– Пять кусков покроют все.
– Их еще нужно заработать. Слыхал я, у тебя завалялась четверть миллиона, – отчаянно соврал я.
– Может, и так, приятель, да только до них еще нужно добраться. Не торопись, пусть страсти улягутся.
Я не стал спорить. Не скажу, чтобы я слишком надеялся на оставшиеся четыре тысячи. Такой, как Икки, стянет золотой зуб у собственной мамаши. Впрочем, слабые проблески хорошего в его душе были. Именно что слабые.
Следующие полчаса я обдумывал план действий, но так ничего и не придумал. Было около восьми, пора было поесть. Вряд ли они выйдут из гостиницы на ночь глядя. Завтра с утра проедут мимо дома Икки, разведают окрестности.
Я приготовился уходить, но тут в первую дверь позвонили. Я распахнул смежную дверь. В приемной, раскачиваясь на каблуках и держа руки за спиной, стоял плотный коротышка. Он улыбался, но вид его мне сразу не понравился. Неизвестный шагнул вперед.
– Ты Марлоу?
– Что нужно?
Он выпростал из-за спины правую руку. Дуло уперлось мне в живот.
– Держись подальше от Икки Розенштейна, – заявил он. Голос у него был такой же противный, как и физиономия, – не то всажу тебе в брюхо обойму.
4
Типичный любитель. Отойди он фута на четыре назад, вполне мог бы добиться своего. Я небрежно вынул сигарету изо рта:
– С чего ты решил, что я знаю Икки Розенштейна?
Он визгливо хохотнул и ткнул дулом мне в живот.
– А то не знаешь? – Плюгавец явно наслаждался мнимым чувством превосходства, которое дает большая пушка в маленькой ручке.
– Так о чем речь?
Не успел он снова ощериться, как я уронил сигарету и взмахнул рукой. Я умею быть быстрым, когда меня припирают к стенке. Наверняка бывают ребята пошустрее, но не тогда, когда им в живот упирается дуло. Большой палец под спусковой крючок, ладонь поверх его ладони. Одновременно я пнул его в пах коленом. Он согнулся и застонал. Я дернул его руку вправо и выхватил пушку. Точная подсечка – и коротышка оказался на полу у моих ног, моргая от боли и неожиданности, прижимая колени к животу. Я схватил его за левую руку и рывком поднял с пола. Весу в нем было всего ничего. Могли бы послать кого-нибудь покрупней и поопытней.
– Проходи в кабинет. Поболтаем, выпьешь чего-нибудь. В следующий раз не становись так близко, чтобы противник не мог перехватить правую руку. Только проверю твои карманы.
Карманы были пусты. Я подтолкнул его к двери и усадил в кресло. Судорожно дыша, коротышка вытащил носовой платок и вытер лицо.
– Только попадись мне… – процедил он сквозь зубы.
– Не обольщайся. Не потянешь.
Я налил скотч в бумажный стаканчик и поставил перед ним. Вытащил обойму с патронами тридцать восьмого калибра и сунул в ящик стола. Вставил магазин на место и положил пистолет на стол.
– Заберешь, когда будешь уходить.
– Так драться нечестно, – буркнул он, задыхаясь.
– Пристрелить кого-нибудь куда гуманнее. Как ты здесь оказался?
– Да пошел ты.
– Не зарывайся, приятель. У меня тоже есть друзья, пусть и мало. Вот посажу тебя за вооруженное нападение, увидишь, что будет. Выпустят тебя под расписку или под залог – и поминай как звали. Боссы не любят неудачников. Итак, кто тебя послал? И откуда ты узнал адрес конторы?
– За Икки следили, – неохотно ответил он. – А твой Икки даже не заметил, что я у него на хвосте. Привел меня прямо к тебе. Зачем ему понадобился частный сыщик? Кое-кто интересуется.
– Не темни.
– Пошел к черту.
– Пожалуй, я не буду сдавать тебя полиции, а пристукну прямо сейчас, – сказал я, поднимаясь.
Он выставил руку перед собой:
– Если тронешь меня или если от меня не будет вестей, сюда явятся крутые ребята и церемониться не станут. А крыть тебе нечем.
– Да что вы знаете? Если Икки и был у меня, это еще не доказывает, что я взялся за его дело. Я с бандитами не якшаюсь.
– Икки хотел, чтобы ты помог ему смыться.
– От кого?
– Это можно обсудить.
– Валяй рассказывай. Вижу, болтать ты мастак. И передай своим боссам, что не родился еще бандит, которого я возьмусь выгораживать. – Иногда в моем деле приходится приврать. Без этого никак. – Чем Икки вам насолил? Или врут?
– Корчишь из себя невесть что, а на деле слабак, – фыркнул он, растирая место, куда попало мое колено. – А у нас был бы на побегушках.
Я расхохотался ему в лицо. Затем схватил его за правое запястье и заломил ему руку за спину. Коротышка взвизгнул. Левой рукой я вытащил бумажник из его нагрудного кармана и отпустил его. Он потянулся к пистолету, но тут же схлопотал по руке. Коротышка повалился в кресло и застонал.
– Заберешь пушку, когда разрешу. А сейчас веди себя прилично, если не хочешь получить еще.
В бумажнике обнаружилось водительское удостоверение на имя Чарльза Хикона. Имя мне ни о чем не говорило. Наверняка среди своих его кличут Задохликом, или Слабаком, или просто «Эй, ты». Я швырнул бумажник на пол. Он не потрудился его поднять.
– Черт, должно быть, твои боссы решили сэкономить, если послали тебя. Ты годишься только окурки на улицах подбирать.
– Да пошел ты.
– Ладно, малый, забирай свою пушку и проваливай.
Он поднял пистолет со стола, с важным видом сунул его в кобуру, презрительно покосился на меня и невозмутимо – словно жулик, прихвативший норковую шубку, – направился к выходу. У двери он оглянулся и яростно зыркнул на меня глазками-бусинками:
– Еще увидимся, умник. И не таким шустрым рога обламывали.
С этим напутствием он наконец удалился.
Чуть позже, погасив свет, я включил сигнализацию и запер контору. На пути домой никого похожего на наемных убийц я не встретил.
Дома я упаковал чемодан и поехал на автостанцию, где меня почти обожали. Там оставил машину и взял напрокат «шевроле». Забросил чемодан в дешевую квартирку, которую снял на Пойнтер-стрит, и поехал ужинать к Виктору. На часах было около девяти – приглашать Анну не имело смысла. Наверняка она давно поужинала.
Я заказал двойной «гибсон» со свежим лаймом и выпил залпом. Я был голоден как волк.
5
На обратном пути на Пойнтер-стрит я долго петлял и кружил, пытаясь вычислить, следят ли за мной. Пистолет лежал рядом на сиденье. Кажется, хвоста не было.
На бульваре Сансет я остановился на заправке и зашел в телефонную будку.
Берни Олс как раз собирался домой.
– Это Марлоу, Берни. Давненько мы не ссорились. Я соскучился по нашим перебранкам.
