Рыжая отползла от Мелтона и, буравя меня диким взглядом, поднялась на ноги. Она развернулась и, не сказав ни слова, убежала. Я даже не пошевелился – пусть бежит.
Оторвав себя от кресла, я склонился над огромным, распростертым на полу мужчиной, прижал палец к его сонной артерии, попытался нащупать пульс и прислушался – вдруг дышит? Медленно выпрямившись, я снова обратился в слух: ни шороха шагов, ни шелеста шин по асфальту, ни воя сирен – только мертвенная тишина гостиной. Я спрятал пистолет в кобуру, выключил свет, вышел через переднюю дверь и побрел по подъездной аллее. Никаких признаков жизни на улице не просматривалось, зато в тупике у пожарного гидранта стоял большой автомобиль. Я быстро пересек улицу, вывел свою машину из гаража нового дома, аккуратно закрыл дверь и в очередной раз поехал к Пумьему озеру.
8. «Оставьте констеблем Тинчфилда!»
Дом шерифа стоял в низине напротив сосновой рощицы. Рядом с напоминающим амбар гаражом сохли дрова, а внутри в первых лучах утреннего солнца поблескивала машина. К парадному входу вела каменная дорожка, из трубы вился дымок.
Дверь открыл сам Тинчфилд, на сей раз одетый в старый темный свитер и брюки цвета хаки, чисто выбритый и свежий как роза.
– Заходи, сынок, заходи! – миролюбиво предложил он. – Ну ты молодец: чуть свет – и на работу! Значит, вчера в город не ездил?
Шериф провел меня в гостиную и кивнул на кресло-качалку с кружевной салфеточкой на подголовнике: садись, мол! Не удержавшись, я покачался, и кресло уютно, по-домашнему заскрипело.
– С минуты на минуту будет готов кофе, – радушно объявил Тинчфилд. – Эмма накормит завтраком. Сынок, у тебя усталый вид.
– В город я ездил, только сейчас оттуда. Вчера в озере мы нашли вовсе не Берил Хейнз.
– Ясненько… – кивнул Тинчфилд.
– Похоже, вы нисколько не удивлены, – проворчал я.
– Меня вообще нелегко удивить, особенно перед завтраком.
– Это была Джулия Мелтон. Ее убили Говард Мелтон и Берил Хейнз. Переодели в вещи Берил, затолкали под дощатый настил на глубине шести футов и оставили, чтобы никто не узнал в раздувшейся утопленнице Джулию. Обе женщины были блондинками, одного роста, сложения и типажа. Билл сказал, они могли сойти за сестер… Сестер, но не близняшек…
– Другими словами, имелось определенное сходство, – подытожил мгновенно посерьезневший Тинчфилд. – Эмма! – громко позвал он.
Открылась дверь, и в комнату вошла дородная женщина в ситцевом платье и белоснежном фартуке, повязанном вокруг расплывшейся талии. Ее сопровождали ароматы кофе и жареного бекона.
– Эмма, это детектив Далмас из Лос-Анджелеса. Я отодвину стол от стены, а ты принеси еще одну тарелку. Мистер Далмас немного устал и проголодался.
Дородная женщина кивнула и, улыбнувшись, выложила на стол приборы.
Мы позавтракали блинчиками и яичницей с беконом, запивая еду огромным количеством кофе. Тинчфилд ел за четверых, а его жена – как птичка и как птичка же порхала на кухню за очередной порцией.
Наконец трапеза закончилась, я вернулся в кресло-качалку, миссис Тинчфилд ушла на кухню, а ее супруг отрезал большой кусок прессованного табака и аккуратно загрузил в рот.
– Ну, сынок, теперь я готов слушать и удивляться. Если честно, я и сам немного беспокоился из-за браслета: зачем прятать его в муке, когда под боком озеро? Однако я тот еще тугодум. Почему ты считаешь убийцей Мелтона?
– Потому что Берил Хейнз жива, только из блондинки превратилась в рыжую.
Я рассказал все без утайки. Тинчфилд ни разу не перебил.
