Великий магистр, визитатор и командоры Нормандии, Аквитании и Пуату в присутствии трех кардиналов, четырех общественных нотариусов и нескольких других добропорядочных людей принесли присягу на Святом Евангелии говорить чистую правду, полную правду обо всех этих претензиях; они показали и признались между прочими вещами перед каждым из них свободно и добровольно, без насилия и устрашения, что когда их принимали в орден, они отрекались от Христа и плевали на крест, и что они сами приняли большое количество братьев по той же самой форме, то есть заставляя их отрекаться от Иисуса Христа и плевать на крест. Некоторые из них еще исповедали другие ужасные и нечестивые преступления, о чем мы теперь умолчим. Кроме того, они сказали и признали, что все содержащееся в их исповеданиях и показаниях, сделанных в присутствии инквизитора, было верным.
Эти исповедания и показания великого магистра, визитатора и командоров были составлены общественным письмом четырьмя публичными нотариусами в присутствии великого магистра, визитатора, командоров и нескольких других добропорядочных лиц; и после промежутка в несколько дней обвиняемым было предоставлено чтение этого по приказу и в присутствии вышеназванных кардиналов; и объяснено каждому из них на его родном языке. Настаивая на своих заявлениях, они их недвусмысленно и свободно подтвердили таковыми, каковыми они им зачитывались. После своих признаний и показаний они были освобождены кардиналами от отлучения, понесенного за эти деяния, и просили на коленях со сложенными крестом руками, смиренно и благоговейно и не без пролития обильных слез отпущения грехов. Кардиналы (поскольку Церковь не закрывает свои врата перед теми, кто возвращается в нее), приняв от великого магистра, визитатора и командоров отречение от их ереси, искренне им даровали льготу отпущения, согласно форме Церкви, затем, вернувшись к нам, они нам представили исповедания и показания великого магистра, визитатора и командоров, составленные общественным письмом и общественными руками, сообщив нам, что происходило с обвиняемыми. Благодаря исповеданиям, показаниям и этой записи мы нашли, что великий магистр, визитатор и командоры Нормандии, Аквитании и Пуату являлись тяжко виновными, одни по нескольким пунктам, а другие по меньшему количеству.
Итак, рассмотрев, что столь ужасные преступления не могли и не должны были оставаться безнаказанными, поскольку наносили большое оскорбление Богу и всем католикам, мы постановили в согласии с нашими братьями сделать по этим преступлениям и эксцессам посредством Ординариев на местах и других усердных и благоразумных лиц, делегированных нами, предварительное расследование против каждого лица этого ордена и против самого ордена, полагаясь на избранных нами людей, которым посчитали должным доверить этот мандат.
После этого во всех частях света, где братья данного ордена имели обыкновение обитать, дознания были проведены против каждого индивида, как назначенными, так и делегированными нами лицами, затем против самого ордена инквизиторами, которых мы сочли обязанными исполнить эту миссию. Эти предварительные расследования направлялись на наше рассмотрение; одни с большой тщательностью зачитывались и внимательно сверялись нами и нашими братьями кардиналами Святой Римской Церкви; другие изучались в Малосене, диоцез Вэзон, множеством очень грамотных, благоразумных, верных, богобоязненных людей, ревнителей католической веры, умудренных, как прелатов, так и других.
