Ванна была достаточно длинной, чтобы в ней мог поместиться человек. И он в ней действительно лежал – на спине, вытянувшись во весь рост. Полностью одетый, даже в шляпе, хотя создавалось впечатление, что шляпу он надевал не сам. Густые кудрявые волосы, с сильной проседью, лицо испачкано в крови, а во внутреннем уголке левого глаза отверстие с красными краями.
Шенвейр, причем он был мертв уже давно.
С шумом втянув в себя воздух, Кармади медленно выпрямился, но вдруг нагнулся еще ниже, чтобы видеть пространство между ванной и стеной. Там среди комочков пыли поблескивал металл. Пистолет из вороненой стали. Такой же, как у Шенвейра.
Кармади быстро оглянулся. В полуоткрытую дверь он видел часть чердака, несколько верхних ступенек и одну ногу Долла Конанта на ковре под кухонным столом. Осторожно просунув руку за ванну, Кармади подобрал револьвер. В четырех гнездах открытого барабана виднелись пули в стальной рубашке.
Кармади расстегнул пальто, сунул револьвер за пояс брюк, затянул потуже ремень и снова застегнулся. Потом вышел из ванной и аккуратно прикрыл за собой дверь.
– Садись. – Долл Конант жестом указал на стул по другую сторону стола.
Кармади посмотрел на Джин Адриан. Она следила за ним с напряженным любопытством, но не произнесла ни слова. Глаза на белом как мел лице под черной шляпой казались темными и бесцветными.
– Это мистер Шенвейр, ангел. – Кармади слабо улыбнулся и взмахнул рукой. – С ним произошел несчастный случай. Он мертв.
Девушка посмотрела на него без всякого выражения. Затем вздрогнула, но не произнесла ни звука и снова посмотрела на него.
Кармади опустился на стул напротив Конанта.
Конант посмотрел на него, добавил еще один дымящийся окурок к груде на блюдце и закурил новую сигарету, размашисто чиркнув спичкой по крышке стола.
– Точно, мертв. Ты его и застрелил, – выпустив облачко дыма, небрежно бросил он.
Кармади качнул головой и улыбнулся:
– Нет.
– Рассказывай, парень. Ты его застрелил. Этот чердак принадлежит гробовщику Перуджини, итальяшке, что живет на той стороне улицы. Время от времени он сдает его своим людям, чтобы немного подзаработать. Так уж вышло, что он мой друг – помогает ладить с другими итальяшками. Он сдал чердак Шенвейру. Знакомы они не были, но Шенвейр нашел к нему подход. Сегодня вечером Перуджини услышал стрельбу, выглянул в окно и увидел, что в машину садится какой-то парень. И запомнил номер. Это была твоя машина.
Кармади снова покачал головой:
– Я его не убивал, Конант.
– Попробуй это доказать… Итальяшка побежал сюда и нашел на лестнице мертвого Шенвейра. Зачем-то затащил его наверх и сунул в ванну. Наверное, боялся, что все будет в крови. Потом гробовщик его обыскал, нашел лицензию частного сыщика и испугался. Позвонил мне по телефону, и когда я узнал его имя, то очень разозлился.
Конант умолк и пристально посмотрел в глаза Кармади.
– Ты слышал о стрельбе у Сирано сегодня вечером? – тихо спросил Кармади.
Конант кивнул.
– Я там сидел с одним пареньком, моим приятелем из отеля. За пару секунд до того, как раздались выстрелы, Шенвейр полез ко мне драться. Паренек выследил Шенвейра, и они застрелили друг друга. Шенвейр был пьян и напуган, и он выстрелил первым – я в этом не сомневаюсь. Я даже не знал, что мой парень вооружен. Шенвейр попал ему в живот. Мальчишка вернулся домой и там умер. Но успел написать мне записку. Она у меня.
– Ты сам убил Шенвейра или нанял парня, – подумав, сказал Конант. – И вот почему. Он попытался заработать на твоем вымогательстве. И сдал тебя Кортуэю.
