Том предложил мне присоединиться к нему в их обычном месте. Если Нелл захочет поехать с Томом и со мной, то мы отправимся втроем. Если она решит рыбачить без таких, как я, что было бы вполне понятно, то я все-таки увижу ее любимое место, а она порыбачит с Томом в другое время.
«Здесь Нелл в своей стихии, — сказал мне Том, — я бы хотел, чтобы вы это увидели, если все получится. А если не получится, вы все равно хорошо проведете время».
Я ждала его у стеклянных дверей «Бест Вестерн». Серый бьюик свернул налево с Алабама-авеню или Шоссе‑21, как эту улицу называли здесь, на окраине города. Бьюик пересек широкую парковку и заехал под портик. На пассажирском кресле сидела Нелл. На ней были выцветшие голубые джинсы и футболка. За рулем был Том в комбинезоне и белой футболке.
Я подняла руку, приветствуя их, и уселась сзади.
— Привет, девочка, — сказал Том.
А Нелл:
— Привет, малыш.
Я была в восторге оттого, что она к нам присоединилась, но решила вести себя тихо. Харпер может испугаться и исчезнуть, если почувствует, что ее преследуют.
— Привет, — сказала я.
— Ну что, готова половить рыбку? — спросил Том.
Он повернулся и секунду смотрел на меня через плечо. Было видно, что он доволен и горд, так как сумел все устроить.
— Еще бы, — ответила я как можно небрежнее, но взглядом сказала ему: «Спасибо, спасибо, спасибо».
Нелл спросила меня, чем я занималась последнюю пару дней.
Я начала рассказывать ей о моих интервью, немного наклонившись вперед и повысив голос, чтобы она могла меня слышать.
Она весело болтала, но одновременно собирала информацию о том, что мне в последнее время говорили люди в старом здании суда.
Кроме того, она не хотела, чтобы из моего описания нашей рыбалки стало ясно, что я была с ней. Позже мы договорились, что я опишу эту поездку так, как будто бы мне обо всем рассказали друзья, и не буду упоминать, что я тоже там была. Кроме того, она попросила меня не уточнять, у кого из ее друзей мы будем в гостях.
— Я не хочу, чтобы сюда приходили люди, искали меня и беспокоили Эрни и Энджи.
Долгое время спустя, после выхода статьи, она разрешила мне включить описания таких поездок в мою книгу.
В любом случае немногие приезжие смогли бы обнаружить то место, куда Нелл ездила на рыбалку. Надо было ехать по главной дороге почти до ближайшего города Ленокса. К двум деревьям была прибита деревянная доска, просто обозначавшая вход на этот участок.
На доске было выжжено: «Болотистое поместье». Но здесь не было никакого болота. Пара больших прудов была окружена мощными дубами. За ними расстилались ухоженные грядки кукурузы, арбузов и помидоров, принадлежавшие Эрни и Энджи.
До нашего приезда Том сказал мне, что у Эрни из-за осложнения, связанного с диабетом, была ампутирована левая нога до колена. Но благодаря своему протезу и старой клюшке для гольфа он все еще проводил много времени, расхаживая по пологим склонам своего владения. Он вырос неподалеку, в детстве играл в этих лесах, разыскивая вражеских солдат, прятавшихся за стволами деревьев. С Энджи, своей невестой-янки, он познакомился во время службы в армии. Это была веселая, миниатюрная, темноволосая девушка из большой итальянской семьи. Они оба очень любили смеяться.
— Есть ли еще у них инжир? — сказала Нелл, когда мы проезжали последний отрезок грязной дороги по направлению к дому Хэнков.
— Да, — ответил Том, — и иногда ягоды даже можно есть теплыми, срывая с деревьев.
Том подъехал к покрытой гравием площадке перед одноэтажным ранчо из коричневого и бежевого кирпича. Эрни поджидал нас, уже готовый к рыбалке. Он был высоким, и одет в такой же джинсовый комбинезон, что и Том. Большая соломенная шляпа закрывала его красноватое лицо от солнца. Мы спустились по небольшому склону и подошли к одному из прудов с сомами. В спокойной, темной воде отражались дубовые деревья.
— Знаешь, что мы используем для наживки? — спросил меня Том. Нелл с ехидным видом дожидалась моего ответа. Том вытащил несколько маленьких пластиковых коробочек.
— Хот-доги! — заявил он. Он вытащил из коробочек несколько маленьких кусочков сосисок, и мы насадили их на крючки.
Я высказала напрашивавшуюся мысль:
— Как здесь красиво!
— Мне здесь никогда не надоедает, — прошептала Нелл.
Они оба поймали несколько рыб. А я сколько ни забрасывала леску, ничего не получалось. Я попыталась замахнуться посильнее и зацепилась за ветки дуба.
Когда стемнело, мы снова поднялись по мягкому склону и пообедали, сидя вокруг кухонного стола. Эрни взял рыбу, которую мы положили в белое ведерко, и выложил несколько штук на лед. Остальную рыбу он отдал Энджи. Она обваляла ее в хлебных крошках, слегка обжарила и подала нам вместе с грудой кружочков сладкой картошки. Тем вечером у нас был пир.
— Восхитительно, — сказала Нелл.
Том подошел со стаканом к раковине и вытряхнул из него кубики льда. Потом он подумал, вытащил их и помыл.
— Энджи, вы хотите?..
Энджи засмеялась:
— Конечно.
Том положил кубики обратно в морозилку.
— Старые привычки не исчезают.
Он был слегка смущен, но потом рассмеялся.
Эрни хмыкнул.
— Все время ловлю себя на том, что поступаю так же.
Нелл откинула голову назад и засмеялась.
— Ох, Том!
Он объяснил. Когда они были детьми в тридцатые годы, то лед было очень трудно получать и хранить. Он стоил денег. В город дважды в неделю приезжала автолавка, которая продавала свои товары, с ней приезжал и фургончик со льдом. Они прибывали из Эвергрина, в округе Конека, где находилась железнодорожная станция, с которой Нелл позже уедет в Нью-Йорк. Продавец льда вытаскивал из кузова фургона большие блоки льда. Он покрывал их сверху брезентом, чтобы они оставались холодными, насколько это возможно под солнцем Алабамы. Кондиционеры появились только в шестидесятые годы, и даже тогда они были настолько непривычными, что продавцам приходилось их специально рекламировать и объяснять, зачем они нужны.
Поэтому использованный лед обмывали и сохраняли, а не сбрасывали в раковину, чтобы он там просто растаял. Мать Тома мыла все кусочки льда, остававшиеся в стаканах, и откладывала их в покрытые опилками ямки в земле. Затем закрывала их тканью. Она не могла позволить льду просто растаять, так же, как не могла выбросить остатки тканей и шила из них лоскутные одеяла.
В жаркие дни, которых было большинство, ничто так не освежало, как таявший на языке и охлаждавший горло кусочек льда. От одного его позвякивания в стакане со сладким чаем уже становилось прохладнее. Это было цивилизованно.
Это был первый из множества подобных случаев в будущем, когда я сидела за кухонным столом с Нелл и наслаждалась смехом и воспоминаниями ее старых друзей о былой жизни.
