Я сидел и предавался мрачным размышлениям. Некстати вспомнил про посылку с карандашом внутри и решил таскать с собой пушку сорок пятого калибра – обычно такую тяжелую я не ношу. Спустя некоторое время я позвонил Берни Олсу. Он был на месте, но, услышав мой голос, не обрадовался.
– Это Марлоу. Кажется, я угодил в переплет.
– А я тут при чем? – прорычал Берни. – Пора бы привыкнуть.
– К такому не привыкнешь. Что, если я подъеду?
– Твоя контора на прежнем месте?
– На прежнем.
– Мне по пути. Заскочу по дороге.
Он повесил трубку. Я открыл оба окна. Легкий ветерок принес запах кофе и прогорклого жира от соседа справа, «Закусочной Джо». Я ненавидел этот запах, ненавидел себя, ненавидел весь свет.
Олса не соблазнила моя элегантная приемная. Он постучался в дверь кабинета, и я впустил его. Ухмыляясь, он направился к креслу для клиентов.
– Выкладывай.
– Слыхал об Икки Розенштейне?
– А должен? Он был в сводках?
– Икки – бывший бандит, который поссорился со своими боссами. Они взяли его на карандаш. Прислали к нему двух убийц. Икки, прознав об этом, нанял меня, чтобы я вывез его из города.
– Славная, я гляжу, у тебя работенка.
– Хватит, Берни.
Я закурил и выпустил дым ему в лицо. В отместку Берни принялся жевать сигарету. Он не зажигал их, просто мусолил во рту.
– Ты не способен поверить, что бандит может завязать? Икки признался мне, что никого не убивал.
– Кому ты веришь? Скоро небось начнешь в воскресной школе преподавать.
– Дело не в том, верю я ему или нет. Я взял его дело. Да и с чего бы мне отказываться от заработка? Вчера моя знакомая видела, как убийцы сошли с самолета. Она проследила за ними до гостиницы. Они выглядели как настоящие наемные убийцы, до самых мысков черных туфель. С трапа сошли по отдельности, а после сделали вид, что встретились случайно. Моя знакомая…
– Ее имя?
– От тебя, Берни, у меня нет секретов.
– Ладно, можешь не говорить. Главное, чтобы она закон не нарушала.
– Ее зовут Анна Риордан. Живет в Бэй-Сити. Ее отец был начальником местной полиции. Только не говори, что все они продажные жулики, потому что он жуликом не был.
– Хм. Давай дальше. Времени мало.
– Я снял квартиру напротив дома Икки. Киллеры нос не высовывали из отеля. В полночь я вывез его из города. Расстались мы в Помоне. Он укатил дальше на арендованной машине, а я вернулся на автобусе в съемную квартиру на Пойнтер-стрит.
– Зачем? Если он уже смылся?
Я отодвинул ящик стола и вытащил карандаш. Написал свое имя на листке бумаги и проткнул его острым грифелем.
– Затем, что кто-то прислал мне вот это. Не думаю, что меня собираются прикончить, скорее, хотят избить, чтобы не лез не в свое дело.
– Откуда им известно, что ты согласился помочь этому Икки?
– Икки выследил один проныра, который потом явился ко мне в контору и с порога ткнул пистолетом в живот. Пришлось проучить мерзавца, но в итоге я его отпустил. Поэтому я и решил, что на Пойнтер-стрит мне будет спокойнее. Живу я уединенно.
– Я в курсе, – сказал Берни. – Выходит, они застрелили не того.
– Похожей комплекции и роста. Это случилось на моих глазах. Не стану утверждать, что это были те самые бандиты из «Беверли-Вестерн». Я их не видел. Двое парней в темных пиджаках, с надвинутыми на лоб шляпами. Запрыгнули в синий двухлетний «понтиак» – седан и поминай как звали. Спереди их подстраховывал «кадиллак».
Берни встал и довольно долго смотрел на меня.
– Зря ты всполошился, – наконец заявил он. – Они пристрелили не того парня и теперь, скорее всего, залягут на дно. Наш город уверенно катится в пропасть. Скоро мы станем ничем не лучше Нью-Йорка, Бруклина или Чикаго.
– Мы сами приложили к этому руку, Берни.
– Пока не вижу ничего такого, что потребовало бы моего вмешательства, Фил. Я поговорю с парнями из убойного отдела, но думаю, тебе ничего не угрожает. Правда, они захотят с тобой побеседовать – как-никак свидетель убийства.
– Я все равно не смогу никого опознать. Я не был знаком с убитым. Откуда ты взял, что пристрелили не того?
– Ты же сам мне сказал, идиот!
– Я думал, у вас на него что-то есть.
– Если и так, мне не сказали. Впрочем, времени, чтобы позавтракать, у них не было. Для них он сейчас неопознанный труп в морге. Пока не идентифицируют. Но с тобой поговорят обязательно. Они обожают эти беседы под запись.
Он ушел, громыхнув на прощание дверью. Я сидел и гадал, чего ради впутал сюда Берни. И вообще, какого дьявола взялся за дело Икки. Пять тысяч зеленых на дороге не валяются, но деньги решают не все.
В дверь постучали. Посыльный принес телеграмму.
Я развернул ее.
«Направляюсь в Флагстафф, мотель „Мирадор“. Кажется, меня засекли. Немедленно приезжайте».
Я разорвал телеграмму на мелкие клочки и сжег их в большой пепельнице.
8
Я позвонил Анне Риордан:
– Интересные вещи творятся на свете. – И я рассказал ей все по порядку.
– Не нравится мне этот карандаш, – вздохнула Анна. – И то, что под руку бандитам попался какой-то мелкий бухгалтер – судя по району, где он жил. Зря ты в это ввязался, Фил.
– Зато Икки остался жив. Отсидится, сменит имя. Если бы ему не угрожала опасность, он бы мне столько не заплатил.
– Гораздо больше меня беспокоишь ты. Это тебе нужно отсидеться. Переезжай ко мне. Переадресуешь почту, если она у тебя есть. Посидишь дома, в Лос-Анджелесе хватает частных детективов.
– Пойми, дело не в работе. Всем городским сыщикам известен мой адрес, а значит, рано или поздно его узнают все криминальные репортеры. Полиции ничего не стоит повесить этот труп на меня. Показаний давать никто не станет. Добропорядочные граждане знают, что вмешиваться в бандитские разборки себе дороже.
– Смотри, как бы ты об этом не пожалел. Мое предложение остается в силе.
В дверь позвонили. Я сказал Анне, что перезвоню, и пошел открывать. Передо мной стоял элегантно одетый господин средних лет. На лице играла приятная улыбка мошенника. Он носил белую ковбойскую шляпу и узкий галстук, продетый сквозь декоративную пряжку. Светлый костюм из фланели сидел на нем как влитой.
Посетитель щелкнул золотой зажигалкой и прищурился на меня сквозь клубы дыма.
– Мистер Марлоу?
Я кивнул.
– Фостер Граймз, управляющий клубом «Ранчо Эсперанса». Это на Пятой улице в Лас-Вегасе. Говорят, вы знакомы с неким Икки Розенштейном?
