– Эй!.. – Саламандр попятился, локтем прикрывая лицо.
– …убью, если будешь лезть!
Саламандр пригнулся. Доска громыхнула по стене.
Трое скорпионов (двое черных, один белый) столпились в дверях гостиной. Двое (один мужчина, одна женщина) вошли с задней веранды и вытаращились.
Голова у Доллара запрокинулась.
Шкет прыгнул и цапнул; рука запуталась у Доллара в волосах. Шкет схватил его за плечо, развернул и толкнул к стене. Доллар в нее врезался и клацнул длинными зубами. Доска углом заехала Шкету по плечу и загрохотала на полу, а Доллар опять открыл рот. На губах повисла вязкая слюна. Доллар рванулся, задыхаясь; Саламандр попытался оттащить Шкета.
Шкет ткнул локтем назад:
– Отвали!
– Я его убью! – завизжал Доллар Шкету в лицо. – Он ко мне лезет. Убью! Он знает, что убью! Убью! Убью…
Шкет бросился на Доллара всем телом и вместе с ним распластался по стене. Затем в плече, и так горевшем после удара доски, вспыхнула боль, и он так удивился, что не вскрикнул. Лишь закряхтел, деря Доллару башку. Долларовы челюсти разжались и втянули воздух. Шкет услышал, как Долларов череп дважды стукнул об стену и сообразил, что сам же им и колотит. Почувствовал, как по руке стекает кровь. Глаза у Доллара остекленели. Он безуспешно тряс головой. Верхние зубы в крови, на нижней губе – кровавые крапины.
– Дай я? – Голос Саламандра прозвучал на одну пятую тише, чем полагалось; слова подрагивали. – Псих ебаный, он же покалечит кого-нибудь! И тогда хер знает что выйдет. Дай мы им займемся?
Шкет оглянулся. Саламандр зарывался в шею заросшим подбородком. Веснушчатые кулаки разжимались и сжимались; он раскачивался и сопел.
– Дай мы?
Доллар покатал затылком по стене.
– Ты ему скажи, чтоб не лез! – Ресницы на левом глазу блестели слезами. – Убью! Он знает! – Доллар моргнул. Слезы покатились в щетину, всползавшую к скуле по прыщавой щеке.
В неподвижности Шкетова паника отступила. На ее место подкатила ярость. Но не приходило в голову, какие бы слова заорать. Он поднял руки и оглушительно выдохнул.
Саламандр заморгал и попятился.
Доллар перестал вращать глазами.
В щеке у Шкета задергался мускул; Шкет пошевелил ртом, чтоб это прекратилось. Потер липкое плечо.
В дверях ванной стоял Флинт, чуть позади него – Харкотт. На пороге передней двери – Денни: одна ладонь на дверной ручке, другая на косяке.
Поджидая слова, Шкет расслышал:
– …Видал? Видал, как он?.. – Перец на пороге гостиной жарко шептался с Б-г, а тот не слушал. – Видал, как Доллар на ниггера с доской? Точняк покалечил бы, вот точняк. Пускай теперь ссыт – Саламандр с него шкуру спустит. Как думаешь, он Саламандра одолеет? А? Если б Шкет не вмешался, ты б на кого поставил? Кто кого бы первым, а? Если б Шкет не вмешался…
Перцево лицо меж тощих плеч, обмотанных цепями, блестело гнилью экстатической улыбки.
– Саламандр, погоди, – сказал Шкет, – пока я не скажу.
Саламандр сомкнул губы и кивнул – скорее просто головой пошевелил, нежели согласился.
– Иди, – сказал Шкет. – Ну его.
– …Ага, – сказал Саламандр. Кулаки разжались. – Только потому, что ты сказал… – Он развернулся и пошел по коридору; Флинт и Харкотт переступили с ноги на ногу.
– Убью! Он знает, я его…
Саламандр опять развернулся и ринулся назад.
Шкет сцепленными кулаками вмазал Доллару по щеке. Удар вышел слабый и неуклюжий (а плечо горело и вдобавок пульсировало), но Доллар осел, зажимая уши.
Саламандр схватил Шкета за плечи (боль в левом – вообще ни в какие ворота) и пробил два пинка вокруг его ног:
– Вот!.. На!..
Шкет его оттолкнул.
– Кто-нибудь, уведите его!
Никто не шелохнулся.
– Вы двое! Уведите эту тварь из гнезда, пока его, сука, не прибили! – Повернулся, обеими руками уперся Саламандру в грудь. Пола жилета свесилась на одну руку. На другую упала цепь. – А ты не лезь к нему… иначе я и тебе врежу, и тогда покалечимся мы оба!
Позади заскрежетало и зазвенело.
Шкет глянул через плечо. Денни и другой скорпион (оба – не те, на кого Шкет орал) подхватили Доллара, а тот сопел, дергался и никак не мог встать на ноги. Придуривается, небось, подумал Шкет. Да блин, никто его так уж сильно не бил.
Саламандр вздохнул, сглотнул, тряхнул головой, вздохнул опять.
– …Доллар бы Саламандра отмудохал, если б Шкет не вмешался, скажи? Как думаешь, убил бы? Точняк бы убил – видал, как он на Саламандра с доской? А тут Шкет такой вылетает…
Передняя дверь открылась; ноги Доллара с трудом одолели крыльцо.
Шкет тяжело подышал, хлопнул Саламандра по плечу и пошел. Попытался разъять всю сцену на атомы. В голове царила ужасная ясность. Но никакая ясность не проясняла память об ударах и боли хоть какой-нибудь мотивацией.
Он постоял на веранде, разминая плечо и слушая, как в доме возобновилось шевеление.
– Шкет?..
Одной рукой прижимая к себе черную девчонку, с которой накануне целовался Доллар (девчонка, судя по одежде, не скорпион, разглядел Шкет), на веранду, все еще не отдышавшись, вышел Саламандр. За ним втиснулись Харкотт и Флинт.
– Что? – Шкет снова сжал плечо. – Чего вам? – Ссадина от доски посерьезнее Долларова укуса. Бешенство, подумал Шкет; я от этой сволочи подцепил бешенство.
– Разреши нам пойти и ему всыпать, ладно? Он болтается у дома. Подляну какую подстроит. Мы его поучим жизни, и он угомонится, будет нормальный, как очухается. Не знаю, чего ты добиваешься, – сказал Саламандр. – Но иначе никак.
– Мне до фонаря, – ответил Шкет в основном потому, что болело плечо. – Делайте с ним что хотите, лишь бы не в доме.
Саламандр оглянулся на остальных.
– Ладно, – буркнул он. – Пошли.
Черная девчонка постояла в дверях одна, щупая пояс бордовых джинсов.
– Так нельзя, – сказала она с флоридским акцентом и тревожной гримасой.
Ужасная ясность сменилась ужасной же вялостью. Раззявив рот, Шкет кивнул девчонке.
Уже позднее он шагал по дому, не глядя на тех, кто бродил вокруг. Постоял у передней двери, резко развернулся, пошел к веранде, постоял у двери там, не то чтобы глядя на двор; поймав себя на этом, ушел в кухню.
Из-за сетки девичий голос спрашивал:
– …там? Вы не знаете, он там? Большой…
Шкет открыл дверь.
Она ткнула кулачком в подбородок. Светлые волосы, прихваченные заколкой с пластмассовыми цветами, скользнули с плеча, когда она повернула голову.
