Феодосий II призвал подданных на строительные работы. У византийцев были считаные недели на восстановление того, что делалось в течение нескольких лет. Впрочем, результат превзошел все ожидания – стены превратились в тройную линию укреплений.
Спасение Византии всегда заключалось в ее стенах. Константин I предусмотрительно опоясал Византий плитняком, Юстиниан делал насыпи – но лишь Феодосий возвел настоящие бастионы, о размерах которых можно судить и в наши дни – по обвитым плющом развалинам. Впоследствии василевсы дополняли и обновляли их на протяжении тысячи лет. Величественное творение Феодосия считалось символом совершенной неприступности.
Османы называли Феодосиевы стены «костью в горле Аллаха». Константинополь не решился штурмовать сам Аттила. Легенда гласит, что горожане, узнав о приближении «Бича Божьего», выставили на крепостных стенах множество крестов. Атилла испугался и повернул восвояси.
Стены не только защищали Константинополь, но и служили центром его физического существования – подобно тому, как Святая София была средоточием духовной жизни города. Их камни являются немыми свидетелями беспримерного героизма, коварного предательства, жестоких убийств и чудесных спасений. Возле каждого отрезка укреплений творилась история. 28 июля 450 года из Военных ворот на охоту выехал сам Феодосий II – несколько минут спустя норовистая лошадь сбросила его, государь повредил позвоночник и на следующий день умер. У Врат источника в 967 году разъяренные византийцы забросали камнями ненавистного василевса Никифора Фоку; эти же ворота в 1261 году ликующие горожане открыли для Михаила VIII Палеолога – тогда, после 60 лет иноземного господства, православные императоры наконец-то сменили на престоле «латинян» и снова воцарились в Константинополе. Цирковые ворота заперли в XII веке из-за предсказания, согласно которому Фридрих I Барбаросса якобы решит воспользоваться ими для захвата города во время Второго крестового похода. Люди Средневековья верили, что Константинополь находится под покровительством Богоматери, и Феодосиевы стены представлялись его щитом. В укрепления вделывали кресты, вдоль стен проносили священные реликвии и проводили молебны. Многие византийцы наблюдали видения – ангелов-хранителей на бастионах. Над центральным входом висела мраморная табличка с надписью, выражавшей страхи столичных жителей: «Христе Боже, сохрани свой город в целости, защити его от войны и умири ярость врагов».
Византийцам было чего бояться – с 626 до 1453 год Константинополь пережил 24 осады. Его сказочные сокровища манили завоевателей. «С тех пор, как мир стоит, никогда не случалось, чтобы столько богатств было собрано в одном городе», – утверждал Жоффруа де Виллардуэн. «Константинополь надменен в своем богатстве, предатель в делах, и вера его испорчена», – говорил французский крестоносец Одо де Девиль. Не все неприятели были одержимы жаждой наживы – некоторые испытывали праведный гнев и были готовы погибнуть за истинную веру, поруганную лукавыми византийцами, – от этого количество врагов, мечтавших войти в Константинополь, только возрастало.
Полчища персов, болгар, аваров, хазар и русов, подобно волнам Мраморного моря, столетиями разбивались о древние укрепления Нового Рима. Очередные захватчики пришли в VII веке из Аравийской пустыни – спустя 42 года после смерти пророка Мухаммеда его последователи стояли у стен византийской столицы. Пророк однажды сказал: «Константинополь непременно будет завоеван, и как же прекрасен тот предводитель, который завоюет его, и как же прекрасно то войско, что завоюет его!» Помимо обещанной Мухаммедом перспективы попасть в рай, солдат Омейядского халифата вдохновляли несметные богатства города. Описывая первую арабскую осаду Константинополя (674–678), Гиббон рассказывает, что на протяжении многих дней арабы с рассвета и до наступления ночи ходили на приступ; однако они не представляли себе реальную силу Константинополя. Феодосиевы стены охранялись дисциплинированным гарнизоном – и «мужество римлян воспламенялось при мысли о крайней опасности, угрожавшей их религии и их владычеству».
