Потянулись томительные минуты. Софи заснула, и следующий час Ланс, боясь пошевелиться, следил за ее дыханием.
Морган встала и потрогала лоб малышки.
– Кажется, температура спала.
– Наконец-то…
– Ты так здорово держишься. Молодец.
– Я боялся, что от температуры у нее начнутся судороги…
– Вот это да, впечатлена! Я вообще ничего не знала о фебрильных судорогах, пока не стала мамой.
– Я временами читаю книжку о воспитании детей, которую ты оставила на столе в гостиной, – покраснев, сказал Ланс. – Я очень серьезно отношусь к роли отчима… И часто чувствую, что совсем ничего не смыслю…
– Тебе не о чем беспокоиться, – заверила его Морган, с улыбкой посмотрев на дочурку. – Ты настоящий. И искренне любишь их – а это самое главное. Любишь настолько, что даже начал читать книжку о воспитании.
– Мне многое нужно наверстывать. Стать отцом сразу троих девочек, не имея совсем никакого опыта с детьми… Порой я себя чувствую, точно рыба, выброшенная на берег.
Морган откинула со лба дочки непослушную прядку.
– Софи явно считает, что ты на верном пути. И я тоже.
Больше всего на свете Лансу хотелось, чтобы малышка поправилась.
Глава двадцать седьмая
Шарп взволнованно ждал новостей от Оливии. Она позвонила, как обещала, и в весьма уклончивых выражениях намекнула, чтобы он приехал к ней. Он повиновался – пускай и непростительно быстро.
И теперь они сидели у нее на кухне. Оливия опустила кружку с чаем на столик.
– У меня для вас потрясающие новости, – сообщила она, сделав особый упор на слове «потрясающие». Это насторожило Шарпа.
– Слушаю.
– Пока один из моих контактов пытался навести справки, Джо Мартин сам вышел на связь. Он хочет встретиться с нами лично.
– Как Джо узнал, что мы собираем о нем информацию? – спросил Шарп, хотя ответ был ему уже известен. Джо знает все. По коже тут же побежали мурашки, и Шарп зябко потер руки. Ситуация тревожная, ничего не скажешь.
Оливия вскинула обнаженное плечо, только усугубив его волнение. На ней сегодня были темные джинсы, блузка без рукавов и босоножки на шпильках. И с чего это она надела такую непрактичную обувь? Даже странно.
Телефон Оливии, лежащий на столике, ожил и завибрировал.
– Извините, но я должна ответить, – сказала она и, взяв телефон, направилась к двери на патио. – Чувствуйте себя как дома, – бросила она через плечо. – Если вы голодны, в холодильнике есть рагу из батата и черной фасоли. Обед мы, скорее всего, пропустим.
Шарп внимательно наблюдал за ней в окно. Оливия мерила шагами выложенное кирпичом патио, прижав телефон к уху. Свободной рукой она энергично жестикулировала, и с каждым мигом ее движения становились все оживленнее. В небе над ней сгущались новые грозовые тучи.
Шарп открыл холодильник и достал стеклянный контейнер с овощами. Тарелка быстро нашлась в стеклянном шкафчике над посудомойкой. Шарп наложил себе рагу и принялся за еду.
Вскоре вернулась Оливия.
– Вы что, его не разогревали? – спросила она.
– Оно и так вкусное. Спасибо, – сказал Шарп, который в это время уже мыл тарелку в раковине. – Есть новости? – спросил он, повернувшись к Оливии.
– Да.
– Со мной не поделитесь?
– Минут через десять.
– Но почему?
– Нам придется немного прокатиться.
Нам?!
– Стойте, я ведь совсем не хотел вмешивать вас в это дело! – запротестовал он. – Мне нужна была информация, только и всего!
– Если не хотите сотрудничать, я сама управлюсь, – отрезала она, уперев руки в бока. – Пожалуй, одной мне будет куда сподручнее. Вы-то по-прежнему похожи на полицейского.
– Но ведь это опасно!
– Вы же хотели разжечь во мне интерес! Так вот, все получилось! – заявила она и направилась по коридору вглубь дома – судя по всему, к себе в спальню. – В общем, я уезжаю. Вы можете поехать со мной. А можете остаться. Как угодно.
Она исчезла в коридоре, а вскоре Шарп услышал хлопок двери. Сказать по правде, он совсем не так представлял себе их разговор. Впрочем, Оливия умела удивлять, этого у нее не отнимешь.
Расхаживая по кухне, Шарп силился придумать какой-нибудь веский предлог, который удержал бы ее дома. Но вскоре сдался. Наседать на то, что затея чересчур опасна, не только оскорбительно для самой Оливии, но и бессмысленно. Как-никак, она уже брала интервью у наркодилеров. И у нее были их контакты.
На кухню она вернулась в том же наряде, но с распущенными волосами. Они сбегали по ее спине блестящими, густыми волнами.
Взгляд Шарпа задержался на босоножках.
– И как вы только ходите на этих шпильках? Все ноги же можно переломать!
– Практика! – с улыбкой ответила она. – Вы готовы?
– Да – сказал Шарп и пошел за ней. Они вышли из дома, и Оливия заперла входную дверь.
– Я поведу, – заявила она и, не дожидаясь ответа, поспешила к своей белой «Тойоте».
Шарп бросился вдогонку.
– Вообще-то, я собирался сесть за руль, – заметил он.
Ему хотелось обрести хоть какой-то контроль над ситуацией.
– Вот незадача! – отозвалась она и вытащила из увесистой, аквамариновой сумочки большие солнечные очки. – Но вы ведь не знаете, куда ехать, – напомнила она и села на водительское место.
Шарп, которому оставалось только покориться, уселся на пассажирское кресло. Оливия завела машину и выехала на дорогу.
– И вы мне даже не скажете, куда мы едем? – спросил он.
Она задумчиво поджала губы и подозрительно сощурилась.
– Пожалуй, да. А то вы еще придумаете, как от меня отделаться. Поймите, тут речь о моих осведомителях и о моей профессиональной репутации. И потом, вы же наверняка хотите поехать в одиночку, а это не лучшее решение.
Шарп хотел было возразить, но Оливия была совершенно права. Именно на это он и надеялся. Ему совсем не хотелось вмешивать ее в это опасное расследование.
– Я вам все расскажу, когда подъедем поближе. А пока, может, вздремнете немного? Все равно делать нечего. Я вас разбужу, когда будем на месте, – пообещала она, покосившись на Шарпа. – Вид у вас уставший. И когда вы сказали, что ехать опасно, вы не ошиблись. Мне очень понадобятся ваша внимательность и проворство.
– Ну ладно… – проворчал Шарп. Кажется, он и впрямь задремал, а когда, дернувшись, проснулся, то не сразу вспомнил, что сидит в машине с Оливией. Автомобильный поток за окном был на удивление плотным.
– Где мы? – спросил Шарп.
