Снаружи уже было совершенно темно, и пора было возвращаться домой.
— Энджи, ты чудо, — сказала Нелл, вставая из-за стола, — не знаю, когда я ела что-то более вкусное.
— Нелл, приходи скорее снова, — ответила Энджи.
Эрни проводил нас до машины и открыл пассажирскую дверь для Нелл.
— Только не попадите в беду, — сказал он.
— О господи, конечно, нет, — ответила она со смехом.
— Не могу ничего обещать, — заявил Том.
Это были их обычные шуточки. Нелл возилась с ремнем безопасности при свете внутренней лампочки в салоне. Она изображала возмущение:
— Том, в чем, собственно говоря, дело?
Он перегнулся и пристегнул ее.
Нелл опустила стекло со своей стороны, протянула руку и положила ее на рукав Эрни.
— Эрни, следи за собой. Спасибо за прекрасный день.
Эрни кивнул и бросил взгляд на заднее сиденье:
— Ну, ты теперь найдешь сама сюда дорогу, правда?
Нелл и Том всю дорогу домой болтали об их общих с Эрни знакомых: кто-то из них воевал с соседом, кто-то снова женился, кто-то получил маленькое наследство, а что произошло с его кузеном?
Эти имена ничего мне не говорили. Но я, уже засыпая на заднем сиденье, слушала их беззаботные шутки… Том был прав. Нелл ощущала себя там в своей стихии.
При свете фар мы добрались до Монровилля.
* * *
В тот свой приезд я смогла провести больше времени с Алисой и Нелл. Как верно сказал Том, после исчезновения с публики клубок мифов и полуправд, которые расцвели из-за многолетнего молчания Нелл, будет только разрастаться. Его это беспокоило.
— Когда их с Алисой не станет, люди начнут «вспоминать» то, чего никогда не было, или просто придумывать, а их не будет с нами, чтобы все поправить. Так что, девочка, все записывай.
Однажды вечером я получила послание от Нелл. Раз я решила остаться в городе подольше, то не хочу ли я позавтракать с ними? В таком случае она может заглянуть завтра утром в мотель и забрать меня. И снова я стояла в стеклянном вестибюле «Бест Вестерн», не зная, что меня ждет.
Она приехала точно в назначенное время. Подъехала ко входу на своем темно-голубом бьюике-седане, и жестом пригласила меня сесть.
— Доброе утро.
— Доброе утро, — сказала она, — ты была в «Ванде»?
Я не была. Мы повернули налево на Шоссе‑21 и вскоре, едва проехав перекресток с Шоссе‑84, заехали на большую парковку бензоколонки. За ней была «Вандас Кантри Китчен» — выкрашенное в желтый цвет низенькое здание закусочной. Нелл припарковалась и посмотрела на меня.
— Никакой роскоши. Но здесь хорошая еда. Более или менее, — она иронично улыбнулась. — Ты уже поняла, что возможности хорошо поесть в Монровилле ограничены?
Это было скорее утверждение, чем вопрос.
Рядом с входом было изображение видеокамеры и предупреждение: «Эта территория защищена от грабителей, налетчиков и вандализма».
Нелл открыла для меня дверь.
— Прошу.
Я зашла. Нас встретил сигаретный дым и шум, который издавали завсегдатаи, сидевшие за своими обычными столами. Мужчина с невероятно большим животом и всклокоченной бородой громко рассуждал, сидя за столом еще с несколькими мужчинами. В одном углу сидела группа пожилых женщин, погруженных в беседу и стряхивавших пепел в несколько пепельниц в середине стола. Половина других столов была занята. Слева на нас смотрела стоявшая за прилавком женщина.
— Куда угодно, — сказала она нам.
Мы с Нелл сели на два свободных места у дальней стенки. Наша официантка была стройной женщиной за пятьдесят или шестьдесят с загорелым, морщинистым лицом. Она положила на середину стола два больших ламинированных меню.
— Привет, дорогая, — сказала Нелл.
— Как дела сегодня?
— Сносно.
— Кофе?
— Пожалуйста, — ответила Нелл.
Я изучала меню. Все было как обычно: яйца, картофельные котлеты и горячие пирожки, а к ним в придачу южный деликатес — овсянка грубого помола. Нелл даже не взглянула на меню и отложила его в сторону. Официантка вернулась с полным кофейником, наполнила наши чашки, типичные белые чашки, которые можно встретить в любой закусочной. Над ними поднимались маленькие завитки пара.
— Спасибо, дорогая, — сказала Нелл. Она зажала кружку в ладонях.
Теперь Нелл потихоньку ложечкой перекладывала кубики льда из стакана с водой в кофе. Она посмотрела на меня:
— Ты уже выбрала?
— Да, заказывайте, а я за вами.
Официантка вытащила свой блокнотик.
— Мне два яйца, совсем жидких, — сказала Нелл, — и порцию сосисок. И печенье.
— Соус?
— Да, мэм!
Я была уверена, что если закажу свою обычную здоровую пищу — яичницу из яичных белков, тост из белого хлеба и фрукты, — то нарушу дух этого места. Сразу будет понятно, что я приехала из большого города или придерживаюсь левых взглядов — ни то ни другое в здешних местах не приветствовалось. Я отложила меню.
— Мне тоже самое, пожалуйста. Только бекон вместо сосисок.
Я пыталась понять, пригласила меня Нелл на завтрак, чтобы что-то у меня спросить, или просто чтобы еще поболтать. Взгляд ее карих проницательных глаз мог очень сильно смущать, но в тот момент ее глаза сияли. Она широко улыбнулась.
— Ты когда-нибудь ела соус с лесопилки?
— Нет.
Соус с лесопилки… соус с лесопилки. Я должна знать, что это такое. Не упоминался ли он в «Убить пересмешника»? Здесь ведь страна древесины, страна лесопилок.
— Я тебя угощу.
Пока мы разговаривали, Нелл уже опустошила свою чашку. Когда к нам снова подошла официантка, Нелл легонько постучала по своей кружке:
— Добавь еще, дорогая.
Я наблюдала, — как я надеялась, тактично, — за Нелл в «Бест Вестерн», у пруда с сомами, а теперь и у «Ванды». Каждый раз меня поражал ее юмор и простые манеры.
Но здесь тоже было опасно зайти за грань, вызвать подозрение или нетерпение, и я не хотела этого делать. Том предупредил меня, что она очень вспыльчива. Если кто-то ее заводил, то она могла очень красиво начать браниться, используя, по словам Тома, «соленые слова английского языка округа Конека».
— Ты была еще раз в суде?
— Да. Была там и сидела в историческом зале в библиотеке. Я немного пообщалась с Дэйл Уэлч.
Выражение лица Нелл смягчилось.
— Дэйл хорошая женщина. Знаешь, она была библиотекарем. И она преподавала. Она много читает, в отличие от большинства здешних людей.
