– Запиши новое сообщение.
– Да.
– И я тебя сразу предупреждаю, Дрю… если ты не позвонишь, я брошу все и приеду.
– Лучше не надо. Ты сама знаешь, какая хреновая там дорога. Особенно последние пятнадцать миль. «Вольво» рискует лишиться выхлопной трубы. А то и коробки передач.
– Мне все равно. Потому что… Ладно, скажу как есть. Если не выходит короткий рассказ, его легко бросить. Да, потом ты пару недель хандришь, а затем снова приходишь в себя. Но с «Деревенькой на холме» все было иначе. Следующий год был кошмаром для меня и детей.
– На этот раз…
– Все будет совсем по-другому, я знаю. Ты уже говорил, причем неоднократно. Я тебе верю, хотя совершенно не знаю, что ты задумал. Знаю только, что в этой книге не будет сексуально озабоченных профессоров, предающихся разврату и пьянству в округе Апдайк. Просто… – Она положила руки ему на плечи и посмотрела ему в глаза очень серьезно. – Если что-то пойдет не так, если ты опять растеряешь слова, как это было с «Деревенькой», возвращайся домой. Слышишь меня? Возвращайся домой.
– Даю честное слово.
– А теперь поцелуй меня по-настоящему.
Дрю так и сделал, нежно раздвинул языком ее губы и запустил руку в задний карман ее джинсов. Когда он отстранился, завершив поцелуй, щеки у Люси горели.
– Да, – сказала она. – Именно так.
Он сел в машину, но не успел даже выехать со двора. Люси вдруг крикнула: «Подожди!» – и бросилась за ним вдогонку. Сейчас она наверняка скажет, что передумала, решил он. Сейчас она скажет, что хочет, чтобы он остался и писал книгу дома. Дрю с трудом сдерживал желание надавить на педаль газа и умчаться по Сикамор-стрит, не глядя в зеркало заднего вида. Но он все-таки остановился и опустил окно.
– Бумага! – выдохнула Люси. Она запыхалась от бега, волосы упали ей на глаза. Она резко сдула их с лица. – Ты взял бумагу? Что-то я сомневаюсь, что там есть запасы бумаги.
Он улыбнулся и прикоснулся к ее щеке.
– Я взял две пачки. Думаешь, этого хватит?
– Должно хватить, если только ты не собираешься написать «Властелина колец». – Люси пристально посмотрела на мужа. Она больше не хмурилась, по крайней мере сейчас. – Поезжай, Дрю. Поезжай и возвращайся с убойной книгой.
5
Свернув на шоссе I-295, на том самом въезде, где он однажды, давным-давно, видел человека, менявшего шину посреди дороги, Дрю почувствовал, как внутри нарастает необычайная легкость. Его реальная жизнь – жена, дети, работа, домашние хлопоты и заботы – осталась где-то позади. Да, уже через пару недель, максимум через три, он вернется домой, и ему наверняка придется дописывать книгу посреди шума и грохота этой реальной жизни, но сейчас его ждала другая жизнь, которую он проживет в своем воображении. Когда он пытался писать предыдущие три романа, у него не было возможности хоть ненадолго сбежать от реальности и полностью погрузиться в свой воображаемый мир. На этот раз все должно получиться, у него есть предчувствие. Его тело будет сидеть за столом в летнем коттедже в глухих лесах штата Мэн, но его разум поселится в штате Вайоминг, в маленьком городке под названием Биттер-Ривер, где хромой шериф и трое его испуганных помощников пытаются защитить парня, хладнокровно убившего совсем молодую девчонку в присутствии как минимум сорока свидетелей. Причем стражам закона нужно не только защитить убийцу от толпы разъяренных горожан, но и доставить его в окружной суд, где ему вынесут приговор (если в 1880-х годах в Вайоминге было деление на округа; но этот вопрос можно прояснить позже). Дрю пока даже не знал, где отец юного Прескотта набрал небольшую армию головорезов, чтобы отбить сына по дороге в суд, но был уверен, что со временем все узнает.
