Впервые я услышал
[122], как красношапочный корольковый манакин поет крыльями, в 1985 году, в наше первое утро в Эль-Пласер, где мы с Энн открыли чудесные и неожиданные токовые танцы золотокрылого манакина на бревне в подлеске. Уловив в шумном утреннем хоре, который гремел в сыром эквадорском лесу, эти непривычные уху электронные ноты, я поначалу отнес их к мелодичному бормотанию попугаев: собираясь тесными группками на какой-нибудь присаде, эти птицы часто переговариваются между собой негромкими, короткими, очень изменчивыми звуками или обрывками песен. Позднее в тот же день я с изумлением обнаружил, что этот звук доносится не из крон, а из подлеска и издает его не кто иной, как легендарный и практически не изученный красношапочный корольковый манакин. В последующие недели, во время поисков новых индивидуальных участков золотокрылых манакинов, мы обнаружили в тех же лесах несколько токов красношапочных корольковых манакинов, и я получил возможность всласть насмотреться на них и записать на магнитофон их причудливые музыкальные выступления. Пение крыльями является основным компонентом
[123] токовых демонстраций этих птиц. В отличие от остальных манакинов, самцы красношапочного королькового манакина имеют крайне бедный вокальный репертуар, даже без настоящей песни. Вся их вокализация ограничивается простенькой серией резких звуков кеа, издаваемых во время исполнения токовых «поклонов».
В Эль-Пласер красношапочные корольковые манакины попадались нам в те же паутинные сети, которыми мы ловили золотокрылых манакинов для мечения их цветными кольцами. Маховые перья самок красношапочного королькового манакина выглядели совершенно нормально, тогда как у самцов второстепенные маховые перья – те перья, которые крепятся сзади к локтевой кости предплечья, – выглядели чрезвычайно странно. Британский орнитолог Филип Латли Склэтер, описавший данный вид в 1860 году, снабдил свои наблюдения рисунками этих перьев. Впоследствии Дарвин воспроизвел иллюстрации Склэтера
[124] в «Происхождении человека…» в разделе, посвященном инструментальной музыке птиц, где он высказывал предположение, что механические звуки манакинов и других птиц эволюционировали путем полового отбора. В частности, пятое, шестое и седьмое второстепенные маховые перья красношапочного королькового манакина (если считать от пряжки к локтю) имеют сильно утолщенные, раздутые стержни. При этом концы шестого и седьмого пера снабжены изогнутыми наростами, напоминающими формой навершие ирландской дубинки или слегка деформированный рожок мягкого мороженого. Напротив, пятое второстепенное маховое перо вблизи вершины круто согнуто под углом в сорок пять градусов, образуя мягкую лопасть, направленную в сторону тела.
Когда я впервые увидел, как эта птица токует, мне пришлось максимально включить воображение, чтобы хотя бы попытаться представить себе, каким образом перья вообще могут производить подобные звуки – даже если это жесткие и необычно изогнутые перья красношапочного королькового манакина.
Второстепенные маховые перья самца красношапочного королькового манакина. Вверху – развернутое крыло, вид снизу. Внизу слева – изогнутый в виде лопасти конец пятого второстепенного махового пера. Внизу справа – раздутый конец шестого второстепенного махового пера с рядом заметных выпуклостей. По данным Botswick and Prum (2005)
Правда, на то чтобы разгадать эту загадку, понадобилось долгих двадцать лет, и на то имелось две причины. Первая крылась в технологических проблемах: нам пришлось дождаться, когда будет изобретена технология скоростной видеосъемки и она станет достаточно продвинутой, чтобы ее можно было применять во влажных тропических лесах. Вторая причина была скорее кадрового характера. Уже в конце 1990-х годов мне повезло привлечь к работе в моей лаборатории очень предприимчивую и целеустремленную аспирантку Кимберли Боствик, окончившую Корнелльский университет как раз в то время, когда стало возможным применение в полевой работе высокоскоростных видеокамер первого поколения
[125]. Как всегда, самым труднопреодолимым барьером в работе был барьер интеллектуальный. На самом деле механизм генерации звука, который использовали эти птицы, оказался тем самым, который я и обдумывал еще в Эль-Пласер в 1985 году, но сразу же отверг, сочтя его смехотворно нелепым. К счастью, благодаря упорству и настойчивости Ким удалось одновременно найти верный ответ и убедить меня в абсолютной ошибочности моего мнения.
Ким Боствик начала свое пионерное исследование функциональной морфологии генерации звуков перьями, которое стало основой ее диссертации, с «простых» манакинов. В частности, используя высокоскоростные видеокамеры, Ботсвик показала, что белогорлый короткокрылый манакин (Manacus manacus) и ошейниковый короткокрылый манакин (Manacus candei) издают свои щелчки, резко смыкая верхние поверхности крыльев над спиной. Раскатистые «трели» из щелчков
[126] они производят точно таким же способом благодаря невероятно быстрым сериям хлопков крыльями.
Звуки, которые издают крыльями короткокрылые манакины (Manacus), несомненно, являются поведенческими инновациями, однако сам механизм генерации звука при этом довольно прост. Щелчки, хлопки и клики производятся смыканием перьев – таким же кратковременным и резким, какими краткими и резкими воспринимаются эти звуки на слух. Однако звонкое, музыкальное пение крыльями у красношапочного королькового манакина качественно отличается от этих простых звуков. Оно имеет истинную частоту, высотой тона напоминает звучание скрипки или тоновый сигнал телефона, и его длительность достигает более трети секунды.
