– Это мы уже поняли, – прорычал Финлейсон. – Сотня человек могла пристрелить этого гаденыша, и двум-трем из этой сотни могла прийти в голову мысль повесить труп на тебя. Эти двое-трое нам и нужны.
Я покачал головой.
– Совсем никаких идей?
– Только для новых шуточек, – сказал Сиболд.
Финлейсон тяжело поднялся на ноги:
– Ладно, мы пока тут осмотримся.
– Может быть, ему нужен ордер? – не унимался Сиболд, щекоча верхнюю губу кончиком языка.
– Я же не могу ему врезать? – спросил я у Финлейсона. – Мне так и придется до скончания века выслушивать его сомнительные остроты?
Финлейсон посмотрел в потолок и сухо заметил:
– Позавчера от него ушла жена. Вот он и ищет, на ком бы сорваться.
Сиболд побледнел и сжал кулаки. Затем коротко рассмеялся и встал.
И они приступили. Десять минут они выдвигали и задвигали ящики, исследовали полки и диванные подушки, перевернули кровать, влезли в холодильник и переворошили мусорное ведро.
Закончив, они снова сели.
– Какой-то чокнутый, – устало сказал Финлейсон. – Должно быть, нашел твое имя в телефонном справочнике. Всякое бывает.
– Тогда предлагаю выпить.
– Я не пью, – буркнул Сиболд.
Финлейсон скрестил пальцы на животе:
– Это не значит, сынок, что твою порцию мы выльем в цветочный горшок.
Я налил три стакана и два поставил перед Финлейсоном. Он махнул полстакана и посмотрел в потолок.
– А ведь у меня на шее еще одно убийство, – промолвил он задумчиво. – Твой коллега, Марлоу. Толстяк с бульвара Сансет. Некий Арбогаст. Слыхал о таком?
– Кажется, он специалист по почеркам, – сказал я.
– По-моему, ему незачем знать наши секреты, – холодно заметил Сиболд напарнику.
– Тоже мне секреты. Об этом успели раструбить все утренние газеты. В Арбогаста стреляли трижды, двадцать второй калибр. Оружие для точной стрельбы. Не слыхал, кто из бандитов любит такие штуки?
Я крепко сжал стакан и сделал долгий глоток. Я не считал белоносого опасным, но кто знает.
– Слыхал, – медленно ответил я. – Был такой киллер Эл Тессилоре. Но он сидит в Фолсоме. Он стрелял из «кольта-вудсмен».
Финлейсон прикончил первый стакан, тут же осушил второй, затем встал. Сиболд, все еще злясь, тоже встал.
Финлейсон открыл дверь:
– Пошли, Бен.
И они ушли.
Я слушал их шаги по коридору, звяканье лифта. Под окном взревел мотор, и автомобиль умчался в ночь.
– Такие клоуны не убивают, – произнес я вслух. Хотя по всему выходило, что убивают.
Прежде чем выйти, я выждал пятнадцать минут. Пока я ждал, звонил телефон, но я не снял трубку.
Я поехал к «Эль-Милано» и некоторое время кружил вокруг. Хотел убедиться, что за мной нет хвоста.
6
За мое отсутствие в холле ничего не изменилось. Голубой ковер все так же щекотал лодыжки, когда я вразвалку приблизился к стойке. Тот же бледный портье выдавал ключи двум дамам в твиде с лошадиными лицами, а заметив меня, переместил вес на левую ногу. Дверца в конце стойки распахнулась, и оттуда вывалился обворожительный толстяк Хокинс с тем же сигарным окурком, торчащим изо рта.
Хокинс подскочил, одарил меня широчайшей улыбкой и схватил за руку.
– Вот кто мне нужен! – захихикал он. – Поднимемся вверх на минуту.
– В чем дело?
– Дело? Никакого дела. – Его улыбка стала широкой, как дверь гаража на два автомобиля. – Сюда.
Он втолкнул меня в лифт, добродушно пробасил: «Восьмой». Мы поднялись, вышли из лифта и направились вдоль коридора. У Хокинса была твердая рука и цепкая хватка, однако мне было любопытно, и я позволил ему эту вольность. Он нажал на звонок у двери в номер мисс Хантресс, внутри прозвонил Биг-Бен, дверь открылась, и на меня воззрился тип с каменным лицом в котелке и смокинге. Его правая рука лежала в кармане, под котелком топорщились брови, нависая над глазами, в которых было не больше выражения, чем в пробке от бензобака.
– Ну? – процедил он сквозь зубы.
– Компания для босса, – заявил Хокинс с чувством.
– Я тоже хочу поиграться, – сказал я. – Компания с ограниченной ответственностью. Дай яблочка.
– Чего? – Брови задвигались, челюсть выступила вперед. – Надеюсь, ты не шутить со мной вздумал.
– Джентльмены, не стоит… – включился Хокинс.
Голос из гостиной его перебил:
– В чем дело, Туша?
– Туша томится на медленном огне, – сказал я.
– Слушай, ты, урод…
– Джентльмены, не стоит…
– Все в порядке, – сказал Туша, перекидывая слова через плечо, словно бухту троса. – Местный шпик привел одного парня, который говорит, что он – компания.
– Впусти эту компанию, Туша.
Мне понравился голос. Мягкий, а если бы вы захотели вырезать на нем свое имя, пришлось бы орудовать кувалдой и зубилом.
– Шевели ластами.
Туша отступил в сторону.
Мы вошли. Сначала я, потом Хокинс, а сзади, словно дверь, нас подпирал Туша. Наверное, со стороны мы напоминали двойной сэндвич.
Мисс Хантресс в комнате не было. Полено в очаге почти догорело. В воздухе висел аромат сандала, мешаясь с сигаретным дымом.
Мужчина стоял рядом с диваном, засунув руки в карманы синего пальто верблюжьей шерсти с высоко поднятым воротом. Поля черной фетровой шляпы спереди были опущены. Поверх пальто свисал шарф. Мужчина стоял неподвижно, только чадила сигарета в зубах. Он был высок, черноволос, обходителен и опасен. И он молчал.
Хокинс бросился к нему.
– Этот тот самый парень, о котором я вам рассказывал, мистер Эстель, – затрещал толстяк. – Приходил сюда раньше, сказал, что от вас. Хотел меня надурить.
– Дай ему десятку, Туша.
Тип в котелке выбросил вперед левую руку, и в ней лежала десятка. Он сунул купюру Хокинсу. Тот схватил ее и просиял:
– Это лишнее, мистер Эстель, но все равно спасибо…
– Проваливай.
– Что? – спросил Хокинс.
– Ты слышал! – рявкнул Туша. – Или хочешь получить под зад?
Хокинс выпрямился:
– Я защищаю постояльцев. Вы меня понимаете, джентльмены. Такая работа.
– Понимаем, проваливай, – не разжимая губ, сказал Эстель.
Хокинс развернулся и тихо вышел. Дверь за ним мягко закрылась. Туша оглянулся, затем встал рядом со мной.
