Результатом стало непреодолимое желание во что бы то ни стало поговорить с Эллен Макинтош. Я подошел к телефону и набрал номер. После долгого ожидания в трубке послышался сонный голос горничной. Эллен, услышав мое имя, отказалась подходить к телефону. От этого я еще больше расстроился и как-то незаметно прикончил остатки виски. Потом лег на кровать и погрузился в беспокойный сон.
6
Проснувшись от настойчивого телефонного звонка, я увидел, что комната залита утренним светом. Было девять утра, но лампы, включенные вечером, еще горели. Чувствовал я себя несколько скованным и вялым, поскольку спал в смокинге, но лучше, чем ожидал, – человек я здоровый, и нервы у меня крепкие. Я подошел к телефону и снял трубку.
– Как самочувствие, дружище? – послышался в трубке голос Генри. – У меня похмелье, как у двенадцати шведов.
– Вполне терпимо, Генри.
– Мне позвонили из агентства насчет работы. Надо бы взглянуть, что там. Потом заехать к тебе?
– Обязательно. К одиннадцати я должен вернуться с той встречи, о которой говорил тебе вчера вечером.
– Еще звонки были?
– Пока нет.
– Заметано. До скорого, – попрощался он и повесил трубку.
Я принял холодный душ, побрился, надел неброский деловой костюм коричневого цвета и заказал кофе в баре внизу. Официанта, принесшего кофе, я попросил убрать пустые бутылки и дал ему доллар за труды. После двух чашек черного кофе я окончательно пришел в себя и поехал в центр города, в огромный роскошный магазин ювелирной фирмы «Гэлмор» на Седьмой улице.
Утро снова выдалось ярким и солнечным, и начинало казаться, что в такой погожий день все должно уладиться само собой.
Добиться встречи с мистером Лэнсингом Гэлмором оказалось не так-то просто, поэтому пришлось сказать секретарю, что мое дело касается миссис Пенраддок и носит сугубо личный характер. Как только эти слова достигли ушей мистера Гэлмора, меня незамедлительно провели в длинный, облицованный деревянными панелями кабинет, в дальнем конце которого за массивным письменным столом сидел глава фирмы. Он протянул мне худую розовую ладонь:
– Мистер Гейдж? Кажется, мы не знакомы?
– Нет, мистер Гэлмор, это наша первая встреча. Я жених – по крайней мере, был до вчерашнего вечера – мисс Эллен Макинтош, которая, как вы, вероятно, знаете, работает сиделкой у миссис Пенраддок. Меня привело к вам дело чрезвычайно деликатного свойства, и, прежде чем изложить его, мне хотелось бы получить обещание конфиденциальности.
На вид мистеру Гэлмору было лет семьдесят пять. Очень худой, высокий, аккуратный, хорошо сохранившийся пожилой джентльмен с холодными голубыми глазами и приятной улыбкой. Одевался он совсем не старомодно – серый фланелевый костюм с алой гвоздикой в петлице.
– Именно этого я взял себе за правило никогда не обещать, мистер Гейдж, – ответил он. – Мне такое требование представляется нечестным. Но если вы утверждаете, что дело касается миссис Пенраддок и оно чрезвычайно деликатное и конфиденциальное, я сделаю для вас исключение.
– Смею вас заверить, мистер Гэлмор, это истинная правда, – ответил я и поведал ему всю историю, ничего не скрывая – даже того факта, что вчера я выпил слишком много виски.
Выслушав рассказ, Гэлмор с любопытством посмотрел на меня. Потом протянул изящную руку, взял со стола старинную ручку в виде гусиного пера и медленно почесал правое ухо.
– Мистер Гейдж, – спросил он, – как вы думаете, почему за эту нитку жемчуга попросили пять тысяч долларов?
– Если вы позволите мне высказывать догадки в таком сугубо личном деле, мистер Гэлмор, я бы мог предложить объяснение.
Он передвинул гусиное перо к левому уху:
– Говори, сынок.
– Все дело в том, что жемчуг настоящий, мистер Гэлмор. Вы старинный друг миссис Пенраддок – возможно, даже юношеская любовь. Когда она попросила вас продать жемчуг – подарок к золотому юбилею свадьбы, – поскольку испытывала острый недостаток денег на весьма благородные цели, вы не стали этого делать. Вы притворились, что продали жемчуг. Отдали ей двадцать тысяч собственных денег и вернули ожерелье – под видом копии, изготовленной в Чехословакии.
– Ты соображаешь гораздо быстрее, чем рассказываешь, сынок.
Мистер Гэлмор встал, подошел к окну, отодвинул тонкую гардину и стал смотреть вниз, на суету Седьмой улицы. Потом вернулся к столу, сел и улыбнулся немного грустной улыбкой.
– Вы абсолютно правы, мистер Гейдж, и я даже немного смутился. – Он вздохнул. – Мисс Пенраддок – очень гордая женщина, иначе я просто предложил бы ей двадцать тысяч в качестве необеспеченного кредита. Волею случая я был одним из распорядителей наследства мистера Пенраддока и понимал, что при том состоянии финансового рынка собрать необходимую сумму наличных не представлялось возможным. То есть без непоправимого ущерба для имущества, а также родственников и иждивенцев. Поэтому мисс Пенраддок продала жемчуг – по крайней мере, она так думала, – но настаивала на сохранении тайны. И я поступил в точности так, как вы предположили. Для меня это мелочь, и я могу себе позволить подобный жест. Я никогда не был женат, Гейдж, и меня считают состоятельным человеком. Собственно говоря, она могла выручить за жемчуг не больше половины той суммы, которую ей дал я, – или его нынешней стоимости.
Я опустил глаза, опасаясь прямым взглядом потревожить благородного старого джентльмена.
– Поэтому мне кажется, лучше собрать эти пять тысяч, сынок. – Мистер Гэлмор оживился. – Сумма невелика, хотя краденый жемчуг гораздо труднее сбыть, чем ограненные камни. Если я рискну и доверюсь вам, вы сможете все устроить?
– Мистер Гэлмор, – тихо, но твердо заявил я, – вы меня совсем не знаете, и я обычный человек из плоти и крови. Но я не струшу – клянусь памятью своих усопших и глубоко почитаемых родителей.
– Да, плоти и крови у тебя, сынок, хоть отбавляй, – ласково сказал мистер Гэлмор. – И я не боюсь, что ты украдешь деньги, – поскольку мне, возможно, известно о мисс Эллен Макинтош и ее возлюбленном чуть больше, чем ты можешь предположить. Более того, жемчуг застрахован – разумеется, от моего имени, – и пропажу должна расследовать страховая компания. Но до сей поры вы со своим забавным другом прекрасно справлялись, и я уверен – доведете дело до конца. Вероятно, этот Генри – отличный парень.
– Я к нему очень привязался, несмотря на его грубые манеры.
Мистер Гэлмор повертел в руках гусиное перо, затем достал толстую чековую книжку, выписал чек, аккуратно промокнул чернила и протянул мне:
– Вернете жемчуг – и я договорюсь со страховой фирмой, чтобы мне возместили расходы, – сказал он. – Если они хотят и дальше иметь дело со мной, трудностей не возникнет. Банк находится за углом, и я буду ждать их звонка. Вероятно, тебе не выдадут денег по чеку, предварительно не позвонив мне. Будь осторожен, сынок, и береги себя.
