Как уже говорилось выше, прозелиты лишь постепенно посвящались в особые догмы доктрины: существовало девять степеней посвящения, и очень мало из них достигали девятой. Мы поговорим только о трех последних.
Седьмая имела целью отвратить прозелита от догмы единства Бога, внушив ему, что звание творца и произведения творения принадлежат двум различным существам
[1049].
В восьмой степени прозелиту сообщалось, что два существа, управляющие мирозданием, одно является предсуществующим другому и выше его; второе создано первым и образовано из его собственной сущности; что предсуществующее существо произвело первоначальные существа, а второе им придало форму, и тем самым они стали сложными существами. Предсуществующее существо само получило существование от существа без имени и атрибута, о котором никто не должен говорить и которому не должно быть никакого культа.
Но не все Исмаилиты соглашались с тем, каким способом предсуществующее существо было образовано безымянным существом; разногласия были и по вопросу, являлось ли его порождение добровольным или непроизвольным. Это то, что выходит из трактата, процитированного господином де Саси и составляющего часть сборника Друзов, трактата, в котором изложены мнения древних учителей Батениан или Ассасинов по отношению с предсуществующему существу и безымянному существу, от которого первое получило существование
[1050]. Из трактата выясняется, что Исмаилиты часто смешивали предсуществующее существо с тем, от какого приобрело бытие, и такой же случай имел место у Ассасинов.
Перейдем к девятой степени посвящения. Здесь снимались все завесы. Прозелит, наконец, постигал, что философия превыше всех религий, и что во всем дававшемся ему до сих пор предлагалась только цель: заставить его рассматривать в качестве безразличных, одинаково достойных его презрения, все религиозные верования, основанные на откровении и на пророческой миссии
[1051]. Предыдущие посвящения ему предоставлялись лишь как средства для приведения прозелита к знанию философских мнений и научного метода, ими преследуемого, метода, основанного, исходя из посвятителей, на четырех элементах, являющихся образующими источниками и началами всех субстанций, и для исследования того, что касается неба, светил, души и разумения
[1052].
«Те, кто достигают этой степени познания, – говорит знаменитый арабский историк Новаири, – принимают некую систему, полученную от неверных, которые верят в вечность элементарных принципов субстанций… Некоторые из них признают вечного творца, соединяя с ним элементы и первоначальные принципы или даже признавая противоположное мнение
[1053]. Исследуют, что это за элементы, каковыми являются их определения, и что точно известно об их свойствах, и какими средствами их познают».
«Часто – продолжает Новаири – адепт, достигший познания всего этого, разделяет мнения Манеса или сына Дайсана (Вардессана, основателя одной из гностических школ Сирии); порой он принимает систему магов, а иногда Аристотеля и Платона. Чаще всего он заимствует от каждой из этих систем некоторые идеи, смешивая их вместе». Тот же автор добавляет: «Искажается смысл слов каждой религии, чтобы ее приспособить к этой новой доктрине, заботясь о соответствии тому, что нравится прозелиту, к какой бы религии он не принадлежал.
Несомненно, Исмаилиты пришли только постепенно к такому религиозному эклектизму. «Это развитие, – говорит по данному вопросу Сильвестр де Саси, – эта систематическая форма, этот план скорее восстания и мятежа, нежели религии, являлись произведением Абд-Аллаха, жившего приблизительно в середине III-го столетия от Хиджры, ведь именно при правлении его сына Ахмеда его доктрина дала рождение мятежной группировке Карматов – событие, произошедшее в 274 год от Хиджры»
[1054]. Нозаириты появляются почти в ту же самую эпоху
[1055], и господин де Саси даже считает, что обе секты имеют одного основателя. Карматы разделились на несколько сект, среди которых находятся Батениане или Ассасины, породившие Друзов
[1056]. Видно, какие узы родства, и какие сходства объединяют все эти секты, и что они различаются между собой скорее в подробностях своего верования, нежели в фундаментальных началах.
Одни Друзы обладают присущим себе своеобразием и хорошо исследованным характером, происходя от реформы, осуществленной в их религии Хакем-Биамр-Аллахом, фатимидским халифом XI-го столетия нашей эры. Всячески отвергая исламизм, предписания которого они считают упраздненными, как в буквальном, так и в аллегорическом смысле, свойственном Исмаилитам, Друзы признают, тем не менее, единого Бога, являющегося людям в различные эпохи в человеческом виде, чьей последней манифестацией предстает Хакем
[1057]. Одно из непосредственных произведений Бога – универсальный разум, проявлявшийся на земле в каждой из манифестаций божества и пришедший, наконец, в период Хакема в образе Хамзы, его первого министра и верховного священника, имеющего в своем распоряжении семь других министров, вмешивающихся время от времени в великую драму человеческой жизни и образующих управление единой религией: имя, данное Друзами своей вере. Тем не менее, система двух начал не представляется совершенно чуждой этой религии, поскольку повсюду находится сильный соперник, противостоящий универсальному разуму, истинный Ариман, противоположный непосредственному творению Бога – другому Ормузду, источнику всякого добра и всякого знания
[1058].
В целом считается, что Друзы на своих тайных собраниях поклоняются Хакему под видом тельца, и что этот образ тщательно скрывается от профанических взоров и хранится заключенным в сундук. Однако господин де Саси полагает, что этот идол, наоборот, эмблема Иблиса, врага или соперника Хакема, и что он выставляется перед глазами адептов только в качестве символа других господствующих религий, пребывающих в одном месте, будучи сокрушенными их законодателем. Книги Друзов и в самом деле сравнивают иудаизм, христианство и магометанство с тельцом и с буйволом
[1059].
