Если говорить о главном доктринальном отличии тамплиеров от мандеев, то оно касается прежде всего противоположного отношения обоих деноминаций к содомскому греху. Негласно у тамплиеров поощрялись гомосексуальные практики, тогда как мандейский закон, являющийся по духу пуританским, воспрещает однополую близость. Но надо понимать, что у мандеев не существует монашества как такового; наоборот, тамплиеры представляли собой слепок с Картезианского ордена, но с военной спецификой. Однако гомосексуализм тамплиеров и закрепленное в тамплиерском уставе сугубое женоненавистничество суть занесенные в формально римско-католический орден манихейские явления, которые необходимо рассматривать с культовой точки зрения. Так, гомосексуализм столь плотно ассоциировался с манихейской сектой богомилов, берущей начало от павликиан Малой Азии и затем под разными именами распространившейся по всей Европе, что их практика стала известной как «мужеложство». Кроме того, название «катар», обозначавшее манихея в средневековой Франции, в большинстве европейских языков предстает синонимом гомосексуалиста: «кетцер» в немецком, «газарро» в итальянском и т. д. Манихейство и содомия были настолько связаны друг с другом, что обвиняемые в катарской ереси пытались доказать свою невиновность традиционными гетеросексуальными взглядами, освящаемыми институциональной церковью. Спустя столетия именно практике культового гомосексуализма будет придаваться особое значение в неотамплиерской оккультной секте Ordo Templi Orientis (Орден восточных тамплиеров), оказавшей первостепенное влияние на возникновение рок-музыки и практикующей среди своих приверженцев извращенные ритуалы сексуальной магии.
В своем произведении о шкатулке из Эссаруа Миньяр высказал предположение, что тамплиеры являлись адептами магометанского (мусульманского) манихейства. Однако, как мы уже отмечали выше, Миньяр не располагал достаточными сведениями о мандеях, чтобы связать последних с тамплиерами. После открытия мандеев западными исследователями во второй половине XIX столетия и публикации основных священных книг иоаннизма в первой трети XX века, стало возможным рассматривать гностическое мировоззрение Ордена тамплиеров в контексте мандейской доктрины с ее антихристианской и христофобской направленностью. Учитывая, что и средневековые манихеи оказали существенное влияние на тамплиеров, многие из которых происходили из катарских и альбигойских семей Юга Франции (хотя это влияние, о чем мы говорили, было вторичным), мы вправе охарактеризовать учение Ордена Храма как манихействующий или даже манихейский мандеизм, а одинаково и манихействующий иоаннитский гностицизм. Иными словами, с течением времени и под воздействием манихейства тамплиерская доктрина отклонилась от правильного мандеизма, сделавшись уже по отношению к нему в определенном смысле ересью, впитавшей побочный продукт иоаннизма в виде манихейства.
