– Он еще не знает об убийстве, – тихо сказал Олс. – Не стоит говорить при ребенке.
Мы вернулись к серой машине. Тело Эндрюса было накрыто мешками, которые мы принесли из подвала и прижали камнями.
– Мне нужно как можно скорее добраться до телефона, – рассеянно бросил Олс, покосившись на труп.
Он прислонился к дверце и посмотрел на мексиканца. Тот сидел неподвижно, откинув голову назад, – глаза полузакрыты, на смуглом лице застыла гримаса боли. Левое запястье приковано наручниками к рулевому колесу.
– Имя? – прорычал Олс.
– Луис Кадена, – тихо ответил мексиканец, не поднимая глаз.
– Кто из вас, подонков, вчера ночью пришил парня в Уэст-Симарроне?
– Не понимаю, сеньор, – промурлыкал мексиканец.
– Не прикидывайся дурачком, грязный мексикашка, – ровным голосом проговорил Олс. – А то я рассержусь.
Он прислонился к окну и перебросил маленькую сигару из одного уголка рта в другой.
Казалось, мексиканца все это немного забавляет, но в то же время он выглядел очень усталым. Кровь на его правой ладони уже засохла.
– Эндрюс пристрелил парня в такси в Уэст-Симарроне. Там была еще девушка. Ее мы уже нашли. У тебя еще есть маленький шанс доказать, что ты тут ни при чем.
За полуопущенными веками мексиканца сверкнул и погас огонек, улыбка обнажила мелкие белые зубы.
– Где пистолет? – спросил Олс.
– Не понимаю, сеньор.
– Упрямый, – пробормотал Олс. – Меня пугает, когда они становятся упрямыми.
Он отошел от машины и носком ботинка принялся счищать налипшую на тротуар грязь рядом с мешками, которыми был прикрыт труп. На бетонной плите проступило клеймо производителя.
– «Дорожно-строительная компания Дорра, Сан-Анджело», – вслух прочел он. – Лучше бы этот жирный слизняк занимался своим бизнесом.
Я стоял рядом с Олсом и смотрел на склон холма между двумя домами. Далеко внизу вспыхивали огоньки – солнце отражалось от ветровых стекол машин, проезжавших по бульвару, что окаймлял Грей-лейк.
– Ну? – произнес Олс.
– Возможно, убийцы знали о такси, но девушка тем не менее добралась до города с деньгами. Значит, это не Каналес. Тот просто так не расстался бы с двадцатью двумя тысячами. Рыжая причастна к убийству, и все подстроено специально.
– Конечно, – ухмыльнулся Олс. – Они хотели подставить вас.
– Просто позор, как низко некоторые парни оценивают человеческую жизнь – всего в двадцать две тысячи баксов. Харгера убили для того, чтобы свалить убийство на меня, а деньги тоже передали мне, надеясь покрепче захлопнуть ловушку.
– Может, они рассчитывали, что вы сбежите, – пробормотал Олс. – Тогда вы бы точно влипли.
Я покрутил сигарету между пальцами.
– Слишком глупо, даже для меня. Что будем делать? Ждать, когда взойдет луна, а потом повоем на нее – или спустимся вниз и придумаем какую-нибудь правдоподобную историю?
– Здесь распоряжается полиция округа, – мрачно сказал Олс, сплюнув на мешки, прикрывавшие тело Эндрюса. – Я могу отвезти это дерьмо в участок в Солано и попросить, чтобы они пока не давали делу ход. Таксист будет до смерти рад держать язык за зубами. Я уже зашел достаточно далеко и хочу побеседовать с мексиканцем с глазу на глаз.
– Меня бы это устроило. Наверное, долго скрывать все это не удастся, но, надеюсь, у меня будет время увидеться с одним жирным парнем и поболтать о его кошке.
11
В гостиницу я вернулся уже ближе к вечеру. Портье передал мне записку: «Позвоните, пожалуйста, Ф. Д. как можно скорее».
Я поднялся к себе и допил виски, остававшийся на дне бутылки. Потом позвонил портье и заказал еще пинту, побрился, переоделся и нашел в телефонной книге номер Фрэнка Дорра. Он жил в красивом старом доме на Гринвью-Парк-Креснт.
Налив виски в высокий стакан, я разбавил его содовой, насыпал кубики льда и уселся в мягкое кресло рядом с телефоном. Сначала мне ответила горничная. Затем трубку взял человек, произносивший имя мистера Дорра так, словно боялся, что оно взорвется у него во рту. После него со мной разговаривал вкрадчивый голос. Наконец после долгой паузы меня соединили с самим Фрэнком Дорром. Он как будто обрадовался моему звонку.
– Я тут размышлял о нашем утреннем разговоре, и у меня появилась идея получше. Приезжайте ко мне… И можете захватить те деньги. У вас еще есть время взять их из банка.
– Верно, сейфы закрываются в шесть, – согласился я. – Только это не ваши деньги.
– Не валяйте дурака. – Он усмехнулся. – Деньги помечены, а мне не хочется предъявлять вам обвинение в краже.
Я ему не поверил – насчет помеченных денег.
– Пожалуй, я отдам их тому, от кого получил. В вашем присутствии, – ответил я, отхлебнув из стакана.
– Ну… я уже говорил вам… этого человека нет в городе. Но я попробую что-нибудь сделать. Только, пожалуйста, без фокусов.
Пообещав, что никаких фокусов не будет, я повесил трубку, допил виски и позвонил Вону Бэллину из «Телеграм». По его словам, у городской полиции, похоже, не было версий насчет смерти Лу Харгера, да и само дело их не особенно интересовало. Он все еще дулся на меня за то, что я не разрешаю воспользоваться моим рассказом. Судя по всему, до него еще не дошли сведения о происшествии возле Грей-лейк.
Затем я позвонил Олсу, но не застал его.
Смешав себе еще порцию, я выпил половину и понял, что переборщил. Потом надел шляпу, передумал насчет второй половины порции и спустился к машине. Уличное движение было плотным – горожане возвращались домой к ужину. Я не мог точно сказать, сколько машин у меня на хвосте, две или одна. Во всяком случае, никто не пытался поравняться со мной и бросить гранату мне на колени.
Старинный двухэтажный особняк из красного кирпича с красивым участком был огорожен кирпичной стеной с карнизом из белого камня. Сбоку под навесом стоял блестящий черный лимузин. По дорожке, выложенной красной плиткой, я прошел через две террасы, и бледный худой человек в визитке впустил меня в просторный тихий холл с темной старинной мебелью и выходящим в сад окном в дальнем конце. Мы прошли через холл, затем через другой, расположенный под прямым углом к первому, после чего человек в визитке вежливо втолкнул меня в облицованный деревянными панелями кабинет, слабо освещенный лучами заходящего солнца, и вышел, оставив меня одного.
Застекленная створчатая дверь в конце комнаты была открыта, и сквозь нее над неподвижной линией деревьев виднелось небо цвета желтой меди. Перед деревьями на бархатистой, уже темной лужайке медленно вращалась дождевальная установка. На стенах висели большие тусклые картины, написанные маслом, у стены примостился огромный письменный стол черного цвета, заваленный книгами. По всей комнате были расставлены глубокие кресла, а тяжелый мягкий ковер стлался от стены к стене. В воздухе ощущался слабый аромат хороших сигар, сквозь который пробивались запахи садовых цветов и влажной земли. Дверь открылась, и в комнату вошел моложавый секретарь в пенсне. Сдержанно кивнув, он рассеянно огляделся, сообщил, что мистер Дорр будет через минуту, и вышел. Я закурил.
