Он кинул другой и засмеялся.
– Да блин…
Рассердившись, она подобрала горсть и с силой швырнула. Денни пригнулся; кубики застучали в стенку.
Ланья швырнула еще и попала ему в голову.
– Ааа!.. – Он бросил кубик в ответ.
Она засмеялась и бросила еще два, один левой, другой правой. Попали оба. Денни в истерике откатился и на карачках поскакал за новыми фишками.
– Растеряете же всё… – начал Шкет. И растянулся вдоль края антресолей, чтобы кубики не скатывались вниз. Хохот Денни прыгал между октавами. Шкет подумал: у него даже голос еще не совсем сломался.
Ланья тоже хохотала так, что едва умудрялась бросать.
Кубик ударил Шкета в бедро. Шкет смахнул его обратно на одеяло. Другой перелетел через плечо и запрыгал по полу. Шкет смотрел, как эти двое вертятся, и пригибаются, и швыряются, и хотел, чтоб они кинули и в него. Что и случилось спустя некоторое время.
Он бросал кубики обратно, старался загораживать край, потом сдался, и сам уже хохотал, пока не заболело под грудиной, и не мог остановиться, поэтому все швырял и швырял яркие кубики с золотыми п и т, к и р.
– Нечестно! – закричала Ланья Шкету в плечо и опять засмеялась, когда они с Денни согнали Шкета с края.
– А потому что нефиг так сильно! – Денни с кубиком в руке нырнул влево, затем вправо.
– Ну… кончайте… уже… – пропыхтел Шкет и больше смеяться уже не мог.
Денни выглянул вниз:
– Там их на полу куча.
Ланья отступила, бросила еще. Кубик отрикошетил от бедра Денни. Ланья спряталась за Шкетом.
Денни обернулся:
– И еще один улетел.
Ланья осторожно выглянула:
– Надо, наверно, пойти собрать.
Денни, хмурясь, достал коробку.
– М-да… – Стал складывать рубашки, и книжки, и стеклянные кости в угол. С флуоресцентного плаката на сокровища взирал Котх.
Обертка рубашки порвалась.
– Слезаем, – сказал Шкет.
Ланья спустилась за ним следом.
Они подбирали кубики. Едва Денни шагнул на пол, Ланья кинула кубиком в него.
– Эй, не надо… – сказал Денни, потому что кубик улетел в груду вещей под антресолями.
– Извини! – Ланья снова зафыркала. – Погоди, я помогу.
И вместе с ним забралась в чащу инструментов у стены, и штабели стульев, и кучи коробок. Приподняла гладильную доску, а Денни плюхнулся на колени.
– Нашел…
Она подставила коробку под собранную Шкетом горсть. Тот принялся неловко рассовывать кубики по местам, а Ланья между тем спросила:
– А ты когда-нибудь брал деньги за секс?
– Да.
– У мужчин и женщин?
Один кубик заклинило о другой; Шкет нажал, и второй кубик выскочил из ячейки.
– Только у мужчин.
– Может, и мне попробовать, – после паузы сказала она. – Все про это думают.
– Зачем? – Шкет наклонился за кубиком под ногой.
– И ты, пожалуй, сказал сейчас разумную вещь.
Когда Шкет всунул кубик на место, она прибавила:
– Но это меня не остановит.
Она защелкнула крышку и обернулась к Денни.
Шкет ухмыльнулся, глядя на ее хребет – как будто стрела пронзала сердечко ее ягодиц. Я не знаю, подумал он, что творится у нее внутри. Я только уверен: там совсем не то, что кажется.
– Наверху еще осталось. – И она полезла по лестнице.
– Здесь я больше не вижу. – Шкет полез за ней.
– Эй!.. – сказал Денни.
А затем что-то сомкнулось у Шкета на шее, заскребло ему по бокам, вцепилось.
– Блядь, ты что…
– Отнеси меня! – закричал Денни, не отпуская его. – Давай, отнеси меня наверх.
– Да пошел ты! – закричал Шкет, оседая в хватке пацана. Попытался его стряхнуть. – Ты меня до смерти-то не души, безмозглый ты… зараза! – И одолел еще ступеньку.
Ланья присела на краю.
– Ты его уронишь…
Шкет взобрался еще на одну.
– Залезай давай, хуесос!
Ланья тянула Денни за локоть.
Шкет попытался забросить Денни на антресоли.
– Эй!..
И почувствовал, что Денни соскальзывает. Голые пятки замолотили ему по бокам. А потом что-то перелезло ему через голову.
– Эй, – повторил Денни уже другим тоном. И подергал Шкета за плечо. – Ты нормально?
Ланья сидела с ним рядом, хлопая себя по бедрам, по животу, от смеха опять ослабев.
– Иди нахуй. – Шкет присел на край антресолей. Наклонился, и что-то зашуршало по груди. – Ой, цепочка!
– Что? – Денни оттолкнулся, плюхнулся на попу, потянув за собой одеяла с досок. Не глядя ощупал цепь на щиколотке.
Вот что, наверно, так царапало Шкету бок.
Ланья смотрела, приоткрыв губы.
– Цепочка, – повторил Шкет, повернулся, сел на край и поглядел вниз. Конец цепочки свисал со ступни и почти доставал до пола. Шкет его подтянул. – Утром порвалась… один там мне порвал.
– Кто? – спросила Ланья.
– Да один там. Я починил, но ясно было, что это ненадолго.
Он двумя пальцами пробежался вдоль цепочки по плечу. Порвалось то же самое звено. Шкет стянул концы.
– Погоди секунду, – сказала Ланья. – У тебя же ногтей нет. Дай я посмотрю. – Она присела перед ним, так близко, что ее волосы защекотали ему грудь. Как ей разглядеть-то удается? – Почти получилось.
И она что-то такое сделала зубами.
– Эй?.. – спросил Шкет.
– Готово, – и она оттолкнулась, села.
Теперь Денни спросил у нее из-за спины:
– А кто порвал?
Денни положил ступню Ланье на колени. Отставил коробку и обхватил Ланью за живот, прижал к себе, вытянул руку вдоль ее руки.
– Не мешается? – Она глянула на строгий ошейник у Денни на ноге. – Эротично, пожалуй.
– Кто? – повторил Денни.
– Не знаю, – сказал Шкет. – Правда, я не знаю.
Он ощупью поискал рваное звено. Темно, конечно, но едва ли оно теперь отыщется даже при свете. Он подергал цепочку тут и там.
– Правда починила?
Ланья, плечом у Денни под подбородком, прикусила губу, сдерживая смех. В голове у Шкета пронеслось слово «…вовремя», и он не понял к чему. Я что-то нашел, подумал он, во время. Кому сдались монастыри? Он в голос расхохотался над Ланьиным замкнутым юмором.
