– Я создаю звуковое сопровождение видеоигр, – негромко произносит Брэд. – Музыка, эффекты, сведение.
Он вернулся с рулоном бумажных полотенец. Холли отрывает два куска и кладет на колени. Дэн продолжает, похоже, с головой уйдя в прошлое:
– Когда мои дни в патрульном автомобиле закончились – до детектива я так и не вырос, да и не хотел, – я главным образом работал диспетчером. Некоторые копы терпеть не могут сидеть за столом, а я не возражал, потому что у меня была другая работа, которая продолжалась и после того, как я вышел в отставку. Можно сказать, это одна сторона медали. А то, что делает Брэд, когда они его зовут, – другая сторона. На пару, Холли, мы прижали этого, простите мой французский, этого говнюка. Он уже многие годы у нас на прицеле.
Холли наконец-то откусила кусок пирога, но теперь раскрыла рот, окатив неприглядным душем из крошек тарелку и бумажные полотенца у себя на коленях.
– Годы?
– Да, – говорит Дэн. – Брэд узнал, когда ему еще не было тридцати. Он работает со мной с две тысячи пятого или около того. Так, Брэд?
– Чуть позже, – отвечает Брэд, сначала проглотив кусочек пирога.
Дэн пожимает плечами. Судя по всему, это движение причиняет ему боль.
– Все начинает сплавляться воедино, когда доживаешь до моего возраста, – говорит он, затем сверлит Холли взглядом. Сдвигает кустистые брови (однозначно натуральные). – Но не с Ондовски, как он себя теперь называет. Насчет него у меня все четко. С самого начала… или с того момента, где я вписался в его историю. Мы приготовили для вас целое шоу, Холли. Брэд, первое видео наготове?
– Да, дедушка. – Брэд хватает айпад и использует пульт дистанционного управления, чтобы включить большой телевизор. На синем экране – надпись: «ГОТОВО».
Холли надеется, что она тоже готова.
10
– Мне был тридцать один год, когда я впервые увидел его, – продолжает Дэн. – Я это помню, потому что буквально за неделю жена и сын устроили мне вечеринку в честь дня рождения. С одной стороны, прошло много времени, с другой – кажется, будто это было вчера. Тогда я еще ездил в патрульном автомобиле. Мы с Марселем Дюшамом припарковались за большим сугробом у Марджинал-уэй и ловили нарушителей скоростного режима. Утром буднего дня шансов на успех у нас было немного. Мы ели пирожки, пили кофе. Я помню, как Марсель подкалывал меня насчет какой-то обложки для книги, спрашивал, нравится ли моей жене, что я рисую сексуальных женщин в нижнем белье. Думаю, я как раз говорил ему, что для этой обложки мне позировала его жена, когда к нашему автомобилю подбежал какой-то парень и постучал в водительское стекло. – Он замолкает. Качает головой. – Всегда запоминаешь, где был, когда услышал плохие новости, верно?
Холли думает о том дне, когда узнала, что Билла Ходжеса больше нет. Ей позвонил Джером, и она не сомневалась, что он глотает слезы.
– Марсель опустил стекло и спросил парня, не нуждается ли он в помощи. Тот ответил, что нет. В руке он держал транзисторный приемник, в те дни они заменяли айподы и мобильники, и спросил, слышали ли мы о том, что только что случилось в Нью-Йорке.
Дэн делает паузу, чтобы поправить канюлю и подрегулировать поток кислорода из баллона, закрепленного на боку кресла.
– Мы ничего не слушали, кроме полицейской волны, поэтому Марсель переключился на регулярные диапазоны. Нашел новости. И вот о чем говорил этот бегун. Запускай первое видео, Брэд.
Планшет лежит на коленях Брэда. Он касается его и говорит Холли:
– Сейчас выведу картинку на большой экран. Секундочку… Поехали.
На экране, под печальную музыку, появляется заставка стародавнего выпуска новостей. С надписью: «САМАЯ СТРАШНАЯ АВИАКАТАСТРОФА В ИСТОРИИ». Потом следуют черно-белые кадры с городской улицей, которая выглядит так, словно в нее ударила бомба.
«Ужасные последствия самой страшной авиакатастрофы в истории! – сообщает закадровый голос диктора. – На бруклинской улице лежат обломки самолета, столкнувшегося с другим авиалайнером в туманном небе над Нью-Йорком. – На хвостовой части самолета – или том, что от него осталось, – Холли читает: «ЮНАЙ». – Самолет «Юнайтед эйрлайнс» рухнул на застроенную жилыми коттеджами часть Бруклина. Погибли шесть человек на земле, а также восемьдесят четыре пассажира и экипаж».
Теперь Холли видит пожарных в стародавних шлемах, которые бегают среди руин. Некоторые несут носилки, на которых лежат прикрытые одеялами тела.
«Обычно, – продолжает диктор, – столкнувшиеся самолеты «Юнайтед» и «Транс уорлд эйрлайнс» разделяют мили, но на этот раз самолет «ТУЭ», рейс двести шестьдесят шесть, с сорока четырьмя пассажирами и экипажем на борту, далеко отклонился от курса. Он рухнул на Стейтен-Айленд».
Опять прикрытые тела на носилках. Огромное самолетное колесо, еще дымящаяся резина свисает лохмотьями. Камера пробегается по обломкам 266-го, и Холли видит разбросанные повсюду рождественские подарки. Камера наезжает на один, крупным планом показывает закрепленного на луке маленького Санта-Клауса, дымящегося, почерневшего от сажи.
– Можешь на этом остановиться, – говорит Дэн. Брэд подносит палец к планшету, и большой экран вновь становится синим.
Дэн поворачивается к Холли.
– Всего сто тридцать четыре погибших. И когда это произошло? Шестнадцатого декабря тысяча девятьсот шестидесятого года. Ровно шестьдесят лет назад.
Всего лишь совпадение, думает Холли, но тем не менее по ее спине пробегает холодок, и она вновь думает о том, что, возможно, в мире есть силы, которые двигают людьми, как пожелают, словно мужчины (и женщины) – фигуры на шахматной доске. Даты – возможно, лишь совпадение, но может ли она сказать такое обо всем том, что привело ее в этот дом в Портленде, штат Мэн? Нет. Есть цепочка событий, уходящих к другому монстру, Брейди Хартсфилду. Брейди, благодаря которому она поверила.
– Выжил только один человек, – говорит Дэн Белл, выдергивая Холли из ее мыслей.
Она указывает на синий экран, словно там по-прежнему идет хроника:
– Кто-то выжил в этом?
– Только на один день, – говорит Брэд. – Газеты назвали его «Мальчиком, который упал с неба».
– Но придумал это прозвище не газетчик, – добавляет Дэн. – Тогда в Большом Нью-Йорке помимо национальных телекомпаний работали три или четыре независимых. Среди них была Дабл-ю-эл-пи-ти. Разумеется, ее давно уже нет, но если что-то снималось или записывалось, велики шансы, что это найдется в Сети. Готовьтесь к потрясению, юная леди. – И он кивает Брэду, который вновь касается пальцем планшета.
На коленях матери (и с молчаливого одобрения отца) Холли узнала, что открыто выражать эмоции не просто неприлично и неприятно, но постыдно. И после многолетних сессий с Элли Уинтерс она обычно не выказывает своих чувств, даже в кругу друзей. Сейчас рядом незнакомцы, но как только на экране появляется второе видео, Холли кричит. Ничего не может с собой поделать.
