– Вы можете проверить холодильник вагона-ресторана – есть в нем бутылка Совиньон-блан?
Женщина помахала еще раз и улыбнулась.
– Нет, серьезно, она в холодильнике. Проверьте!
Завернувшись в одеяла, Джем и я вернулись к просмотру «Игры престолов», пока вагон раскачивался из стороны в сторону в течение следующего часа. У Алекса и Эда начался приступ раздражения на фоне запертого пространства, и они веселили себя тем, что звонили жене своего новообретенного друга Макса – учителя из Голландии, притворяясь, что его арестовали на границе за хранение наркотиков.
Поезд в итоге вернулся на рельсы, и мы наконец пересекли границу, въехав в Эрлянь, где нам позволили выйти на платформу и при необходимости затариться. В ассортименте местного магазинчика была китайская водка, лапша, сок и личи. Ночь была теплая и тихая, светила луна, в скрытых от глаз динамиках тихонько играл вальс. Привалившись к стене, я наблюдала за тем, как бродят по платформе пассажиры – кто-то курит, кто-то делает растяжку, – и в то же время осознавала, какой большой путь мы уже проделали. Одиннадцать дней в Трансмонгольском поезде показали мне, что нет никаких начал и окончаний, границ или сдерживающих факторов. Я наблюдала за тем, как озера сменялись морями, горы становились то выше, то ниже, пустыни то расширялись, то сужались. Пассажиры появлялись и исчезали, какие-то из них потом оставались в памяти, а какие-то стирались из нее безвозвратно. За многие дни, проведенные в поезде, траектория его движения в пространстве привела к ощущению нахождения где-то между – везде и нигде одновременно. Но сейчас я твердо ощущала свое местонахождение, и чувства эти были очень четкие – мир казался мне очень маленьким, тесным, а все люди и события в нем – взаимосвязанными.
Проснувшись от того, как Эд громко вопрошает Алекса, почему тот пропустил звонки с голландского номера, я уселась на полке и выглянула в окно в тот самый момент, когда мы проезжали мимо Великой Китайской стены, длинной каменной нити, змеящейся вдоль гор. Поезд словно набрал мощь и с новой силой пустился по мостам и холмам, преодолевая последний отрезок пути до Пекина. Дорога петляла между скалами, периодически мы въезжали в тоннели, круглые и черные, напоминающие разинутые пасти, которые поглощали нас целиком. На склонах, плавно переходя в долины, беспорядочно раскинулись фруктовые сады, у болотно-зеленых речушек сидели рыбаки в бамбуковых шляпах. Женщины приветственно махали нам с порогов своих ромбообразных домиков, косяки их крыш напоминали кайму на изысканной юбке. Но вскоре эта приятная глазу картина начала потихоньку таять, и ее сменили пейзажи из стали и бетона на фоне серого унылого неба: все чаще пестрели билборды, низко над землей нависали провода, все больше встречалось зданий у самых железнодорожных путей – они словно сбежались сюда, чтобы встретить нас. Заехав на станцию, поезд остановился, и мы вышли на платформу, где нас уже ожидал Китай.
Глава 3
От Хутунов до Ханоя
Не зная, как реагировать – кричать, плакать, смеяться или заставить прекратить это издевательство, я задержала дыхание и напряглась, пока пара мясистых ладоней шлепала меня по ягодицам. Начав массировать основание моей спины, сухие и грубые пальцы постепенно дошли до моей шеи, сыграв агрессивную джазовую пиано-сессию вдоль позвоночника на своем пути. По совету моего друга Джейми, который жил в Пекине, мы отправились на массаж в Tang Massage в районе Дунчэн, чтобы расслабиться после долгого пути. Я просмотрела длинный ассортимент разнообразных массажей, которые предлагали в этом салоне (в том числе для успокоения яичников, улучшения фертильной функции и излечения от бессонницы), и выбрала самый простой массаж спины и шеи, после чего мне вручили розовую пижаму, а Джему и Джейми – голубую. У каждого массажиста и массажистки был свой номер, чтобы клиент мог его запомнить и в следующий раз обратиться к проверенному специалисту, поэтому Джейми поздоровался со своим мастером как со старым другом.
– Здесь используют масло для массажа? – спросила я, подбирая пижаму, которая волочилась по земле.
– Нет, массажи в основном выполняются без использования крема или масла, – ответил Джейми. – Хотя, конечно, зависит от того, какой массаж ты хочешь.
Джейми был моим другом по школе журналистики, который бросил работу в NME и отправился в Пекин, где в полной мере наслаждался стилем жизни экспата
[8] и развивал свою страничку, рассказывая о жизни в Китае, а между делом проводил время в австралийских барах за просмотром футбола. За последние два года его исследовательская деятельность привела его к такому, например: клиника по лечению интернет-зависимости; обучающий класс для будущих родителей, где он попробовал себя в роли кормящей матери при помощи накладной искусственной груди; акупунктурная лечебница для собак и кошек-инвалидов – среди них был французский бульдог по имени Кинг-Конг, которому удалось вновь обрести контроль над мочевым пузырем после излечения от грыжи позвоночника. Джейми встретил нас на вокзале в приподнятом настроении, ведь на прошлой неделе ему удалось взять интервью у знаменитого художника-диссидента Ай Вэйвэя, руки он держал в карманах, ремень сумки пересекал грудь, словом, выглядел он совсем не по-местному. Высокий и долговязый, с шелковистыми белыми волосами, он напоминал молодого Стинга, и неудивительно, но в этом городе человек с такой внешностью был зрелищем крайне редким и приметным. С учетом этой его особенности перспективы открывались не только на карьерном, но и на личном фронте – он открыл для себя мир приложений для знакомств, где постоянно был нарасхват, и, судя по его неистощимой энергии, он, скорее всего, уже освоил все возможные варианты знакомств в Тиндере в самом Пекине и перешел на его окрестности.
Три наших массажиста вернулись в комнату, в процессе массажа я наблюдала за тем, как двигаются их ступни вокруг стола, слушая звуки, издаваемые Джемом и Джейми, которые отчетливо выдавали большое удовольствие и боль одновременно. Эти двое сегодня впервые встретились, а уже сливались в единении этого разделяемого всеми нами опыта – и непроизвольно производимых стонов и кряхтения.
– Эх, хотел бы я, чтобы под моим массажным столом стояла бутылка пива с длинной трубочкой, – сказал Джейми, который лежал справа от меня. – Или чтобы был человек, который бы держал бутылку, чтобы я мог из нее пить, но при этом не смотрел мне в глаза, чтобы это все не выглядело крайне странно.
– Ты часто сюда приходишь? – спросила я.
– Да, Джереми, твоя девушка – настоящий журналист. Примерно раз в неделю.
– Извини, тебе, наверное, мешает, что я разговариваю, пока ты расслабляешься.
– Нет, я люблю, когда со мной разговаривают. А если не с вами, то мне бы пришлось болтать с массажистом на своем прекрасном китайском, и что-то мне подсказывает, он не очень-то много знает о футболе.
– Как его зовут?
– Без понятия. Я знаю его под именем «14» – «Великолепный 14».
Пока мы втроем болтали, «14» и его друзья переговаривались между собой над нашими головами, тем самым этот сеанс для всех превращался в приятное времяпровождение. Вскоре я почувствовала, что вдавливание ткани пижамы в мою кожу стало уже не просто разогревающим, а скорее обжигающим, я вскрикнула от боли.