Часто доводится слышать от критиков Ордена Храма, что он неоднократно вел закулисные переговоры с сарацинами и часто предавал христианские интересы на Святой Земле. Нам представляется, что факты измены тамплиеров несколько гипертрофированы, и подобные обвинения можно вменить всякому другому рыцарскому ордену, воевавшему в Средние Века в Палестине. Другое дело предательство палестинских тамплиеров в ходе Желтого Крестового похода в 1260 году, которое в обиходе объясняют неприязнью крестоносцев к монголам после поражения от них в битве при силезском городе Легнице 9 апреля 1241 года. Но почему-то никто не рассматривает в качестве причин этой чудовищной измены восточному христианству (католикам, греко-православным, несторианам, сиро-яковитам, армяно-григорианам и коптам) духовно-конфессиональные аспекты, но они, на наш взгляд, наиболее важны, чем все остальное. Монголы приняли христианство несторианского толка от ассирийских проповедников в Центральной Азии. Ближневосточный поход монголов под командованием хана Хулагу (1256—1260) являлся одним из крупнейших завоевательных походов монгольской армии против иранских исмаилитов-низаритов, халифата Аббасидов, сирийских Айюбидов и мамлюков Египта. И поскольку самую значительную роль в боевых действиях с ближневосточными мусульманами сыграли центральноазиатские христиане-несториане, историками Р. Груссе, Г.В. Вернадским и Л.Н. Гумилевым он был назван Желтым Крестовым походом. Как известно, Ассирийская Церковь Востока, создавшая в Средневековье корпус бесстрашных и беззаветно преданных несторианству проповедников, дошедших до Дальнего Востока, пыталась распространить свою миссионерскую деятельность и на иоаннитско-мандейские общины Междуречья. Неслучайно мандеи считали несторианскую церковь, имевшую большое влияние на древних вавилонских землях, одним из своих наиболее опасных врагов, что неоднократно отмечается в полемической части их произведений. Кроме того, Желтый Крестовый поход нанес сильный урон исмаилитам, сирийской гностической исламской секте, восходящей, судя по всему, к сирийским назореям, с которой тамплиеры во время своего пребывания на Востоке поддерживали партнерские и даже дружественные отношения. Следовательно, экспансия монголов-несториан, вошедшая в историю под названием Желтого Крестового похода и направленная, в частности, против иоаннитов-мандеев в их метрополии в Междуречье и союзных исмаилитов, могла побудить криптоиоаннитскую верхушку тамплиеров к совершению рокового предательства, окончательно изменившего расстановку сил в пользу мусульман в регионе и спровоцировавшего разгром многочисленных христианских общин на территории Ближнего Востока, Междуречья, Персии и Центральной Азии. Во многом эта катастрофа определила через несколько десятилетий и судьбу знаменитого ордена: христианские монархи и папы не могли простить храмовникам запятнавшей их безумной измены и утраты влияния на Святой Земле, и пролитая кровь отданных на заклание восточных христиан вскоре обратилась в бумеранг провиденциального возмездия и уничтожила сам орден, погрязший в нечестии, гордыне и отправлении тайных культов.
Британский медиевист Джонатан Райли-Смит отмечает факт оправдания германских тамплиеров
[35]. На это должно обратить особое внимание. Дело в том, что, как мы уже говорили, тайная ритуальная практика ордена ослабевала по мере удаления прецепторий и командорств от исторического центра – Парижа и Бургундии. С другой стороны, на окраинах тамплиерской ойкумены могли отправляться иные культы, принесенные рыцарями с Востока. Возможно даже, что на почве христофобии парижского иоаннитского великого магистериума в ордене происходили тайные схизмы. Мы предполагаем, что германское отделение сообщества подвергла ревизии прежние иоаннитские догмы и ритуалы и в XIII веке перешло на позиции маркионизма, с которым братья могли познакомиться в Сирии. Характерно, что Аш-Шахрастани, живший в XII веке, в своей «Книге религиозных и философских сект» говорит о маркионитах как о еще существовавшей сирийской религиозной общине. Здесь необходимо сказать несколько слов о Маркионе и его последователях маркионитах.
Маркион был сыном епископа и богатым судовладельцем в Синопе. Он родился в 75 году н. э. и происходил из принявшей христианство аристократической еврейской семьи, ведущей свою родословную от царя Давида и колена Иудина. Предположительно его отца звали Иосифом, и до перехода в христианство он был настоятелем иудейской синагоги в Афинах. Около 140 года н. э. Маркион приехал в Рим, где принимал тесное участие в церковной деятельности, даровал церкви щедрые пожертвования. Однако вскоре он разочаровался в церкви, так как священники не могли ответить на многие вопросы, которые Маркион ставил перед ними и которые казались ему важными. В результате в 144 г. Маркион был отлучен от церкви. Однако, существует мнение, что взгляды Маркиона сформировались еще до его прибытия в Рим, благодаря информации, полученной им в ходе его долгих странствий.
