В более легкие моменты моя инаковость — моя принадлежность к янки — была предметом добродушного подтрунивания. Как это я не знаю, что такое «масляные бобы»? А выражение «раздавить кнопку», которое я впервые услышала от Джуди, просто означало надавить на кнопку, но, как я догадалась, не нажимать на нее снова и снова. А Гражданскую войну — такое выражение Алиса никогда не употребляла — лучше называть «Войной между штатами»? Мы вели постоянный спор, что тяжелее выносить: удушающую жару Монровилля в августе или же жгучий холод Чикаго в январе? Я считала, что первое место принадлежит Монровиллю. Остальные в этом сомневались.
Проводя время среди друзей в Монровилле, я осознавала постоянное присутствие взаимной настороженности по обе стороны линии Мейсона — Диксона. Я была женщиной из штата, голосующего за демократов, в городе, голосующем за республиканцев, и мне почти ежедневно напоминали о существующих культурных различиях. В моей статье для «Трибьюн» Том назвал Нелл либеральной в социальном смысле, но консервативной — в политическом. Позже она упрекала его за это высказывание. Ее политические взгляды не были так просты.
Я не уставала удивляться, как много общественных мероприятий здесь начинались с христианской молитвы. Я привыкла к тому, что молитва — это личное дело каждого, и на людях в лучшем случае произносится экуменическое благословение. Семья моего отца была методистской, а матери — католической, но я выросла в конгрегации унитарианских универсалистов. Я была уверена, что моя связь с методистами благодаря церкви, к которой принадлежали мои родственники в Блэк-Риверс-Фоллз, вызывала большее уважение, чем мое воспитание в унитарианской универсалистской конгрегации в Мэдисоне.
Это был такой день, когда хотелось просто расслабиться и наслаждаться теплом и непринужденностью всех окружавших меня людей. Лампы отбрасывали отблеск на деревянные панели стен. Большой дубовый книжный шкаф и комод, на котором стоял большой телевизор, были результатом долгих трудов Джеймса, друга Нелл и Джуди, мужа Айлы Джетер. Сбоку с помощью маленьких винтиков он прикрепил маленькую металлическую табличку с выгравированными датой, его именем и именами друзей, для которых он много часов делал эту мебель. Точно так же он поступил с большим, почти в человеческий рост книжным шкафом, сделанным им для сестер Ли и стоявшим на самом видном месте в их прихожей. На почетном месте, там, где на комоде у Крофтов стояли фотографии, находился экземпляр «Убить пересмешника», подписанный Нелл.
В течение многих лет, прошедших после выхода «Убить пересмешника», Нелл с удовольствием подписывала тысячи экземпляров книги. Алиса однажды сказала мне, что из-за тех долгих часов, которые она проводила, раздавая автографы, у нее начался тендинит. Это был один из многих способов автора ответить на невероятную любовь, вызванную ее романом. Книга необычайно притягивала читателей к ее личности, и Нелл не хотела их разочаровывать. На маленькую почту в Монровилле приходило поразительное количество просьб, писем и книг для сестер Ли, и, хотя прошло четыре десятилетия после первого издания книги, этот поток не ослабевал. Алиса приносила их домой в пластиковых пакетах из магазина.
— Вы никогда не думали о том, чтобы нанять человека, который помогал бы вам с этим? — спросила я Алису.
— Нет, — ответила она, — вряд ли что-то получилось бы из этого, потому что нет единого способа отвечать на них. Нет практически ни одного письма, похожего на другое.
Их великодушие не всегда находило понимание. В девяностые годы хозяин одного местного магазина решил использовать в своих интересах попытку Нелл помочь некоторым давно существовавшим в Монровилле заведениям и позволить им продавать книги с ее автографами. Хозяин магазина, как обнаружила Нелл, продал некоторые подписанные ей книги, на eBay. Она была возмущена. Некоторые покупатели книг поступили также. После этого она почти полностью перестала подписывать книги. Она потихоньку давала автографы по каким-то специальным случаям, но публично книги больше не подписывала.
Прежде чем началась игра, я принесла из кухни еще одну диет-колу и заняла свое место рядом с сыном Крофтов Кенни. Он любил участвовать во всех встречах и любил футбол. Так что сегодня, как сказал его отец, он наслаждался жизнью. Кенни со своими невероятно гибкими суставами, характерными для людей с синдромом Дауна, сидел по-восточному на ковре. Он выглядел, как йог, одетый в синюю с оранжевым форму «Оберна».
Кенни смотрел на Нелл, которая начала громко читать колонку Дорис Джей «Новости Рокки-хилл» из последнего номера «Монро Джорнал». Можно точно сказать, что это был ее самый любимый раздел в газете. В колонке подробно описывались приезды и отъезды большой семьи, которая жила в месте, называвшемся Рокки-Хилл, неподалеку от Монровилля.
«Январь: Дейл и Бренда Джей ужинали в четверг со своими родителями, — первое предложение Нелл прочитала обыденным тоном. — Январь, 5: Кельвин и Дорис Джей в понедельник ездили по делу в Этмор, — тут ее голос задрожал. — Январь, 7: Филип Джей в среду ужинал со своими родителями», — пробивался смех. Нелл сняла очки, откинула голову и расхохоталась. Она рассмешила и всех нас тоже. Это не был издевательский смех. Я постепенно поняла, что это было развлечение, полное нежности и любви к тому, что казалось в подобных вещах одновременно и абсурдным, и глубоко человечным.
Нелл успокоилась и продолжила: «Дейл и Бренда Джей ходили во второй половине дня в среду в гости. Дорис, Лиза, М. К. Коули с детьми недавно посетили свою бабушку, Эффи Ли Данн». Нелл снова зашлась от смеха. Когда ее смех превратился в контролируемое хихиканье, она сообщила нам новости от 10 января: «Дейл и Бренда Джей были в субботу вечером на концерте в Мобиле. Джо Шайвер был в Мобиле у своего доктора. Раньше на этой неделе он сопровождал Слика Лайнэма к доктору в Пенсаколу».
Еще один визит к родителям и три посещения врача, и Нелл прочитала нам всю колонку «Рокки-Хилл Ньюс». Ее смех был заразителен. Кенни присоединился. Я тоже. И Ханиэль издал басовитый смешок.
«Благослови их Господь», — сказала Нелл. Она все еще хмыкала, откладывая «Джорнал» и выходя на минутку в другую комнату. Проходя мимо Кенни, она весело погладила его стриженый ежик.
Затем началась реклама средства от нарушения эрекции. Это был первый суперфинал, в котором в центре всех рекламных пауз находились виагра и подобные ей лекарства. Сегодня мы настолько привыкли к рекламе, что удивление и невысказанное смущение, которое мы ощутили в тот момент, сегодня могут показаться почти эксцентричными. Я молча благодарила судьбу, что Алиса из-за плохого слуха не слишком сосредотачивалась на рекламе. Показ по телевизору рекламы лекарств, выдаваемых по рецептам, уже вызвал большие споры. Но теперь это? Через пару минут, когда все еще шла рекламная пауза, Нелл вернулась в гостиную. Она остановилась и уставилась на экран. «Это что, реклама…», — удивленно начала она. Затем остановилась. Поняла. Джуди посмотрела на Кенни, потом на меня. Я пожала плечами.
Мы облегченно вздохнули, когда на экране снова появилось футбольное поле. Мы почти не разговаривали, а только слушали. Толпа громко кричала. Комментаторы прижимали руку к наушникам, рассуждая о том, что этот матч может изменить положение «Пантер».
