– Эй, слышь, ты просто…
Но Денни отбился и встал. Оттолкнул Шкета, и тот, в досаде и любопытстве, не воспротивился.
– Я сейчас, – прошептал Денни и спрыгнул с платформы.
Шкет вздохнул и сунул руку между ног. Может, я и псих, подумал он, но этот – ебанько! Сунул руку под плечо, разгладил складку одеяла. Глянуть вниз?.. Не. Он смотрел в потолок, который задел головой. Бывшие владельцы выкрасили потрескавшуюся штукатурку белым, не зашпаклевав.
В комнату кто-то вошел.
Она сказала:
– Где?
Денни сказал:
– Наверху, у меня в постели. Иди.
Платформа затряслась – кто-то взбирался по лестнице. Шкет глянул. Над краем появились ее спутанные со сна кудри, ее ошеломленные глаза, ее улыбающийся рот. Она сказала:
– Я… – хихикнула и добавила: – Привет.
– Ты лезь, лезь, – велел голос Денни.
Она оглянулась:
– Я и лезу. – Перебралась через край и подползла – груди, болтаясь, стукались то о плечи, то друг о друга.
Она приносила ему виски в ванную, когда он весь изгваздался в крови.
– Эй! – сказал Шкет. – Как дела?
Она снова улыбнулась и села по-турецки – в треугольнике между пяткой, пяткой и пахом темная чаща.
Денни тоже взобрался, оперся на локти, ухмыльнулся.
Меня используют, подумал Шкет. Только непонятно для чего.
– Ну и что будем делать? – спросил он.
– Он любит, когда у него отсасывают, – сообщил Денни.
Девчонка протянула руку, высунув кончик языка между зубов.
– Эй! – сказал Шкет Денни. – А ну-ка ты залезай!
В лице у Денни на миг нарисовалась растерянность. Потом он вскарабкался на антресоли. Девчонка опять хихикнула и вдруг повалилась на Шкета.
– Эй… – Шкет ее поймал; она смеялась, а он ободрал плечо об стену и ударился локтем. Его пениса девчонка не отпустила.
Денни, стараясь не хихикать, сказал:
– Ну хватит. Тише… – Удрал в угол, сел и закачался, обняв коленки.
– Эй… – повторил Шкет и убрал из-под плеча книгу (Денни). Что-то давило и щекотало ему грудь. Он опустил взгляд. Девчонка прижималась к нему лицом – это она опускала и поднимала ресницы.
– Эй, – в четвертый раз сказал он, и запустил руки ей в кудри, и оттянул ее голову назад.
Она только и сказала:
– Ынннн!..
Он ее поцеловал. Она схватила его за плечи у самой шеи и пихнула языком. Опираясь на левую руку, он правой мял мякоть ее плеча, ее груди, ее живота. Впихнул пальцы в складки плоти ее пизды, и она задрала колено, тряся икрой и бедром. Вошел мягко. Внутри пальцы нащупали хлюпкую твердость, которая постепенно подалась, тоже размягчилась. Она тихонько повизгивала, а ее рука на его пенисе бесила, как перышки. Стараясь (и не без успеха) не вынимать языка у нее изо рта, он развернулся, заполз между полных бедер, заклинился там. Вышел, чтобы снова войти, открыл глаза и увидел, что ее глаза распахнуты и устремлены на Денни. Впрочем, снова обратились к нему, и одновременно она подняла ноги и обхватила его, словно горячими подушками. Он зарылся в нее пенисом и языком, но что-то внутри переключило передачи: он сбросил скорость и лишь затем стал разгоняться. Тоже заинтересовавшись, поднял голову – картина получилась тряская. Денни стоял на коленях с хуем наперевес, губы размыкаются и смыкаются, что-то тихо бубнят – не расслышать.
Шкет повернулся лицом к ее лицу и на миг увидел себя в окружении мягкого, и влажного, и теплого. Вонзился во все это и кончил – одним мощным спазмом, от которого она под ним вся заходила ходуном и всосалась ему в рот, и ему в грудь вонзилась твердая косточка между ее расплющенными грудями. С далеких подростковых лет такого не было – яростно захотелось избавиться от любых прикосновений. Он скатился с нее, как дурак, пока она переводила дух, и холод хлестнул его по вспотевшим бедрам и животу – и ее тоже хлестнул, само собой. Нет, все равно не то. Лежа на спине, он снова к ней подполз; она не отодвинулась, ткнулась в него лицом.
– Эй… – Он поднял руку, просунул ей под голову. – Эй, иди сюда. – А другой рукой поманил Денни.
Денни вытянул ноги и скользнул ближе. Шкет цапнул его за плечо. Денни лег, забросил ногу на ногу Шкету, и его член брусочком лег Шкету на бедро.
– Ты же не кончила, да? – спросил ее Шкет.
– Э, – удивилась она и захлопала глазами.
Он не глядя колыхнул Денни.
– Я уже всё, а твоя подружка нет. Давай-ка, сделай с этим что-нибудь.
– Чё? – Он почувствовал, как Денни приподнялся на локте.
Шкет лизнул ее в нос. Она сощурилась.
– Я хочу посмотреть, как ты будешь есть мою молофью из ее пизды.
Патентованная ложь. Вот зачем меня использовали! Он хотел смотреть ей в лицо: она полуприкрыла глаза, меж ресниц поблескивали полумесяцы. Верхняя губа все терла и терла нижнюю. Шея Денни – как две жесткие резинки, а между ними провал. Шкет подтащил эту шею ближе:
– Давай, трудись.
Денни возмущенно заворчал. Девчонка опять посмотрела удивленно.
Шкет сжал руку у Денни на шее и успел в недрах его возмущения разглядеть страх.
– Давай, уебок. А то башку тебе раскрою!
Денни сглотнул и опустил лицо.
Сомкнув пальцы в желтых волосах, Шкет толкал скачущую голову, качал ею – и думал, что стоило бы погрубее.
Она разок сказала:
– Ой… – и сдвинула ногу.
Шкет посмотрел; у нее на лице так и застыло удивление. Придвинувшись к ее лицу, он вопрошал глазами (она не отвечала), поцеловал ее нежно, поцеловал жестче, и наконец она закрыла глаза – крепко – и заахала. Он почувствовал, как их руки столкнулись у Денни в волосах, как она отдернула руку, поэтому, целуя ее, свою убрал (но вдавил ногу мальчику в спину). Он ласкал ее обвисшую длинную грудь, скатившуюся ей на ребра. Грузная девочка… сколько ей? семнадцать? Восемнадцать? Постарше Денни; все равно ребенок. Ее мягкий язык тыкался в его твердый. Шкет отодвинулся – касался ее лишь рукой и ртом. Один раз ее руки встретились с ним на его выпяченном животе, снова зарылись в волосы Денни, и Шкет услышал, как мальчик ахнул. Денни елозил на сбившихся одеялах, голова качалась и прыгала.
– Ынн, – сказала она, – ынн… ыннн… ынн… – А потом завизжала и вцепилась в него.
Шкет рухнул на нее, ладонями и локтями обнимая всю мякоть ее боков.
– Колено у меня с головы убери, блядь, – сказал Денни.
Кончиками пальцев она взобралась по спине Шкета и вздохнула, и руки ее, восходя, обхватывали его все сильнее.
Денни выпутался из их ног и хлопнулся Шкету под бок.
