В ту ночь мы оставили шторы открытыми, не желая упускать виды цинхайского неба. Откуда бы я ни уезжала, у меня всегда было ощущение, что при желании я смогу туда вернуться, но именно сейчас, когда мы пересекали нагорье в абсолютной, не нарушаемой ничем тишине, мы словно остались единственными зрителями в зале, где идет позднее шоу, и меня не покидало чувство, что это происходит в первый и последний раз. Было полнолуние, воды истоков реки Янцзы переливались серебром в холодном лунном свете на иссиня-черном фоне. Я засыпала с мыслью, что ночью в нашем купе обязательно должен появиться новый пассажир, и, проснувшись на следующее утро, обнаружила, что на нижней полке спит беременная китаянка. Я аккуратно спустилась сверху так, чтобы не разбудить ее, и выглянула в коридор, где на откидном кресле сидя спал муж нашей новой соседки. Пара села в поезд поздней ночью, и одна из участниц немецкой экскурсионной группы просто не пустила его в свое купе, закрыв дверь на замок изнутри. Перед тем как отправиться в вагон-ресторан на завтрак, мы похлопали беднягу по плечу, разбудив его, и сообщили, что он может занять свою полку, пока ее нет. За завтраком мы встретили немецких туристов, поедающих бутерброды с сыром. Каждый хруст сухого хлебца вызывал во мне непроизвольный спазм грусти; я наблюдала за ними и думала о том, что они отказываются от истинных радостей путешествий на поезде: ожидание неизвестного, проверка отношений на прочность, намеренный отказ от домашнего комфорта и поиск уюта в совершенно новых для себя обстоятельствах. Наша поездка сопровождалась постоянным соперничеством знакомого и незнакомого, мы все время были в состоянии полной готовности к внезапным событиям, которые могли произойти и зачастую происходили, и именно это и придавало ей живости и делало ее особенной. Пока я доедала свою рисовую кашу с маринованными огурчиками, до меня вдруг дошло, что эти фундаментальные основы отражали мои взаимоотношения с Джемом. Когда мы обручились, то пребывали в полной уверенности, что знаем друг о друге все, но за прошедшие семь месяцев в каждом из нас обнаружилось нечто новое, и все благодаря адаптации к новой окружающей нас обстановке и тем испытаниям, что нам довелось вместе перенести; конечно, некоторые из этих особенностей открываются только во время совместных путешествий.
Мы родом из Англии – небольшой и обособленной от других страны, поэтому неудивительно, что нам довольно сложно было оценить размер и масштаб такого гиганта, как Китай. Марк категорически отказывался покидать страну до того, как увидит Терракотовую армию, и поэтому настоял, чтобы мы поехали из Лхасы в Сиань вместо того, чтобы вернуться обратно в Синин, откуда можно было бы добраться до Турфана и Урумчи на северо-западе. Он убеждал нас в том, что было бы безумием проделать такой путь и не посмотреть на знаменитые скульптуры: «Это всего в двух остановках от Синина». Нам пришлось сделать огромный крюк, чтобы добраться до города, хотя на карте это расстояние можно было измерить парой пальцев руки, и в итоге мы провели на десять часов в пути больше – примерно столько же у нас занял путь на самолете до Лондона. Мы выезжали из Сианя в моросящий дождь, а через час, когда мы попали в большую пробку из такси и туристических автобусов, он уже начал превращаться в ливень, что вкупе подпортило мое настроение.