Не сумев прорвать оборону, армия Омейядов блокировала город с суши и моря; но его защитникам помог легендарный «греческий огонь» – таинственная горючая смесь, от которой горела вода. Смертоносное изобретение сирийца Каллиника обладало, помимо того, психологическим эффектом. Константинопольский хронист Феофан Византиец свидетельствует, что «арабы были потрясены» и «бежали в великом страхе». В 677 году при сражении в Мраморном море у Сулаемма византийцы с помощью «греческого огня» нанесли решающее поражение омейядскому флоту – и в 678 году осада была снята.
Несмотря на неудачу, арабы не успокоились и через 40 лет предприняли вторую (и последнюю) попытку завладеть Константинополем. В последний день августа 717 года горожане увидели с крепостных стен многотысячное войско, возглавляемое халифом Сулейманом ибн Аб-дом аль-Маликом. 1 сентября к византийской столице подплыл гигантский флот под руководством прославленного арабского полководца Масламы ибн Абдулы-Малика.
Омейяды учли опыт предыдущей кампании. Солдаты вспахали землю вокруг города и посадили хлеб – они планировали собрать урожай весной следующего года и обеспечить себя продовольствием. Император Лев III Исавр сжег 20 вражеских судов «греческим огнем», но Босфор и Дарданеллы контролировали еще 1800 кораблей неприятеля. Город был отрезан от всего мира – и арабы хорошо подготовились к длительной осаде.
Казалось, судьба Константинополя предрешена, но его спасла хитрость Льва III. В конце осени василевс убедил Масламу, что византийцы голодают, – и пообещал выбросить белый флаг, если арабы отдадут им часть провизии, а остальные свои запасы уничтожат. Маслама, предвкушавший легкую победу, торжествовал; но, когда он выполнил условия императора, тот засел за мощными крепостными стенами и наотрез отказался вести переговоры.
Вскоре наступила необычайно холодная зима. Снег лежал на земле 100 дней. Верблюды и лошади падали от бескормицы и замерзали насмерть. Арабы окончательно потеряли присутствие духа. Византийский монах Феофан Исповедник рассказывает, что они питались падалью, «запекали и ели умерших, а также заквашивали и ели свои испражнения». По сообщению другого очевидца, епископа Михаила Сирийца, арабы, дабы утолить голод, обгладывали друг другу лица, глотали мелкие камни и грызли обломки кораблей. Среди осаждавших свирепствовали болезни; в довершение к их несчастьям, омейядскую армию внезапно атаковал союзник Льва III – болгарский хан Тервел. В сражении с ним ослабевшие арабы потеряли бóльшую часть войска. За это Тервел получил титул ромейского кесаря; позже его канонизировали под имени Святого Тривелиуса и назвали «спасителем Европы».
Суровая зима закончилась, и весной 718 года на помощь Омейядам из Египта прибыл флот с оружием и хлебом. Арабские моряки боялись «греческого огня», их корабли не входили в Босфор. Тогда Лев III велел поставить на византийские суда огнебросательные сифоны и перешел в наступление. Константинопольцы уничтожили практически весь флот Омейядов. Летом 718 года халиф Сулейман отвел жалкие остатки своей армии от города, и осада завершилась.
Сегодня в Стамбуле о противостоянии Византийской империи и Омейядского халифата напоминает Арабская мечеть (Арап джами) в Каракёе, недалеко от побережья Золотого Рога. Ее основали арабы, окружавшие город в 674–678 годах; по другой версии, Лев III возвел эту мечеть по просьбе Масламы для пленных арабских солдат. Арап джами является первым мусульманским храмом Константинополя. В 1220-х годах монахи-доминиканцы перестроили ее в католическую церковь Святых Павла и Доминика; но в 1475 году по приказу Мехмеда II церковь снова переделали в мечеть. В 1492 году в кварталах, примыкающих к мечети, поселились арабы, бежавшие в Стамбул от испанской инквизиции. По совокупности обстоятельств горожане нарекли мечеть Арабской.
