пожалуй, его придется уведомить об ее исчезновении, однако, думаю, доверять ему можно. – Мелтон криво улыбнулся. – У Джулии восьмиугольные платиновые часики с браслетом из крупных звеньев. Это мой подарок ко дню рождения, на внутренней стороне выгравировано ее имя… Еще перстень с бриллиантом и изумрудом и платиновое обручальное кольцо, тоже с гравировкой: «Говард и Джулия Мелтон, двадцать седьмое июля тысяча девятьсот двадцать шестого».
– Мошенничества не подозреваете?
– Нет, – тяжелое лицо чуть заметно покраснело, – я уже сказал, чтó подозреваю.
– Если окажется, что миссис Мелтон в тюрьме, как мне действовать? Сообщить вам и ждать указаний?
– Именно, а в любом другом случае не спускать с нее глаз. Где бы ни была Джулия, я сумею уладить ситуацию.
– Не сомневаюсь, влияния у вас предостаточно. Вы сказали, миссис Мелтон уехала с озера двенадцатого августа, хотя сами там не были. Вам доподлинно известно, что она уехала, или вы с ней так договаривались, или такой вывод напрашивается, исходя из даты отправления телеграммы?
– Ах да, я упустил еще один момент. Джулия действительно уехала двенадцатого. Ночью за руль она никогда не садится, поэтому после обеда успела доехать до отеля «Олимпия», где дожидалась поезда. Я говорю с уверенностью, так как неделей позже мне позвонили из отеля, сказали – машина у них в гараже, и предложили забрать. Я пообещал заняться этим, как только появится свободная минута.
– Хорошо, мистер Мелтон. Для начала мне хотелось бы потолковать с мистером Ланселотом Гудвином. Возможно, он вам соврал.
Мелтон вручил мне справочник «Города Южной Калифорнии», и я, быстро отыскав нужную фамилию, выяснил, что Ланселот Гудвин проживает по адресу: Глендейл, Честер-лейн, 3416. Где это – я не имел ни малейшего понятия, зато имел карту и машину.
– Раз собираюсь на охоту за информацией, не помешает небольшой аванс. Сотни вполне хватит.
– Для начала обойдетесь пятьюдесятью, – заявил Мелтон, доставая из тисненого бумажника две двадцатки и десятку. – Подпишите квитанцию, чисто для проформы.
Квитанционная книжка лежала на столе, Мелтон заполнил один из бланков, и я поставил автограф. Спрятав «вещественные доказательства» в карман, я поднялся, и мы пожали друг другу руки.
Кабинет я покидал с впечатлением, что встретил довольно педантичного в денежных вопросах человека. Администратор обожгла недобрым взглядом, который волновал меня на протяжении всего пути к лифту.
2. Безмолвный дом
Машина ждала на стоянке через дорогу. Сначала я свернул на север, проехал по Пятой улице до Флауэр-стрит, а там свернул на восток и выехал на бульвар Глендейл, ведущий в сам Глендейл. Подошло время обеда, поэтому я остановился и купил сэндвич.
Глубокий каньон Чеви-Чейз лежит у подножия холмов, отделяющих Глендейл от Пасадены. Каньон лесистый, так что на маленьких улицах, сетью расходящихся от центральной, почти всегда полумрак. Например, на нужной мне Честер-лейн было темно, как в чаще. Дом Гудвина, точнее небольшое бунгало английского типа, с остроконечной крышей и витражными окнами, не пропускавшими много света, прятался в самом конце улицы, затерянный в складках холма, скрытый от солнца огромным, растущим чуть ли не на крыльце дубом… Да, домик – чудо, самое то, что надо для веселого времяпрепровождения.
Маленький гараж сбоку оказался закрыт. Извилистая каменная дорожка привела к двери, и я нажал кнопку звонка. В глубине дома раздался резкий металлический звук. Хм, так звонки звонят лишь в пустых заброшенных домах. Я еще дважды нажал пластмассовую кнопку, но дверь не открыли. На опрятную лужайку опустился пересмешник, выдернул из рыхлой земли червяка и улетел. Вдалеке, наверное в самом начале улицы, заводили машину. Через дорогу стоял новый дом, перед ним – аккуратная, воткнутая в кучу перегноя табличка: «Продается», – а больше в пределах видимости ни одного строения.
Еще раз нажав кнопку звонка, я выбил быструю ритмичную дробь кольцом, торчащим из пасти бронзовой львиной головы. Все, у парадного входа делать нечего. Через несколько секунд я уже вглядывался в щель между створками гаражных ворот. В слабом свете тускло поблескивала машина. Прокравшись на задний двор, я увидел еще два дуба, а под одним из них – зеленый стол и несколько стульев. Густая тень, тишина, прохлада… Эх, посидеть бы там! Вместо этого я поспешил к задней двери, наполовину стеклянной, но с пружинным замком. Ручку я повернул чисто машинально, ни на что не рассчитывая, однако дверь открылась, и я затаив дыхание вошел в дом.
Поймай меня Ланселот Гудвин с поличным, я бы объяснил ему причину своего визита, но при ином раскладе собирался как следует осмотреть его имущество. Вероятно, дело было только в имени, но этот молодой человек вызывал у меня беспокойство.
Задняя дверь вела на веранду с высокими окнами, откуда еще через одну незапертую дверь с еще одним пружинным замком я прошел на кухню с ярким кафелем и газовой плитой. Кроме батареи пустых бутылок на раковине, я увидел две навесные двери, как в салуне, и, толкнув ту, что вела в переднюю часть дома, попал в столовую с нишей и буфетом, заставленным опять-таки бутылками, но на этот раз полными или почти полными.
Справа от меня под аркой лежала гостиная, темная – даже в разгар летнего дня – и хорошо обставленная. Хозяин дома приобрел встроенный книжный шкаф, а сами книги явно выбирал, а не закупал партиями. В углу примостился напольный радиоприемник, а на нем – стакан с янтарной жидкостью. Радио негромко гудело, шкалу освещала маленькая лампочка. Другими словами, приемник работал, только звук уменьшили до минимума.
Любопытно, очень любопытно. Хотя, обернувшись, я заметил нечто еще любопытнее…
В глубоком парчовом кресле, поставив ноги на обитую тем же материалом скамеечку, сидел мужчина, одетый в рубашку-поло и сливочного цвета брюки с белым ремнем. Его левая рука покоилась на широком подлокотнике, а правая безжизненно свисала, едва не касаясь пальцами шикарного пепельно-розового ковра. Мужчина молодой, темноволосый, поджарый: такие двигаются с завидным проворством и обладают поразительной для внешней хрупкости силой. Рот приоткрылся, обнажив белоснежные зубы, а голова слегка наклонилась набок, точно молодой человек пропустил пару стаканчиков и задремал, наслаждаясь любимой радиопередачей.
