Впрочем, следующий аутентичный мандейский текст сам свидетельствует о крайне негативном отношении к Иисусу Христу и его сотериологической миссии со стороны адептов изначального гностического иоаннизма.
Иахиа и крещение Иешу
«Кто говорил с Иешу? Кто говорил с Мессией Иешу, сыном Мириам? Кто говорил с Иешу, когда он ушел на берега Иордана и сказал Иахие:
«Иахия, крести меня крещением, произнеся имя, которое должно быть произнесено. Я стану твоим учеником и вспомню об этом в своих писаниях. Если я не удостоюсь быть твоим учеником, то удали мое имя из своего списка».
Свыше Иахия отвечал Мессии Иешу в Иерусалиме:
«Ты обманывал иудеев и вводил в заблуждение священников. Ты останавливал семяизвержение у мужчин и зачатие с беременностью у женщин. Ты упразднил Субботу, прежде установленную Моисеем. Ты обманул с рогами (имеется в виду шофар – прим. пер.) и обесчестил ее, распространив ее (Субботу) звуком шофара и на чужеземцев».
Свыше Мессия Иешу отвечал Иахие в Иерусалиме:
«Если я обманывал иудеев, то пусть меня пожрет огонь. Если я вводил в заблуждение священников, то умереть мне двойной смертью. Если я останавливал семяизвержение у мужчин, то не достичь мне края Моря. Если я останавливал беременность и роды у женщин, тогда пусть меня в этом обвиняет судья. Если я упразднил Субботу, то пусть уничтожит меня пламя преисподней. Если я лгал иудеям, то валяться мне на терниях и колючках. Если я распространил, обесчестив, Субботу на чужеземцев звуком своей трубы, то пусть мой взор не осветится Абатуром. Итак, крести меня и после произнеси имя, которое ты должен произнести. Я стану твоим учеником и вспомню об этом в своих писаниях. Если я не удостоюсь быть твоим учеником, то удали мое имя из своего списка».
Потом Иахиа говорит Мессии Иешу в Иерусалиме:
«Заикающийся не годится в ученики, разбитый параличом не напишет никакого письма. Разрушенный дом не поднимется ввысь, и вдова не станет девицей. Зловонная вода не станет сладкой, и камень не размякнет от елея».
Свыше Мессия Иешу дал ответ Иахие в Иерусалиме:
«Заика станет учеником, разбитый параличом человек напишет письмо. Разрушенный дом поднимется ввысь, и вдова станет девицей, и камень размякнет от елея».
На что Иахиа сказал Мессии Иешу в Иерусалиме:
«Если можешь, дай мне доказательства того, и тогда ты – истинный исполненный мудрости Мессия».
Свыше Мессия Иешу ответил Иахие в Иерусалиме:
«Заика, который становится учеником, это растущий и становящийся большим ребенок. На жалование и милостыню он возрастает, он возрастает на жалование и милостыню, поднимаясь, пока не увидит мир света».
«Слепой человек, пишущий письмо: это ставший добродетельным разбойник. Он оставил уничтожение и грабеж и постиг в вере жизнь Всемогущего».
«Опустошенный дом, который подымается ввысь, это высокопоставленный человек, сделавшийся смиренным. Он отказался от своего дворца и высокомерия и построил дом на берегу моря. Внутрь дома, возведенного им на морском побережье, он раскрыл двое дверей: так он мог пригласить того, кто в беде: он открывал ему дверь и заставлял его войти. Если гость хочет есть, он накрывает для него стол в истине. Если гость жаждет, он ставит перед ним чаши с вином (в истине). Если гость пожелает отдохнуть, он готовит для него постель в истине. Если гость желает уйти, он выводит его вперед на путь истины и веры, по которому тот поднимается, чтобы увидеть мир света».
«Женщина, становящаяся девицей, та, что в юности уже потеряла мужа. Она носила втайне свой стыд, ожидая пока не вырастут ее дети. Если она опять выйдет замуж, то ее лицо не будет бледнеть в присутствии ее мужа».
«Зловонная вода, которая становится сладкой, это распутная девица, вновь обретшая свою честь: она поднялась в село и спустилась из села, не закрывая платком свое лицо».
«Камень, который размягчается от елея, это еретик, спустившийся с горы. Он оставил магию и колдовство, исповедавшись Всемогущему. Он повстречал нищего и вдову и до краев наполнил их карманы».
«Итак, крести меня, о Иахиа, крещением и произнеси имя, которое должно быть произнесено! Если в итоге я стану твоим учеником, то вспомню о тебе в своих писаниях. Если я не удостоюсь быть твоим учеником, то удали мое имя из своего списка. Ты будешь освобожден от ответственности за свои грехи, а я буду освобожден от ответственности за свои».