Всему свое время.
У Гардинера он свернул на шоссе I-95. «Шевроле» – с пробегом 120 000 миль – потряхивало на шестидесяти милях в час, но когда Дрю разогнался до семидесяти, тряска прекратилась и машина пошла как по маслу. Ехать было неблизко, еще как минимум четыре часа, причем последний час – по раздолбанным узким грунтовкам с кульминацией в виде дороги, которую местные незатейливо называли хреновой.
Он с нетерпением ждал этой поездки, но еще больше ему не терпелось открыть ноутбук, подключить его к портативному принтеру «Хьюлетт-Паккард» и создать документ, который он назовет «БИТТЕР-РИВЕР #1». В кои-то веки мысли о белой пропасти пустого пространства под мигающим курсором не отзывались надеждой пополам со страхом. Выезжая за городскую черту Огасты, он не чувствовал ничего, кроме нетерпеливого предвкушения. На этот раз все будет нормально. Даже лучше, чем нормально. На этот раз все будет прекрасно.
Он включил радио и принялся подпевать «The Who».
6
Уже ближе к вечеру Дрю остановился перед единственным на весь ТР-90 универсамом, развалюхой с просевшей крышей под названием «Большой 90» (как будто где-то поблизости есть еще «Маленький 90»). Он заправил «шевроле» на допотопной ржавой бензоколонке с ручным насосом, увешанной табличками «ТОЛЬКО НАЛИЧНЫЕ», и «ТОЛЬКО ОБЫЧНЫЙ БЕНЗИН», и «КТО УЕДЕТ, НЕ ЗАПЛАТИВ, БУДЕТ НАКАЗАН», и «БОЖЕ, ХРАНИ АМЕРИКУ!». По цене $3,90 за галлон. В северном округе даже обычный бензин стоит как премиум. Перед тем как войти в магазин, Дрю замешкался на крыльце и снял трубку старенького телефона-автомата под пластиковым козырьком, заляпанным трупиками насекомых. Этот телефон висел здесь с тех пор, когда Дрю был ребенком, и табличка на нем была та же самая, только теперь она выцвела и стала почти нечитаемой: «НЕ ОПУСКАЙТЕ МОНЕТЫ, ПОКА НЕ ДОЖДЕТЕСЬ ОТВЕТА». Дрю услышал непрерывный гудок, кивнул, вернул трубку на проржавелый рычаг и вошел в магазин.
– Ага, еще пашет, – сказал сидевший за прилавком беженец из «Парка Юрского периода». – Поразительно, да? – Глаза у него были красные, и Дрю даже подумал, что он, наверное, обкурился. Но тут старик вынул из заднего кармана мокрую от соплей бандану и громко высморкался. – Чертова аллергия, каждую осень такая напасть.
– Вы Майк Девитт, да? – спросил Дрю.
– Не, Майк – мой батя. Его больше нет с нами, помер еще в феврале. Девяносто семь лет, не хрен собачий, хотя последние десять он уже мало что соображал. Я Рой. – Старик протянул руку через прилавок. Дрю не хотел пожимать ему руку – этой самой рукой Рой Девитт держал бандану, в которую сморкался, – но его воспитали вежливым человеком, так что рукопожатие все-таки состоялось.
Девитт сдвинул очки на кончик крючковатого носа и присмотрелся к Дрю.
– Да, знаю, я вылитый батя, так уж мне не свезло, но и вы тоже похожи на вашего папашу. Сын Баззи Ларсона, так? Не Рики, а другой.
– Все верно. Рики теперь живет в Мэриленде. Я Дрю.
– Ну да. Точно. Вы сюда приезжали с женой и детишками. Только давненько вас не было. Вы же учитель, да?
– Да.
Дрю вручил Девитту три двадцатки. Тот убрал их в лоток под кассой и вернул сдачу, шесть мятых бумажек по доллару.
