– Не нужно жестокости. Генри.
– Вот еще! – прорычал он. – Из-за этих парней у меня ноги не гнутся. – Левой рукой он поднес бутылку к губам и принялся жадно глотать виски. Затем сбавил тон, и голос его зазвучал довольно мирно. – Лучше выпей, Уолтер. Дело не выгорело.
– Вероятно, ты прав, Генри, – вздохнул я. – Должен признаться, все эти полчаса я дрожал как осиновый лист.
Я смело выпрямился рядом с Генри и вылил себе в горло солидную порцию обжигающего напитка. Мужество тут же вернулось ко мне. Я передал бутылку Генри, и он аккуратно поставил ее на подножку. Он стоял рядом, подбрасывая на широкой ладони короткоствольный пистолет.
– С этой шайкой я могу расправиться и без всякого оружия. Пропади он пропадом!
С этими словами Генри размахнулся и забросил пистолет в кусты, где он упал на землю с глухим стуком. Затем Генри отошел от машины и, подбоченясь, стал смотреть на небо.
Я встал рядом и принялся вглядываться в его обращенное вверх лицо – насколько это было возможно в темноте. За недолгое время нашего знакомства я успел полюбить его.
– Ну, Генри, – спросил я, – что будем делать дальше?
– Думаю, двинем домой, – медленно и мрачно произнес он. – А там выпьем как следует. – Он сжал кулаки и потряс ими. Потом медленно повернулся ко мне. – Да, – кивнул он. – А что нам еще делать? Только двигать домой – ничего другого не остается.
– Еще рано, Генри.
Я вытащил из кармана правую руку. У меня большие руки, и в правой ладони без труда уместилась упаковка монет, которую мне утром выдали в банке. Сомкнувшиеся вокруг монет пальцы образовали увесистый кулак.
– Спокойной ночи, Генри, – тихо сказал я и обрушил на него правый кулак, вкладывая в удар вес всего тела. – Ты ударил меня дважды. Поэтому один еще за мной.
Но Генри меня не слышал. Кулак с увесистыми монетами угодил ему точно в подбородок. Ноги Генри подогнулись, и он рухнул ничком, задев мой рукав. Я поспешно отпрянул.
Генри Эйхельбергер лежал на земле, обмякший, как резиновая перчатка.
Я с некоторой грустью смотрел на него, ожидая, что он пошевелится. Однако он был без сознания и ни на что не реагировал. Тогда я опустил монеты в карман, склонился над Генри и тщательно обыскал, переворачивая его, словно мешок с мукой. Пришлось основательно попотеть, прежде чем я нашел ожерелье. Нитка жемчуга обнаружилась под левым носком, обвязанная вокруг щиколотки.
– Знаешь, Генри, – обратился я к нему в последний раз, хотя он не мог меня слышать, – ты джентльмен, хоть и вор. Сегодня днем ты мог десять раз забрать у меня деньги, не отдавая ничего взамен. Ты мог забрать их позже, когда у тебя в руке был пистолет, но и это тебе претило. Ты выбросил оружие, и мы остались один на один – ни помочь, ни вмешаться. И даже тогда ты колебался. Знаешь, Генри, мне кажется, что для удачливого вора ты слишком долго колебался. Но в моих глазах – как человека благородных чувств, – это лишь возвышает тебя. Прощай, Генри, и удачи тебе.
Я достал бумажник, вытащил из него стодолларовую купюру и аккуратно засунул в карман, в который, как я видел, Генри прятал деньги. Затем вернулся к машине, глотнул виски, плотно заткнул бутылку пробкой и положил на землю рядом с Генри – под правую руку.
Я не сомневался, что, когда он очнется, виски ему понадобится.
8
Я вернулся домой только в начале одиннадцатого, но сразу же снял телефонную трубку и позвонил Эллен Макинтош:
– Дорогая! Жемчуг у меня.
На том конце провода раздался вздох облегчения.
– Милый, – голос Эллен дрожал от волнения, – ты не ранен? Они не причинили тебе вреда? Просто взяли деньги и ушли?
– Не было никаких «их», дорогая, – гордо заявил я. – И деньги мистера Гэлмора в целости и сохранности. Это все Генри.
– Генри! – изменившимся голосом вскрикнула она. – Но я думала… Уотлтер Гейдж, вы должны немедленно приехать сюда и рассказать…
– От меня пахнет виски, Эллен.
– Дорогой! Я уверена – тебе было необходимо выпить. Приезжай скорее.
Так что я еще раз спустился на улицу и поспешил к парку Каронделет. До дома миссис Пенраддок я добрался очень быстро. Эллен вышла на крыльцо встретить меня, и мы, взявшись за руки, тихо разговаривали, стараясь не разбудить домашних, которые уже улеглись спать. Я изложил всю историю, стараясь быть кратким.
– Но, милый, – выслушав меня, сказала она, – как ты догадался, что жемчуг у Генри? Мне казалось, Генри твой друг. И тот чужой голос по телефону…
– Генри был мне другом, – печально ответил я, – и это его погубило. А голос по телефону – пустяк, который легко организовать. Генри покидал меня несколько раз, чтобы все устроить. На мысль меня навела одна маленькая деталь. После того как я оставил Гандеси визитную карточку с написанным от руки адресом, Генри должен был передать сообщнику, что мы виделись с Гандеси и сообщили ему мое имя и адрес. Ведь в результате моей дурацкой – а может, и не дурацкой – идеи нанести визит хорошо известному в криминальном мире человеку и проинформировать его о готовности выкупить жемчуг у Генри появилась возможность убедить меня в том, что звонок является следствием нашего разговора с Гандеси. Но первый звонок раздался у меня в квартире еще до того, как Генри получил шанс увидеться с сообщником, и я понял, что он проделал какой-то трюк… А потом я вспомнил, что на перекрестке нас стукнула машина и Генри выходил, чтобы обругать водителя. Разумеется, столкновение было подстроено самим Генри, а в машине сидел его сообщник. Генри притворился разъяренным, а сам передал нужные сведения.
– Но, Уолтер, – нетерпеливо перебила меня Эллен, – это все не важно. Скажи, почему ты вообще решил, что жемчуг украл Генри.
– Ты же сама мне сказала. У тебя не было ни тени сомнения. Генри по характеру очень упорен. Он вполне мог спрятать жемчуг, нисколько не опасаясь допросов в полиции, сменить работу, а спустя какое-то время забрать ожерелье и уехать в другой конец страны.
Эллен нетерпеливо тряхнула головой:
– Уолтер, ты от меня что-то скрываешь. Ты никак не мог быть уверен в виновности Генри, а без полной уверенности ты не обошелся бы с ним так жестоко. Я тебя достаточно хорошо знаю и не сомневаюсь в этом.
– Понимаешь, дорогая, – я скромно потупился, – была еще одна маленькая деталь. Мелочь, которую могут пропустить даже самые умные люди. Как тебе известно, я не пользуюсь обычным квартирным телефоном, чтобы меня не беспокоили всякие адвокаты и консультанты. У меня частная телефонная линия, и моего номера нет в справочнике. Однако мне звонили именно по этому телефону, а Генри много времени провел у меня, и к тому же я предусмотрительно не оставлял мистеру Гандеси свой номер, поскольку ничего от него не ждал. Я с самого начала был абсолютно уверен, что жемчуг у Генри, и оставалось только вынудить его извлечь ожерелье из тайника.