Затем мы пришли во Вьенн, где оказалось уже собрались представители для собора, созываемого нашими несколькими патриархами, архиепископы, избранные епископы, освобожденные и неосвобожденные аббаты (abbé exempt – в Средневековье аббат, свободный от епископской юрисдикции, прим. пер.), другие прелаты церквей, а кроме того, прокуроры от прелатов и отсутствующих капитулов. На первом заседании, состоявшемся с вышеназванными кардиналами, прелатами и прокурорами, мы посчитали должным им изложить причины созыва Собора. И поскольку стало затруднительным или скорее невозможным, чтобы все кардиналы, прелаты и прокуроры, собравшиеся на этот собор, выслушивали в нашем присутствии все касающееся дела вышеозначенных братьев, то по нашему указанию и при общем согласии между всеми присутствующими на соборе прелатами и прокурорами, несколькими патриархами, архиепископами, епископами, освобожденными и неосвобожденными аббатами, а равно и другими прелатами церквей и прокурорами всех частей христианства, всякого языка, нации и страны, избрали и назначили, как представлялось, наиболее опытных, мудрых и способных, дабы рассматривать с нами и с вышеуказанными кардиналами сие столь важное дело. Затем в месте, избранном для собора, то есть в кафедральном соборе, мы повелели прочесть публично засвидетельствования из протокола расследования ордена перед прелатами и прокурорами, и это происходило в течение нескольких дней, и насколько они того желали; и в продолжение совершенные по данному вопросу засвидетельствования и разделы были показаны, прочитаны и рассмотрены с вящей тщательностью и попечением, не поверхностно, но с созревшей внимательностью несколькими из наших достопочтенных братьев, патриархом Аквилеи, архиепископами и епископами, присутствующими на священном соборе, избранными и делегированными ad hoc, а также лицами, выбранными собором. Эти кардиналы, патриархи, архиепископы и епископы, освобожденные или неосвобожденные аббаты, иные прелаты и прокуроры, назначенные другими для этого делопроизводства и представшие перед нами, провели с нами секретное совещание по поводу проведения данного процесса, ожидая, что некоторые Тамплиеры могли бы предпринять защиту ордена. Большая часть кардиналов и почти весь собор, а поначалу избранные полнотой собора, чтобы его представлять, затем еще большая часть, – четвертая или пятая части присутствующих людей со всех стран, – высказали мнение, наряду с вышеозначенными прелатами и прокурорами, что необходимо было предоставить ордену защиту, и что на статье о ересях, предмете расследования, исходя из того, что доказано до сих пор, нельзя его осудить без оскорбления Бога и нарушения правосудия. Другие, наоборот, говорили, что не стоило им брать под защиту орден, что мы вовсе не должны ему предоставлять защитника, и что если бы стало ощущаться, что его защищают, дело бы приняло угрожающий оборот, Святая Земля существенно бы пострадала, и все свелось бы к пререканиям, задержкам и отсрочке решения по данному вопросу. Они добавляли еще несколько других доводов. Несомненно, предыдущие процедуры, предпринятые против этого ордена, не позволяют его канонически осудить в качестве еретического сообщества окончательным решением; тем не менее, поскольку ереси, вменяемые ему, его по-особенному обесчестили, как и почти бесконечное число его членов, а среди них великий магистр, визитатор Франции и главные командоры были убеждены в вышеуказанных ересях, заблуждениях и преступлениях по их собственным спонтанным признаниям; и поскольку эти исповедания делают орден очень подозрительным, и поскольку это бесчестие и это подозрение делают его совершенно безобразным и отвратительным для Святой Церкви Господа, прелатов, самодержцев, князей и католиков; и поскольку, больше того, считается уже не найдется добропорядочного человека, который бы пожелал вступить в сей орден, – все эти вещи делают его бесполезным для Церкви Божией и для продолжения дел на Святой Земле, служба на которой была ему доверена; и поскольку затем мы и наши братья назначили настоящий собор как определенный предел, на котором должно быть принято решение и провозглашено определение, и что рассылка решения или положения этого процесса приведет, как представляется, к вероятной полной утрате, разрушению и рассеиванию имущества Храма, отданного, переданного и уступленного верным для поддержки Святой Земли и борьбы против врагов христианской веры: среди них находятся те, кто говорят, что необходимо за вышеозначенные преступления провозгласить определение осуждения против этого ордена, и те, кто считают, что имевшие место процедуры не позволяют после длительного и вызревшего обсуждения его справедливо осудить; мы же имея на виду только Бога, и принимая во внимание благо содействия Святой Земле, не склоняемся ни вправо, ни влево; мы полагали, что необходимо было идти путем промысла и повеления, дабы упразднить распри, избежать опасностей и сохранить имущество, предназначенное для поддержки Святой Земли.
