– Мистер Джон Арбогаст?
– Да.
– Меня зовут Филип Марлоу, и я расследую дело, в котором вы выступали экспертом. Заказчик – некий Джитер.
– Да?
– Вы не против, если я заскочу к вам после того, как позавтракаю?
– Да.
Арбогаст повесил трубку. Я решил, что он не болтун.
Я съел ланч и поехал к нему. Кирпичное двухэтажное здание к западу от Айвер недавно покрасили. На первом этаже располагались магазины и ресторан. Широкий лестничный пролет вел на второй этаж. В списке жильцов внизу я прочел: «Джон Д. Арбогаст, кабинет 212». Поднявшись по ступеням, я оказался в широком коридоре, который шел параллельно улице. Мужчина в халате стоял в дверях справа. На лбу у него красовалось зеркало на резинке, сдвинутое назад, на лице застыло удивление. Завидев меня, мужчина скрылся за дверью.
Я направился в другую сторону и прошел почти половину коридора. На двери со стороны, противоположной бульвару, значилось: «Джон Д. Арбогаст, экспертиза сомнительных документов, частный кабинет. Вход». Дверь с легкостью отворилась в маленькую приемную без окон, где стояли пара простеньких кресел и никелированных пепельниц, лежали журналы. Горели два торшера и плафон на потолке. На внутренней двери висела дешевая, но массивная новенькая табличка: «Джон Д. Арбогаст, экспертиза сомнительных документов. Частный кабинет».
Звонок зазвонил, когда я открыл внешнюю дверь, и продолжал звонить до тех пор, пока я ее не закрыл. Ничего не изменилось. В приемной было пусто, внутренняя дверь закрыта. Я приложил ухо к панели – внутри тихо. Постучался. Ответа не было. Я повернул ручку. Дверь открылась, и я вошел.
Два плотно закрытых и занавешенных по краям окна выходили на север. На подоконниках лежала пыль. Стол, два картотечных ящика, ковер как ковер, стены как стены. На стеклянной панели еще одной двери шла надпись: «Джон Д. Арбогаст. Лаборатория. Не входить».
Интересно, сумею ли я теперь забыть это имя?
Комната, в которую я вошел, была маленькой. Даже для пухлой короткопалой руки, неподвижно лежавшей на краю стола, сжимая толстый карандаш, наподобие плотницкого. Запястье безволосое, как тарелка. Несвежие манжеты торчали из-под рукава пиджака, но ниже все было скрыто дальним краем стола. Сам стол меньше шести футов в длину; вероятно, хозяин был невысок ростом. С того места, где я стоял, я мог разглядеть только руку и часть рукава. Я быстро вернулся в приемную, запер внешнюю дверь, потушил свет, вернулся в кабинет и обошел вокруг стола.
Он и впрямь был очень толст, куда до него Анне Халси. Лицо, размером с баскетбольный мяч, сохраняло приятную розовость даже сейчас. Толстяк стоял на коленях, опустив большую голову между острыми краями тумб, из-под левой руки, лежавшей на полу, виднелся клочок желтоватой бумаги. Пальцы были растопырены, как могут быть растопырены пальцы толстяка, между ними и торчал тот клочок. Казалось, что его расплющило, вдавило в пол, но на самом деле на коленях толстяка удерживал собственный вес. Тело упиралось в огромные бедра, толщина которых не давала ему рухнуть на пол. Чтобы опрокинуть его навзничь, потребовалась бы пара крепких фулбеков. Не слишком хорошая идея. Я дал себе время отдышаться и вытер пот на затылке, хотя день стоял не жаркий.
У него были седые коротко стриженные волосы и шея, количеством складок напоминавшая гармошку. Ступни маленькие, как часто бывает у толстяков, в сияющих черных туфлях, сдвинутые рядом, изящные и отвратительные. На нем был черный пиджак, который нуждался в чистке. Я наклонился над толстяком и зарылся пальцами в бездонных складках шеи. Где-то там должна быть артерия, но я ее не нашел. Впрочем, старался я зря. Между жирными коленями на ковре расширялось пятно…
Встав на колени, я поднял с пола пухлую руку и вытащил клочок желтоватой бумаги. Пальцы были холодными, но не ледяными, а мягкими и слегка липкими. Листок вырвали из блокнота. Было бы чудесно, если бы толстяк успел что-нибудь написать, но нет. Бессмысленные загогулины, не слова, даже не буквы. После того как в него выстрелили, он попытался что-то накарябать – возможно, толстяку даже казалось, что ему удалось, – но на бумаге остались одни каракули.
Затем он сполз вниз, все еще сжимая клочок бумаги в руке, прижал его к полу жирными пальцами, держа в другой руке толстый карандаш, вдавил неподъемное туловище в массивные бедра и умер. Джон Д. Арбогаст. Эксперт по сомнительным документам. Приватность гарантируется. Еще как гарантируется. Он трижды сказал мне «да» в телефонную трубку.
И вот чем все кончилось.
Я вытер носовым платком дверные ручки, потушил свет, захлопнул внешнюю дверь и ретировался из этого коридора, этого здания и этой местности. Насколько я мог судить, меня никто не видел. Насколько я мог судить.
3
Как и сказала Анна, отель «Эль-Милано» находился в доме номер тысяча девятьсот по Норт-Сикамор, занимая чуть ли не весь квартал. Я припарковался почти рядом с нарядным передним двориком и прошествовал вдоль бледно-голубой неоновой вывески над входом в подземный гараж. Спустился по пандусу с поручнями в яркое помещение, заполненное сияющими автомобилями и холодным воздухом. Опрятный бледнокожий негр в чистеньком комбинезоне с голубыми манжетами вышел из стеклянной будки мне навстречу. Его черные волосы лоснились, словно у какого-нибудь музыканта.
– Свободен? – спросил я.
– И да и нет, сэр.
– Там снаружи автомобиль, с которого неплохо бы стереть пыль. Плачу пятерку.
Не сработало. Мне попался не тот тип. Его каштановые глаза стали задумчивыми и отстраненными.
– Не многовато за то, чтобы стереть пыль, сэр? Возможно, вы хотите чего-то еще?
– Совсем немного. Автомобиль мисс Гарриет Хантресс здесь?
Он оглянулся. Я заметил, как его взгляд скользнул по канареечно-желтому кабриолету, неприметному, как сортир на парадной лужайке.
– Да, сэр, здесь.
– Мне нужен ее номер, а еще я хочу попасть туда, минуя вестибюль. Я частный детектив.
Я показал ему значок. Он посмотрел на него. Значок его не впечатлил.
Негр одарил меня кислейшей улыбкой:
– Для работающего человека пять долларов неплохая сумма, сэр. Но не настолько, чтобы я рискнул ради нее своим местом. Разница примерно как расстояние отсюда до Чикаго. Предлагаю вам сэкономить эту пятерку и попробовать войти в отель обычным способом.
– А ты парень не промах, – заметил я. – Небось, когда подрастешь, станешь высотой с пятифутовый шкаф?
– Я уже подрос, сэр. Мне тридцать четыре, я женат, и у меня двое детей. Приятного вечера, сэр.
Он повернулся на каблуках.
– Что ж, и ты будь здоров, – сказал я. – И прости, что от меня несет виски. Что возьмешь с простака из глубинки.
Я вернулся туда, куда мне следовало отправиться с самого начала. Мог бы догадаться, что пять баксов и значок не прокатят в таком местечке, как «Эль-Милано».
