Морган подошла к ней, осторожно взяла за локоть, а другой рукой обхватила за плечи, потом молча – никакими словами Тину сейчас не утешить, – повела ее по коридору.
Ланс направился следом. К горлу подступил ком, и его чуть не вывернуло. В воздухе стоял неприятный, сладковатый запах. Как ни старались работники морга не выпускать его за пределы секционных залов, он все равно просочился в коридоры и, казалось, пропитал собой стены. Ланс отчетливо чуял смерть, хотя, возможно, у него просто разыгралось воображение.
Тина и Морган остановились у двери с цифрой 2. Ланс и шериф подошли следом. А потом вся процессия зашла в комнату, не прерывая молчания – столь же плотного, что и удушающие запахи, повисшие в коридоре.
Навстречу им вышел доктор Фрэнк Дженкинс в белоснежно-белом врачебном халате.
– Пожалуйста, присядьте, – сказал он и указал Тине на стул. Она взволнованно опустилась на него и вцепилась в подлокотники. Фрэнк пододвинул себе еще один стул и сел.
– Сперва хотел бы сказать, что я лично знал Пола. Он был хорошим человеком. Соболезную вашему горю.
Тина кивнула.
– А что с… – начала было она, но слова застряли где-то в горле. Впрочем, все и так знали, о чем же она хотела спросить.
Фрэнк кивнул.
– Сейчас я как раз занимаюсь опознанием тела, которое поступило к нам несколько часов назад. Могу подтвердить, что это подросток лет шестнадцати-семнадцати. Волосы у него темные и короткие. Одет он в джинсы, конверсы и черную футболку.
Тина судорожно вздохнула.
– Покажите мне его! – сдавленным голосом взмолилась она. – Я сразу пойму, он это или нет!
– Не уверен, – мрачно заметил Фрэнк. – Не стоит вам на него смотреть в таком виде.
В годы службы в полиции Лансу доводилось сотрудничать с Фрэнком. Ему всегда казалось, что патологоанатомов ничем в этой жизни не проймешь, но Фрэнку несколько раз удалось его удивить. И сегодня на его лице читалось неподдельное сочувствие. Как знать, может, Ланс напрасно его недооценивал. Работа в правоохранительных структурах ожесточает человека – иначе ему попросту не выжить. Если ежедневно сталкиваешься со смертью, волей-неволей приходится от нее дистанцироваться.
– Не понимаю… – слабым и тихим, как у ребенка, голосом сказала Тина.
Фрэнк стиснул зубы. Таков уж удел судмедэкспертов – сообщать жуткие вещи.
– Лицо юноши так изуродовано, что опознанию не подлежит, – сказал он. – По всей видимости, его сбила машина. В базе нет его отпечатков пальцев, но, возможно, нам удастся его опознать по медицинским параметрам, зубам и ДНК – скоро нам предоставят все нужные сведения.
Тина горестно всхлипнула и, закрыв лицо руками, зарыдала.
Морган обняла Тину за плечи и начала негромко ее успокаивать.
– А какова причина смерти? – подал голос Ланс.
– Множественные внутренние травмы и пулевое ранение в голову, – ответил Фрэнк, выразительно постучав по лбу.
Стало быть, его застрелили совсем как Пола. У Ланса защемило сердце. Ему вспомнилось, как разрумянившийся Эван отрабатывал на льду удары по воротам, как он спорил с другими ребятами из команды об «Игре престолов» в раздевалке, как он улыбался, когда команда впервые выиграла. Ланс с головой ушел в воспоминания. Он никак не мог поверить в то, что тело, лежащее на столе патологоанатома, и впрямь принадлежит парню, которого он так давно знает. Печаль беспощадно скребла ему горло, точно песок.
Тина тряхнула головой, расправила плечи и стерла слезы с лица. В глазах ее полыхала боль.
– Я смогу. Родного сына я узнаю даже без… – она запнулась и снова громко всхлипнула, но потом решительно сжала губы и сделала два глубоких вдоха через нос, чтобы успокоиться. – Я должна знать правду.
Ланс подумал, что это невыносимо. Нельзя больше изводить Тину неизвестностью, она того не заслуживает!
Он решительно шагнул вперед.
– Давайте я на него посмотрю. Я его хорошо знаю, – вызвался он. В конце концов, недаром он тренировал Эвана трижды в неделю на протяжении целого года. Он сотню раз видел его полуголым в раздевалке. Конечно, опознавать труп – последнее, чего ему хотелось, но ни одной матери нельзя показывать ее дитя в таком жутком виде.
Фрэнк поднялся со стула.
– Ну что ж, хорошо.
– Госпожа Дейн, побудьте, пожалуйста, с миссис Нокс. А я пойду с Лансом.
Колгейт понимал если в погибшем узнают Эвана, это дело передадут ему, несмотря на то, что труп был обнаружен в Редхейвене, и тогда это убийство будет расследоваться вместе с гибелью Пола.
Морган кивнула и крепко сжала руку Тины.
Каждый шаг по коридору к секционному залу давался Лансу очень трудно. Ноги словно налились свинцовой тяжестью. В небольшой «прихожей» перед самим залом они с шерифом надели халаты, бахилы и перчатки. Маску Ланс надевать не стал, но прихватил с собой. Эти чертовы приспособления вечно вызывали у него приступ клаустрофобии, так что использовал он их лишь при крайней необходимости.
Ланс подумал, что Пол, наверное, еще здесь, и его замутило. Интересно, где он? Дожидается своей очереди в «холодильнике» – или уже попал на секционный стол?
Стоило им войти в зал, и сладковатый запах, отголоски которого Ланс почуял еще в комнате ожидания, ударил в нос с новой силой. Зал был уставлен рядами металлических столов, на которых лежали трупы. Выходные в морге явно выдались не из легких. В животе у Ланса точно разлили пузырек с кислотой.
Фрэнк подвел их к последнему из столиков.
– Тело поступило часа три назад, но мы так забегались, что не сразу сравнили его с описанием Эвана Мида.
Одежду с тела сняли – Ланс заметил ее на небольшом столике неподалеку. Под одежду постелили белую ткань, чтобы не потерять трасологические улики. Когда Тина последний раз видела Эвана, на нем была футболка с символикой «Игры престолов». На той же футболке, что лежала на столике, была изображена символика какой-то группы, но ведь перед выходом из дома Эван запросто мог переодеться.
Ланс перевел взгляд на тело. Ассистент патологоанатома фотографировал увечья. Само тело было стройным, спортивным и долговязым. Вся его левая сторона была страшно изуродована – на коже буквально живого места не осталось.
– Черт… – еле слышно шепнул Колгейт.
У Ланса же и вовсе пропал дар речи. Даже если бы мозг и смог выразить, что он чувствовал, глядя на труп юноши, высказаться он все равно был не в силах – во рту пересохло, а к горлу подкатил ком. Лицо у парня было все в гематомах и так опухло, что его было не узнать. Ланс всматривался в изуродованные черты, силясь сопоставить их с чертами Эвана. Его смутила форма лица – но, возможно, ее исказил отек. А может, Ланс просто отказывался верить в то, что перед ним лежит труп Эвана.
Ланс крепко зажмурился. Ему уже доводилось сталкиваться лицом к лицу со смертью, но теперь как никогда важно было докопаться до правды – ради Тины. Открыв глаза, он обвел тело внимательным взглядом.
