– Господи, – сказал Денни. – Господи боже. Ну, то есть, наверно, куда деваться, раз тебе неохота.
– Можешь в гости приходить. Если хочешь.
– Ёпта, – сказал Денни. – Во блин.
– Я просто думаю, так лучше. Если я буду жить не с вами. Там очень мило. Девушки очень милые.
Денни смотрел в пакет.
Она сказала:
– Я почти уверена, что ничего не забыла. Ты что ищешь? Если там нет, наверно, оно тут.
– Ничего не ищу.
– А.
Маску Шкетова лица закололо. Он резко обернулся к Саламандру:
– Ты в этих домах бывал?
– Нет.
– Давай вон там посмотрим.
– Запросто.
Шкет повернулся к остальным:
– Эй! Постойте тут пока, ага? – Взошел на некрашеное крыльцо. На полпути глянул через плечо.
Она перехватывала бумажные пакеты, кусала губу, стараясь взять их поудобнее. Денни посмотрел на нее, на Шкета, опять на нее. Остальные переминались и болтали.
Угловатый и зубастый стержень дверной ручки под ладонью проскрежетал еще на дюйм…
Шкет толкнул дверь.
Разболтанная люстра…
Он глазами обвел коридор, вслушиваясь в обитание.
Рисунок цветными карандашами на загаженной стене…
Шкету стало очень странно.
– Есть кто дома?
– Ну, если и есть, – сказал Саламандр, – сейчас съедут к ебеням. Потому как мы сюда надолго, да? – Остальные засмеялись. Саламандр крикнул: – Ну как, нормально?
– Да. На вид очень…
– Заходим?
– Да, заходите.
Дверь ванной в конце коридора открыта. Шаги вышли из-за спины, обогнули Шкета; кто-то протиснулся мимо, таща манекен в цепях.
В доме закишели скорпионы.
В подвисшей растерянности Шкет через гостиную забрел в кухню.
Саламандр заглядывал в шкафчики над раковиной.
– Консервов полно. Неплохо так. Жалко, что мусор не вынесли.
Под столом порванный мешок. На столе гора мусора. В раковине и на кухонном прилавке – посуды.
Шкет решил, что ему тут не нравится.
Небо за сетчатой дверью волновалось и вертелось, как зверь на цепи.
Шкет резко развернулся к гостиной.
Блондинка в бушлате сидела на диване, свесив кулаки между колен, и смотрела, как два скорпиона раскладывают на полу матрас. Глянула на Шкета, сгорбилась и снова перевела взгляд на скорпионов. Устала до смерти, похоже.
– Эй, братуха, – сказал Доллар у Шкета за плечом, – зашибенский дом.
Обнимаясь со своим львом, он плечом открыл дверь напротив через коридор. Внутри парни расстилали матрасы и спальники. Доллар протолкался между ними и поставил льва на окно. Обернулся – силуэтом на фоне драной шторы. Из-за него с подоконника выглядывал латунный зверь.
– Эй, чувак. Зря ты этот старый матрас тащил. Горелый же, все тут провоняет к хуям.
На чехле зияло обугленное гало вокруг двухфутового кратера пепла и горелого хлопка.
– У меня другого нету, – сказал скорпион (тоже белый, по имени Калифорния) и рванул матрас на себя. Матрас уголком накрыл соседний.
Стену некогда обклеили картинками из газет и журналов; многие уже успели содрать.
Незнакомый черный скорпион поднялся и улыбнулся Шкету:
– Покруче хата, чем та, да? – Сощурившись, заозирался. – Ага, неплохо тут.
Я, подумал Шкет, предпочел бы красные, сука, глаза!
Напротив стояла открытой дверь на заднюю веранду. Шкет шагнул было туда, но притормозил, держась за косяк. В окнах – ни стекла, ни сетки. На ящике сидел Сиам.
– Эй… – Он подтянул газету на колени и посмотрел на Шкета в растущей растерянности. – Я тут… я тут газету читаю. – Сиам одарил его улыбкой, передумал, забрал ее назад. – Просто газету читаю. – Поднялся; газета упала на пол. Половицы некогда выкрасили бордовым. – Чего-то сделать надо?.. Я хотел помочь с вещами, но у меня рука… – Он взмахнул забинтованной рукой. Кожа на ладони под бинтом шелушилась. – Могу, наверно, разложить чего-нибудь, – сказал Сиам, разглядывая грязные пальцы. – Если хочешь?..
– Не, – ответил Шкет. – Не, не морочься.
Зеленеющий кран на стене ронял сияющие капли в слякотный сток.
За спиной что-то брякнуло и заскрежетало.
Шкет обернулся.
Потрошитель и Разор катили «харлей» по коридору.
– Я не понимаю, зачем ты потащил с собой эту колымагу. Бензина не найдешь, и ты же сам говоришь, что двигатель убитый.
– Хороший же байк будет, если починить.
– В ванную поставим, как в тот раз?
– Да ёпта, эти хуесосы, как напьются, не целятся вообще. И вот зуб даю, кто-нибудь на него нассыт, только чтоб заржавел.
– Ну кончай, мудило…
– Не, не пойдет! Эй, Денни, можно мы тут поставим?
– Ну, наверно. – Денни стоял у двери в обнимку с бумажными пакетами.
Шкет подошел, взял его за плечо:
– Она ушла?
Поджав губы, Денни кивнул, переводя взгляд с пакета на пакет.
В комнате кто-то прислонил лопаты к стене у гладильной доски.
Чтоб завезти внутрь, подали «харлей» назад.
– Это твоя будет комната, Шкет?
Шкет сказал:
– Не исключено.
– Он много места не займет. Я, может, потом его еще куда пристрою.
– У Шкета в комнате его никто не тронет.
– Да пускай.
Шкет стиснул Денни плечо. Оба шагнули через порог.
– Эй, – сказал Денни. – Тут антресоли есть!
Шкета по хребту подрал мороз. Он совсем застыл.
– Денни?
– Чего?
– А в прошлом доме разве не было антресолей?
Денни озадачился:
– Ну, были. Но хуже.
– Да?
– Эти гораздо больше, – сказал Денни. – И там матрас.
– А тот дом, где мы раньше жили, – он какой был?
– Чё?
– Опиши мне. Я не помню. Я не могу… ничего вспомнить.
– То есть?
– Какого цвета были стены?
– Белые, нет?
Шкет насупился и кивнул. Стены вокруг были зеленые.
– Ты правда не помнишь, где мы прежде жили?
Шкет потряс головой.
– У нас там, – подсказал Денни, – толпа негров через улицу была. Отсюда улиц восемь или девять. И чуть вбок.