Когда Мессия Иешу сказал это, пришло письмо из Палаты Абату-ра:
«Иахиа, крести этого обманщика в Иордане. Проведи его в Иордан и крести его. Затем выведи его наверх на берег и оставь его».
После чего Руха (Святой Дух, который для мандеев является женской и злой ипостасью – прим. пер.) приняла вид голубя и бросила крест в Иордан. И этот брошенный ею крест заставил переливаться воду разными красками».
«О Иордан, – сказала Руха, – освяти меня и вместе со мною освети семерых моих сыновей» (семь злых планетарных гениев или Архонтов – прим. пер.)
«Иордан, в котором был крещен Мессия Паулис (Святой Апостол Павел), я превращаю в купель. Хлеб, который берет Мессия Паулис, я обратила в таинство. Вино, которое берет Мессия Паулис, я обратила в обедню. Плат, который берет Мессия Паулис я обращаю в священство. Служителей, которых берет Мессия Паулис, я превращаю в навоз».
«Дайте мне предупредить вас, мои братья, дай мне предупредить тебя, мой возлюбленный! Дайте мне предупредить вас, мои братья, по поводу… креста. Они его помещают на стены; он устанавливается тогда там, и они простираются перед ним. Дайте мне предупредить вас, мои братья, по поводу бога, которого изготовил плотник. Если плотник смастерил бога, то кто же тогда произвел плотника?»
Этот довольно наивный и переработанный в гностическом духе III века рассказ вряд ли содержит достоверные факты полемики Иисуса Христа с Иоанном Крестителем. Известно, что последний был близок к ессеям, в частности к Кумранской общине. К тому же, обряд крещения Иоанна, приводимый Иосифом Флавием, полностью совпадает с обрядом, описанным в ессейских рукописях Иудейской пустыни. Однако ессейство как таковое основывалось на посвятительных практиках и малом круге избранных. Иоанну Крестителю был неприемлем такой подход, которым, как он считал, ессеи раскалывают иудейский народ. Иоанн предлагал крещение каждому желавшему очиститься еврею и делил людей только на праведников и грешников, с чем не могло согласиться ессейство, постепенно превращавшееся в закрытую гностическую корпорацию
[23]. Тем не менее, полемика между Иешу Мешихой и Иахией, сообщенная мандейским источником, раскрывает одну характерную подробность: в ней видно, что Иахиа для мандеев свой, тогда как Иешу Мешиха – чужой. Это наводит на мысль о наиболее вероятной принадлежности Иоанна Крестителя к Кумранской ессейской общине и абсолютной независимости от нее Иисуса Христа. Надеемся, скоро будут устранены лакуны, не позволяющие пока провести прямую жирную линию преемственности мандейства от ессеев и гностиков Иудейской пустыни I века до н. э. – I века н. э. Хотя мандеи или христиане Святого Иоанна – это единственный сохранившийся гностический реликт на иудео-христианском древе, очень отличающийся как от иудаизма, так и от христианства, каким бы разнообразием проявлений не обладали обе религии. Уникальность мандеизма еще и в том, что его доктрина носит резко антихристианский и анти-иудейский характер, несмотря на свое происхождение от иудейских гетеродоксальных гностических сект, в среде которых сохранялись архаические традиции еврейства, уже забытые ортодоксальным иудаизмом. Мандейская религия, являясь гностической по своей сути, не занималась прозелитизмом и потому число иоаннитов-мандеев и ныне очень незначительно: 60–70 тыс. человек обоего пола, пускай мандейством и освящается полигамия. Правда, в отношении прозелитизма все же есть одно выдающееся исключение: это тайно инспирированное мандеями создание в 1118 году в Иерусалиме Ордена бедных рыцарей Христа и Храма Соломона и насаждение в нем иоаннитских посвятительных ритуалов, со временем удалившихся от своего аутентического источника и выродившихся. Из свидетельских показаний рыцарей явствует, что их смысл во времена Якова де Моле уже с трудом воспринимался, но догматика оставалась нерушимой. Во всех подобных случаях тайного прозелитизма посвятительным сообществам удается уйти от ответственности. И все же истина рано или поздно торжествует: ее иногда обретают сами адепты тайной организации, как было в случае с Бернаром-Раймоном Фабре-Палапра (1773–1838), первым великим магистром учрежденного в 1804 году Верховного военного ордена Иерусалимского Храма, обнаружившим и опубликовавшим псевдо-апокриф «Левитикон» о гностическом иоаннитском происхождении тамплиеров. Как тут еще раз не упомянуть и великого ориенталиста барона фон Гаммера-Пургшталя, деликатно связавшего в своих аллюзиях европейских тамплиеров с восточными храмовниками, представлявшими собой ветвь сабиев-мандеев. Однако в ту пору не было еще достаточных сведений о христианах Святого Иоанна, почему исследователи и не могли сделать более определенные выводы.