В 1974 году несколько крестьян бурили артезианскую скважину и внезапно обнаружили фрагменты скульптуры воина, тем самым совершив одно из самых знаменательных открытий в археологическом мире в современной истории. Скульптуры находились в разделенных между собой подземных коридорах, вымощенных камнем. Тонкая деревянная крыша над этой постройкой была засыпана грунтом. Всего в ходе последовавших за открытием археологических раскопок было обнаружено около 8000 глиняных воинов вместе с лошадьми, колесницами и оружием, а возраст находки оценивается в 2000 лет. Предполагается, что конструкция мавзолея была заказана Цинь Шихуанди, первым императором Китая, для его защиты в загробной жизни. С момента находки Терракотовой армии на этом месте велись активные археологические работы. Сегодня посмотреть на воинов можно в трех разных зданиях. Чтобы добраться до них, необходимо пройти по территории деревни, где продаются пластиковые реплики воинов, кружки, футболки и фартуки с их изображением, а вход в каждый магазинчик обязательно охраняют их скульптуры. Меня подобное изобилие не только не обрадовало, а скорее разочаровало, энтузиазм угасал на глазах и в итоге затух настолько, что смотреть на армию мне уже не хотелось.
Мы планировали оставить основной зал напоследок, таким образом мы надеялись получить максимум впечатлений, поэтому начали со второго и третьего, не зная, что нас ожидает. Оба зала были слабо освещены, их наполнял гул толпы, эхом разносились окрики потерявших друг друга в этом большом пространстве посетителей. Я взглянула вниз, ожидая, что испытаю неописуемый восторг при виде тысяч скульптур, однако увидела всего четыре глиняные лошади и несколько воинов без голов. Побродив по залу, я наткнулась на Джема, а затем на Марка, и оба они выглядели столь же удивленными, как и я. На пути в следующий зал нам встретились кучки глиняных конечностей и лиц, укрытых полиэтиленом с наклеенными на них стикерами. Мы дружно пришли к выводу, что самое интересное должно храниться в главном зале. Располагается он в огромном ангаре, на входе образовалась пробка из сотен людей в дождевиках, отряхивающих зонты, подталкивающих своих соседей по очереди в спину в надежде, что удастся попасть внутрь чуть быстрее; оно и понятно: в стране, где проживает 1,4 миллиарда людей, дорог каждый сантиметр. Китайцам удалось снискать себе дурную репутацию в качестве туристов по всему миру, в том числе это удалось и одному из четырех вице-премьеров страны – их поведение в зарубежных поездках зачастую оставляет желать лучшего, они вырезают свои имена на объектах исторического наследия, переходят дорогу на красный свет, крадут столовые приборы в самолетах. Однако, пока мы стояли в очереди, стало очевидно, что подобное происходит не только в чужих для них странах. Это их обычное поведение.
Более получаса мы провели среди наглых детишек и старушек, чья злобность была несоизмерима с их небольшим ростом, при этом стараясь не поднимать глаз, чтобы ненароком не увидеть воинов до наступления торжественного момента, когда нам удастся хорошенько их рассмотреть. Пока мы медленно приближались к раскопкам, я смотрела в пол, затем резко подняла голову, чтобы взглянуть на глиняные коридоры, а в итоге увидела, что толпы посетителей проходят через задний вход в ангар, а процесс контролирует один из сотрудников. Если что и можно было назвать впечатляющим, то только масштаб нашего разочарования. Полные праведного гнева, мы подошли к краю ограждений коридоров и все, что увидели в них, – небольшое количество сгрудившихся в одну кучу фигур воинов без голов, обернутых в полиэтиленовую пленку, и несколько пронумерованных пластиковых ящиков. Еще около тысячи воинов стояло к нам спиной. У меня не укладывалось в голове, что сейчас я наблюдаю одно из удивительнейших археологических открытий в мире, но при этом думаю, что было бы гораздо лучше остаться в этот день в кровати в своем гостиничном номере. Я успокаивала себя только тем, что лучше было приехать и разочароваться, чем не поехать и долгое время расстраиваться по этому поводу, представляя, что мы упустили что-то очень важное и крайне интересное. Скульптуры не были полностью раскопаны, наполовину их скрывала земля, и вполне возможно, что что-то еще до сих пор скрыто целиком, поэтому справедливости ради их можно было назвать величайшим полуоткрытием современности. Да и терракотовыми они не были, скорее это был полинявший персиковый цвет.