Вздрогнув, Кармади резко повернулся к Джин Адриан. Она наклонилась вперед и пристально смотрела на него; щеки ее пылали, глаза блестели.
– Мне очень жаль… ангел. Я была не права.
Кармади слабо улыбнулся и вновь повернулся к Конанту.
– Она думала, что это я продался, – объяснил он. – Какому Кортуэю? Твоей шавке, сенатору штата?
Лицо Конанта побледнело. Он аккуратно положил сигарету на блюдце, перегнулся через стол и ударил Кармади кулаком в лицо. Шаткий стул опрокинулся, и Кармади ударился затылком об пол.
Джин Адриан медленно встала и замерла без движения. Зубы у нее стучали.
Кармади перекатился на бок, встал и поднял стул. Затем достал носовой платок, приложил к губам и посмотрел на платок.
На лестнице послышались шаги, и в двери появилась узкая голова альбиноса, а вслед за ней пистолет.
– Помощь нужна, босс?
– Исчезни! – не глядя на него, рявкнул Конант. – Закрой дверь и проваливай!
Дверь закрылась, и шаги альбиноса затихли внизу. Кармади положил ладонь на спинку стула и принялся медленно водить ею туда-сюда. Правая рука по-прежнему сжимала платок. Губы распухли и начинали темнеть. Взгляд был прикован к «люгеру» у локтя Конанта.
Конант взял сигарету с блюдца и сунул в рот.
– Может, ты думаешь, что я сам займусь шантажом? Нет, братишка. Я собираюсь с ним покончить – раз и навсегда. Придется тебе все выложить. А то три моих парня внизу хотят немного размяться. Уж лучше сам.
– Да… только они внизу. – Рука Кармади, сжимавшая платок, нырнула под пальто, а вынырнула уже с вороненым револьвером. – Возьми «люгер» за ствол и подвинь ко мне.
Конант не шевелился. Его глаза превратились в узкие щелочки. Сигарета во рту дернулась и замерла. К «люгеру» он не прикоснулся.
– Надеюсь, ты понимаешь, что с тобой теперь будет.
– Может, и не совсем, – покачал головой Кармади. – В любом случае ты этого не увидишь.
Конант довольно долго смотрел на Кармади, потом перевел взгляд на вороненый револьвер:
– Где ты его взял? Разве мои шестерки тебя не обыскали?
– Обыскали. Это пушка Шенвейра. Твой итальянский приятель случайно запинал ее под ванну. Непростительная небрежность.
Конант двумя пальцами обхватил ствол «люгера» и подтолкнул пистолет к краю стола. Потом кивнул и ровным голосом проговорил:
– Тут я дал маху. Упустил из виду. Видимо, рассказывать придется мне.
Джин Адриан быстрыми шагами пересекла комнату и остановилась у стола. Кармади перегнулся через стул, левой рукой взял «люгер» и опустил в карман пальто, но руку из кармана не вынул. Правую руку с вороненым револьвером он положил на спинку стула.
– Кто это? – спросила Джин Адриан.
– Долл Конант, местный заправила. Сенатор Джон Майерсон Кортуэй представляет его интересы в сенате штата. А сенатор Кортуэй, ангел, – это человек с фотографии на вашем столе. Которого вы называли отцом, причем утверждали, что он мертв.
– Он действительно мой отец. – Голос девушки был едва слышен. – Я знала, что он жив. И мы вымогали у него деньги – сто тысяч: Шенвейр, Тарго и я. Он так и не женился на моей матери, и я внебрачный ребенок. Но все равно я его дочь. У меня есть права, а он не хочет их признавать. Он мерзко вел себя с матерью и оставил ее без гроша. Нанял детективов, которые много лет следили за мной. Шенвейр был одним из них. Он узнал меня по фотографиям, когда я приехала сюда и познакомилась с Тарго. Вспомнил обо всем, поехал в Сан-Франциско и достал копию моего свидетельства о рождении. Она у меня с собой.
