Шериф заговорил не сразу. Прошло добрых полминуты, прежде чем он наконец произнес:
– Пока что у нас недостаточно сведений, чтобы ответить на этот вопрос.
Он явно о чем-то умалчивал.
– Удалось выяснить, как злоумышленник проник в дом? – спросила Морган.
– Пока нет, но криминалисты еще не закончили осмотр, – ответил шериф и вновь повернулся к Тине. – Я отправлю полицейского по адресам друзей Эвана, список которых вы мне предоставили.
Тина нахмурилась.
– Я думала, вы уже их обзвонили.
– Так и есть, – подтвердил шериф и поднялся. – Но, возможно, появление полицейского в форме на пороге их собственного дома или даже поездка в участок убедят их, что со следствием лучше сотрудничать. Телефонный звонок в этом смысле не так надежен.
Морган в этом сомневалась. Как правило, подростки, у которых уже были неприятности с законом, наотрез отказываются «стучать» на своих друзей.
– А какие у вас основания думать, что друзья Эвана вам врут? – спросила она.
– Да в общем-то никаких, – пожав плечами, ответил шериф Колгейт. – Но вы же знаете, с такими ребятами лучше быть настороже.
– С какими? – переспросила Морган.
Шериф заглянул ей в глаза. Черты его лица ожесточились.
– Скажем так, отличников и паинек среди них нет, – заметил он, будто это наблюдение было исчерпывающим.
Но Морган не собиралась просто так оставлять этот разговор. А известно ли шерифу, что у Эвана с учебой тоже не ладится? Неужели это делает его плохим человеком?
– Я вас не понимаю, – сказала она.
Шериф напряженно стиснул зубы.
– Подростки, в жизни которых уже случались аресты, как правило, не слишком-то с нами откровенны.
Морган не ответила, но в голове тут же возник целый рой тревожных мыслей. Эван тоже арестов не избежал, но значит ли это, что и ему шериф заранее склонен не доверять?
Шериф Колгейт почесал затылок.
– Вы собрали информацию об электронной почте Эвана?
– Да, – Морган протянула шерифу листок, порадовавшись про себя, что успела скопировать себе все сведения. Глядя на шерифа с его волевой осанкой, она с тревогой думала о том, что их с Лансом легко могут отстранить от расследования. В конце концов, Пол служил в полиции и ушел на пенсию совсем недавно, и в департаменте шерифа его по-прежнему считали своим. Суммируя все эти факторы, можно ожидать, что некоторые детали расследования шериф предпочтет оставить при себе.
– А что вы предприняли, чтобы найти моего сына? – напряженно спросила Тина. В ее голосе уже не было прежних ноток мольбы – напротив, теперь она точно защищалась от шерифа. Перемена в его настроениях явно от нее не укрылась.
– Мы оповестили об исчезновении Эвана все полицейские участки штата, – начал Колгейт, не сводя глаз с бумаги. – Сотрудники полиции округа Рэндольф объезжают места, в которых так любит собираться молодежь. Полиция Скарлет-Фоллз разыскивает Эвана по городу, ведь не исключено, что он вернется к старым друзьям. Я подготовил пресс-релиз с его фотографией. Мы анализируем его последние звонки и сообщения, а после этого перейдем к аккаунтам в соцсетях, чтобы выяснить, не было ли у него в последние дни новых или необычных контактов, – сказал он и ненадолго замолчал, мрачно сжав губы. – И мы будем искать до победного, миссис Нокс.
Тина окинула шерифа пристальным взглядом.
– А что насчет «ЭМБЕР-Алерт»
[1]?
– Мы не можем задействовать этот способ, пока не получим подтверждение, что Эвана похитили, – пояснил Колгейт.
– А соседей опросили? – спросила Морган. – Наверняка кто-то из них слышал выстрелы.
– Да. Один из них в отъезде, а у второй проблемы со слухом, а спать она в ту ночь легла без слухового аппарата. Больше никто в окру́ге ничего не слышал, если не считать грома, который вполне мог заглушить выстрелы.
– Пол долго служил в полиции, – заметила Морган. – Наверняка за это время он упек за решетку немало злостных преступников. Может, кто-то из них недавно вышел из тюрьмы?
– Мы изучаем старые дела, которые вел Пол, – кивнул шериф. – Миссис Нокс, а он в последнее время не рассказывал об угрозах в свой адрес? Не поступало ли ему странных звонков или сообщений? Может, он как-то необычно себя вел или о чем-нибудь сильно переживал?
– Пол очень тревожится… точнее, тревожился за безопасность нашего дома. Когда мы переехали сюда, он тут же сменил все замки и собирался поставить сигнализацию. Денег на специалистов у нас не было, поэтому Пол решил сделать все сам. Он очень переживал из-за моего бывшего супруга. Кирк несколько лет провел в тюрьме за разбойное нападение и досрочно освободился буквально несколько месяцев назад.
– Ваш бывший муж угрожал вам или Полу? – спросил Колгейт.
– Нет, но Пола он просто терпеть не мог, – ответила Тина, взволнованно скользя пальцами по шву диванной подушки. – Именно Пол арестовал Кирка после того нападения. Тогда-то мы и познакомились. Но сблизились гораздо позже, когда Пол попал в реанимацию. Кирк винит в нашем разводе именно его. Когда мы с ним жили вместе, он не проявлял к Эвану ни грамма интереса, но стоило ему освободиться, и он сразу же подал в суд, чтобы ему разрешили видеться с сыном. Это он так мне мстит, не иначе. Представляете, он даже алименты себе потребовал! Но судья, к счастью, ему отказал, а мне предложил подать встречный иск, чтобы он как отец перечислял деньги на ребенка.
Неужели Пола убил из мести бывший супруг Тины?
Тина ненадолго затихла, а потом продолжила:
– Кирк живет в общежитии для бывших заключенных. Ему разрешено встречаться с Эваном в публичных местах. Мы сошлись на том, что они будут ужинать вместе по воскресеньям, но я до сих пор не могу поверить, что судья и впрямь разрешил ему видеться с сыном, пусть и под чужим надзором. В общем, пару месяцев назад состоялась их с Эваном первая встреча. Эвану эти ужины не слишком нравятся, но он на них ходит.
Шестнадцатилетний подросток не вправе оказывать неповиновение судебному решению, а родитель, осуществляющий над ребенком непосредственную опеку, обязан содействовать общению между ребенком и родителем, который его не воспитывает. Натянутые отношения между бывшими супругами и ребенком не являются основанием для отказа в общении. Как правило, суд придерживается такой точки зрения: если ребенок с родителем не видятся, то и отношения у них наладиться не могут, стало быть, ребенок должен общаться и с мамой, и с папой – это в его же интересах. А поскольку встречи отца и сына должны были проходить под чужим надзором, в публичном месте, за безопасность Эвана Тине можно было не переживать. Иными словами, оспорить решение суда у нее не было ни единого шанса. Постановления о лишении родительских прав судьи выносили крайне редко.
