«17» подсветило кончик пальца оранжевым. Дверь закрылась. Кроме номера этажа – ни огонька. Он поехал вверх. Не сказать, что страшно: вся эмоция – в пересыщенном растворе. Но кристаллизацию фантастических фигур, понимал он, слушая свое поверхностное дыхание, может вызвать что угодно.
«17» погасло; открылся полумрак.
Квартирная дверь в одном конце бежевого коридора стояла нараспашку; оттуда дымило серым светом. В другом горела минимум одна лампочка в шаре плафона.
Приближаясь к шару, он миновал 17-В, 17-Г, 17-Д.
После третьего звонка (а между ними – с минуту) он решил уходить: и направился вниз по лестнице, потому что в лифте было черным-черно и слишком жутко.
– Да?.. Это кто?..
– Меня прислала мадам… миссис Браун.
– А. – Зазвенело всякое. Скрежетнула дверь на двухдюймовой цепочке. Поверх звеньев на него воззрилась женщина сильно, пожалуй, под пятьдесят, с затененными волосами и бледными глазами. – Это вы молодой человек, которого она обещала прислать помочь?
– Ага.
– А, – повторила она. – А, – закрыла дверь и открыла, сняв цепочку. – А.
Он шагнул в квартиру на зеленый ковер. Женщина, отступив, смерила его взглядом; ему уже стало неловко, и неопрятно, и нервно.
– Эдна объяснила, что нам нужно?
– Прибраться, – ответил он. – Вынести что-то?
– И перенести…
Два раза постучали, и в громкий смех двоих мужчин влился женский смех.
Они оба посмотрели на акриловый ковер.
– …в квартиру выше, – сказала она. – Полы, стены в этих домах такие тонкие. Все слышно. Всё. – Она завела глаза вверх, и он подумал: почему она дергается… это она из-за меня дергается? Она сказала: – Помогите нам освободить квартиру наверху. На девятнадцатом этаже, в другом конце коридора. Там есть балкон. Мы подумали, будет мило. Здесь у нас балкона нет.
– Эй, мам, а что?..
Она наполовину высунулась в коридор, и он ее узнал.
– Что, Джун?
– Ой… – Не узнавание, нет, хотя она придержалась за стенку и похлопала на него глазами. Желтые волосы мотнулись и ударили ее по плечам. Она кривилась, стоя под зеленой стеной чуть бледнее ковра. – А Бобби дома?
– Я его послала вниз за хлебом.
– Ой, – снова, и назад к себе.
– Я… – сделала паузу, подождала, пока он на нее посмотрит, – миссис Ричардс. Мой муж Артур придет совсем скоро. Но вы заходите, я объясню, что нужно сделать.
В гостиной – сплошь панорамные окна. За приподнятыми шторами – перекат лоскутной травы между кирпичными многоэтажками.
– Садитесь, например, – ее палец оторвался от подбородка и указал, – сюда.
– Мне с утра не удалось как следует помыться, и я довольно грязный, – а потом сообразил, что она потому и выбрала именно этот стул. – Нет, спасибо.
– А вы живете?..
– В парке.
– Садитесь, – сказала она. – Прошу вас. Прошу вас, садитесь.
Он сел и постарался не прятать босую ногу за сандалию.
Она примостилась на краешке углового дивана.
– В девятнадцать А, куда мы хотим переехать, честно говоря, разгром. Сама квартира в хорошем состоянии – стены, окна; столько окон везде побито. Мы писали в домоуправление. Но не удивлюсь, если они потеряли письмо. Все так плохо работает. Столько народу разъехалось.
Дребезг и стуки прошли по коридору, а потом кто-то кулаком заехал в дверь!
Пока он пытался приструнить свое удивление, обрывочные шепотки снаружи расползлись смехом.
Миссис Ричардс выпрямилась – закрыв глаза, прижимала кулачок к животу, другой рукой месила диван. Складки между сухожилиями над воротником пульсировали то ли медленным сердцебиением, то ли частым дыханием.
– Мэм?..
Она сглотнула, поднялась.
В дверь снова заехали кулаком; он увидел, как затряслась цепочка.
– Уходите! – Руки ее стали точно когтистые лапы. – Уходите! Уходите, я сказала!
Шаги – три или четыре пары, одна на высоких каблуках – перемолвились словечком с эхом.
– Мама?.. – вбежала Джун.
Миссис Ричардс открыла глаза, рот и перевела дух.
– Они так, – оборачиваясь к нему, – уже второй раз за сегодня. Второй. А вчера всего один.
Джун то поднимала кулачок ко рту, то опускала. У нее за спиной – стена в шершавых зеленых обоях, полки с растениями в латунных горшках на неполиваемой высоте.
– Мы переезжаем в другую квартиру. – Миссис Ричардс снова вздохнула и села. – Мы написали в домоуправление. Ответа не получили, но все равно переедем.
Он положил тетрадь на стол возле стула и посмотрел на дверь:
– А кто там?
– Не знаю. Не знаю; знать не хочу. Но они скоро… – она помолчала, взяла себя в руки, – скоро сведут меня с ума. По-моему, там… дети. Заселились в квартиру внизу. Столько народу разъехалось. Мы переедем наверх.
Джун то и дело озиралась через плечо. Ее мать сказала:
– Вам, должно быть, очень нелегко жить в парке.
Он кивнул.
– Вы давно знакомы с миссис Браун? Спасибо ей, что прислала нам подмогу. Она выходит в город, общается с людьми. Мне-то кажется, что снаружи небезопасно.
– Мама почти не выходит, – выпалила Джун поспешно, однако не без заминки; она и вечером накануне так говорила.
– Это небезопасно, и я не понимаю, зачем женщине так рисковать. Будь я кем другим, вероятно, считала бы иначе. – Она улыбнулась. Ее темные волосы уже седели, укладка недавняя и простая. – Сколько вы сможете поработать?
– Сколько вам потребуется, я думаю.
– То есть сколько часов? Сегодня?
– До конца дня, если хотите. Сейчас уже довольно поздно. Но завтра я приду пораньше.
– Я про освещение говорю.
– Про освещение?
– В большинстве квартир света нет.
– А, ну да. Тогда поработаю до темноты. Который час?
– Часы. – Миссис Ричардс открыла ладони. – Часы остановились.
– У вас тоже нет электричества?
– Только в одной розетке в кухне. Для холодильника. И она тоже иногда отключается.
– В коридоре свет горит. И лифт работает. Можно запитаться.
Миссис Ричардс не поняла.
– Удлинителем. От лампы в коридоре к вам в квартиру. Будет электричество.
– А. – Морщины у нее на лбу прорезались глубже. – Но тогда у нас не будет света в коридоре, да? Там нужен хоть какой-то свет. А то слишком…
– Двойной патрон. В один лампочку, а из другого кабель под дверь.