– Ты славно потрудился, сынок, – дослушав до конца, похвалил он. – Без везения, конечно, не обошлось, но ведь так и должно быть, правда? Однако, похоже, причины вести расследование у тебя не имелось?
– Верно, ни единой, – кивнул я. – Помимо элементарного упрямства: Мелтон облапошить меня пытался, как сопливого младенца.
– Зачем, думаешь, Мелтон тебя нанял?
– Пришлось. Установление личности утопленницы было частью его плана. Да, тело бы опознали – только, наверное, не сразу, а после похорон и окончания следствия. Однако в итоге «ошибку» непременно бы исправили. Ведь иначе денег жены Мелтон ждал бы несколько лет, пока суд не признал бы ее умершей. А после правильного опознания он собирался показать, как отчаянно ее искал. Если Джулия действительно страдала клептоманией, окружающие бы поняли, почему он обратился к частному детективу, а не в полицию. В общем, повторяю, ему пришлось меня нанять. К тому же его беспокоил Гудвин. Возможно, Мелтон планировал его убить и подставить меня. Вот только он не знал, что Берил его опередила, иначе ни за что не пустил бы меня в Глендейл… Кроме того, я сглупил, когда отправился сюда, не сообщив об убийстве Гудвина глендейлской полиции, вот Мелтон и решил заткнуть мне рот деньгами. Технически убить Джулию оказалось довольно просто, а Берил об истинном мотиве даже не подозревала. Почти уверен, ее угораздило влюбиться в Мелтона. Малообеспеченная женщина с пьющим мужем, ничуть не удивительно… Естественно, Мелтон не предполагал, что тело обнаружат так быстро, ведь мы с Биллом наткнулись на труп по чистой случайности. Он хотел еще помариновать меня и покормить намеками. Рано или поздно я выловил бы утопленницу. Мелтон знал, что Хейнза обвинят в убийстве жены, и что записка Берил не слишком напоминает послание самоубийцы, и что Джулия с Биллом успели стать не только собутыльниками… Говард с Берил выжидали подходящего момента. И дождались: в один прекрасный день Хейнз отправился на северный берег Пумьего озера к приятелю. Полагаю – и это можно проверить, – что Берил тут же позвонила «милому Говарду». Три часа быстрой езды – и он здесь. Джулия, вероятно, еще и протрезветь не успела. Мелтон оглушил ее, переодел в вещи Берил и затолкал под настил. Крупный, сильный, он легко справился один, а Берил караулила единственную дорогу к озеру. Такой расклад дал Мелтону шанс подбросить браслет в дом Хейнзов. Затем он погнал обратно в Лос-Анджелес, а Берил, облачившись в вещи Джулии, захватила ее багаж и поехала в Сан-Бернардино… В отеле «Олимпия» ее угораздило нарваться на Ланса Гудвина, который, несомненно, тут же заподозрил неладное. Еще бы, у незнакомой женщины одежда Джулии, багаж Джулии, а швейцары зовут ее «миссис Мелтон». Гудвин проследовал за ней в Лос-Анджелес. Остальное вы знаете. Раз Мелтон спланировал убийство подобным образом, это, на мой взгляд, доказывает две вещи. Во-первых, Мелтон не стремился, чтобы утопленницу немедленно опознали как Джулию. По заявлению Билла несчастную зарегистрировали бы под именем Берил Хейнз, и Мелтона это устраивало: на некоторое время Билл автоматически становился подозреваемым… Во-вторых, когда утопленницу опознали бы как Джулию Мелтон, маскарад Берил поставил бы под удар их с Биллом. Полиция решила бы, что Хейнзы совершили убийство ради денег по страховке. А вот с браслетом Мелтон прокололся. Лучше бы привязал к крюку, швырнул в озеро, а потом «случайно» выловил. Подсовывать браслет Хейнзам, а потом спрашивать, проводился ли в их доме обыск, было чересчур мелодраматично. Впрочем, для предумышленных убийств такое не редкость.
