– О, ощущения неповторимые, это просто нечто, – наконец произнес он. – Не знаю, почему я так долго ждал, чтобы осуществить этот план. Но теперь я не собираюсь останавливаться.
– Больше никаких самолетов?
– Ну это как пойдет. Но я обязательно возьму с собой жену в следующий раз. Хочу, чтобы она испытала все эти чувства вместе со мной, – сказал Джо, размахивая своим пентаксом
[16]. – Я сделал очень много фотографий, покажу ей все.
Вместе мы сели на поезд до Баттерворта, не представляя, что мы станем одними из немногих последних людей, кто воспользуется его услугами. Менее чем через шесть месяцев этот маршрут прекратил свое существование, и отныне от Паданг Бесара в Баттерворт можно добраться на высокоскоростном электропоезде.
Несмотря на то что название больше подходило для одной из деревушек в английском Озерном крае, Баттерворт оказался промышленным городом и крупным транспортным узлом, где мы пересели на высокоскоростной поезд до Куала-Лумпура, а затем на дневной поезд в Джохор-Бару. В поезде было очень холодно, настолько, что невозможно было сидеть на наших местах, не стуча зубами. В итоге мы провели семичасовое путешествие в вагоне-ресторане, поедая горячее блюдо из риса наси-горенг
[17]; мимо нас проплывали плантации, где производилось пальмовое масло, сквозь густые кроны и толстые восковые листья едва проходили тоненькие лучи солнечного света. Нам было любопытно узнать, какие существа скрывались в этих зарослях, и мы разговорились с Кристофером, тамилом, который трудился в индустрии производства пальмового масла более сорока лет. Он сидел один, жевал тосты с кокосовым джемом – кайей – и с одобрением кивал при виде наших тарелок с жареным рисом и яичницей.
– Крысы, – сказал он, изобразив острые ушки своими усыпанными золотыми кольцами пальцами.
– Больше ничего? И змей нет?
– Иногда встречаются кобры, но в основном крысы. Крысы – самая большая проблема, или, вернее сказать, они были самой большой проблемой. Они съедают плоды, из которых производится масло. В свое время мы даже завезли змей, чтобы те убивали крыс, но потом змеи укусили нескольких рабочих, поэтому нам пришлось придумать другой метод.
– Крысиный яд не сработал?
– Нет, химикаты слишком токсичны для пищевых производств.
– Что же вы тогда использовали?
– Сов, – сказал Кристофер, жестом очертив два круга вокруг своих глаз. – Сипух обыкновенных, если быть точным. Это более естественный способ решения проблемы.
– Мне кажется, мы совсем не используем пальмовое масло, – сказал Джем, глядя на меня.
– Я на нем не готовлю.
Кристофер рассмеялся.
– А кока-колу вы пьете? Едите киткаты? Пользуетесь губной помадой?
– Ну я-то точно нет, – сказал Джем.
– Почти все, что вы потребляете, содержит пальмовое масло: моющие средства, макияж, шоколад, мороженое.
После Индонезии Малайзия является вторым по величине производителем пальмового масла, и страну резко критикуют за глобальную вырубку лесов и разрушение экосистем, которые стали последствием желания страны не отставать от иностранного спроса на эту продукцию.
– Рассчитана ли на долгосрочную перспективу добыча пальмового масла в Малайзии? – спросила я.
– Об этом никто не задумывается. – Кристофер потер большим пальцем указательный. – Все, что важно, – это деньги. Как и любая другая страна, Малайзия хочет быть крупным игроком на рынке. Кого волнует окружающая среда, когда зарабатываешь огромные деньги и живешь во дворце.
Кристофер вышел за одну остановку до нас, и мы провели последний час, вглядываясь в чащу джунглей, поникшие от усталости – следующие друг за другом путешествия начали сказываться на состоянии и самочувствии. Мы не могли добраться до самого Сингапура, так как там закрылся главный вокзал, поэтому сели в автобус-шаттл в Джохор-Бару, который доставил нас через дамбу в Вудлендс, район Сингапура, где очередная часть путешествия наконец закончилась, и финишную прямую мы преодолели уже в блеске и сияния города.
В Сингапуре, накрахмаленном и довольно шаблонном городе, обладающем внешней привлекательностью Дубая и столь же изнуряющей жарой, заняться было почти нечем. Все здесь было комфортно, эффектно и стерильно, но после трех дней прогулок мимо красивых отелей, поедания риса с курицей и бесконечных жалоб на жару мы были рады вновь отправиться в путь. Величественный старый вокзал в районе Танджонг Пагара больше не работал, поэтому мы вернулись обратно в Джохор-Бару, где мне вспомнилась история, рассказанная сэром Харольдом. Когда я их навещала, он и его жена Салли готовились к прибытию Микио Киношита, инженера Императорской армии, который был надзирателем на Железной дороге смерти. Они никогда раньше не встречались, но сэр Харольд посмотрел документальный фильм, в котором Киношита выразил раскаяние и желание встретиться с бывшими британскими военнопленными, и немедленно пригласил его и его внучку в Лондон.
– Мы пригласили его, потому что я верю, что невозможно долгое время кого-то ненавидеть, – сказал сэр Харольд. – Если ты это делаешь, это вредит только тебе, а не им. Более того, самое ужасное – плохо относиться или ненавидеть целую нацию, религию или группу людей – будь то журналисты, политики или банкиры. Это полный бред, я считаю, что в любой группе людей, любой стране, вообще где угодно в равных пропорциях есть хорошие, плохие и нейтрально настроенные. В любом случае, – продолжил он, – в те дни, когда нас освободили или, вернее сказать, бросили в Чанги, пленниками стали японцы. Их толпами вели от острова Сингапур по дамбам в Джохор-Бару, и я помню, как один из наших солдат крикнул своим товарищам – там была группа, которая наблюдала за японцами: «Посмотрите на этих бедняг… теперь настала их очередь». Именно это и приводит меня к подобным выводам. Мне встретилось много хороших японцев, и я мог бы еще долго рассказывать об этом, но обобщения я терпеть не могу.
Так я поняла, как сэр Харольд смог пережить выпавшие ему испытания. Он не позволил мучениям повлиять на него на личном уровне и отказался позволить гневу и разочарованию заглушить лучшее в себе.
В Джохор-Бару мы сели в поезд до Куала-Лумпур, в котором было чертовски холодно, и на этот раз я взглянула на джунгли по-новому, пытаясь представить, что происходило в сознании сэра Харольда и других 659 человек на борту его поезда, когда они путешествовали по стране. Сознавая лишь то, что они неделю провели в поезде, мужчины понятия не имели о том, куда их везли, полагая, что местом назначения является Чиангмай. Тем не менее за несколько дней до отъезда ходили слухи, что на самом деле пункт назначения – северная Малайя. Оторванного от чтения Флобера, Остен и Хемингуэя и применения борной кислоты от волдырей на ногах сэра Харольда погрузили в поезд. Он полагал, что причина переезда заключалась в нехватке еды на острове Сингапур и что там, куда они едут, будут обильные съестные запасы, а также граммофоны, одеяла и противомоскитные сетки. Во время путешествия на нескольких поездах с пересадками обратно в Бангкок я проводила время, выпивая одну чашку какао за другой, не обращая внимания на прежде очаровывавшие пейзажи, за чтением мемуаров сэра Харольда, в которых подробно описывается поездка на поезде к девяти кругам ада, где большинству людей предстоит умереть:
