— За Монровилль.
Мы чокнулись. Не пойло. Но и не прекрасное вино.
Вернувшись к себе в комнату, я вытащила роман в мягкой обложке и залезла под одеяло. Я устала от нашего путешествия. Но прежде чем знакомиться с родным городом Ли, хотела снова затеряться в ритме ее языка. Я бы все равно сейчас не заснула.
У издания «Уорнер Букс» на обложке была простая иллюстрация: силуэт птицы, улетающей с дерева. В дупло от выпавшего сучка кто-то положил клубок бечевки и карманные часы.
Всего несколько недель назад книга была чистой и новой, с целым корешком и 281‑й хрустящей и нетронутой страницей. Теперь некоторые из них были загнуты. Некоторые куски текста были выделены желтым цветом, предложения подчеркнуты черной ручкой, а на полях нацарапаны условные знаки.
На пятой странице я подчеркнула один из самых часто цитируемых отрывков романа.
«Мейкомб — город старый, когда я его узнала, он уже устал от долгой жизни. В дождь улицы раскисали и под ногами хлюпала рыжая глина; тротуары заросли травой, здание суда на площади осело и покосилось… Крахмальные воротнички мужчин размокали уже к девяти утра. Дамы принимали ванну около полудня, затем после дневного сна в три часа и все равно к вечеру походили на сладкие булочки, покрытые глазурью из пудры и пота».
Выросшая Джин Луиза оглядывается на мир своего детства. Она не торопится начинать рассказывать свою историю. Но мы сразу же ощущаем ее тепло, остроумие и чуть заметную смутную тоску. Она приглашает нас узнать о событиях, которые все изменили тем летом, когда она была маленькой девочкой; о событиях, которые начались, по мнению ее брата, задолго до того, как кто-либо из них родился.
Хортон Фут, работая над сценарием фильма, выбрал для его начала именно этот отрывок. Он сам вырос не в Алабаме, а в маленьком городке в Техасе, но сказал, что Ли смогла показать город его детства. Сама Ли назвала фильм по сценарию Фута одной из лучших экранизаций всех времен. Грегори Пек получил «Оскара» за то, что считал главной ролью своей жизни. Хортон Фут тоже получил «Оскара» за сценарий. Ли не хотела сама писать сценарий. Она доверяла Футу. Как он сказал, «было ощущение, что мы двоюродные брат и сестра. Мне казалось, что я знаю этот город. Он был просто копией моего родного города». Так началась продлившаяся десятилетия дружба не только с Футом, но и с Пеком, который, готовясь к роли, познакомился с ее отцом в Монровилле.
Молодой актер Роберт Дюваль начал свою карьеру с роли затворника Страшилы Рэдли, который появляется только в конце фильма. С первых нот удивительной музыки к фильму можно было узнать ее автора — Элмера Бернстайна. Она напоминает простое бренчание ребенка по клавишам. В первой сцене мы видим, как руки девочки открывают старую коробку от сигар. Она что-то напевает, перебирая свои сокровища. Здесь есть несколько монеток Буффало, мелки, стеклянные шарики, губная гармошка, свисток и карманные часы. Ясно, что этот ребенок много времени проводит на свободе и, используя свое ничем не скованное воображение, создает при помощи этих простых вещиц истории, полные драматизма и смертельно опасных подвигов.
Когда в 1962 году фильм вышел на экраны, в центре Монровилля был кинотеатр. Молодая Харпер Ли с коротко стриженными темными волосами широко улыбалась с фотографии на рекламном щите с афишей «Убить пересмешника». Больше этого щита нет, кинотеатр сгорел. Его не стали отстраивать заново.
На следующее утро я вышла из своей комнаты в мотеле в пекло августовского Монровилля. «Бест Вестерн» находится на дороге 21, которая переходит в Алабама-авеню. Служащий отеля объяснил мне, что до суда нам надо будет идти по этой дороге примерно пять миль. Она приведет нас прямо к городской площади. Мы прошли мимо невыразительной полосы магазинов автодеталей и других заведений. Затем перед нами оказалась окружная больница, стоявшая на невысоком, но крутом холме слева от дороги, потом большой торговый центр с супермаркетом «Вин-Дикси», аптекой «Райт Эйд» и магазином «Все за доллар». Мы прошли «Деликатесы Рэдли», потрепанное серое здание, названное в честь Страшилы Рэдли. Потом мы проехали мимо ничем не примечательного отрезка, который можно увидеть повсюду в Америке, — «Макдоналдс», «Бургер Кинг», KFC, — а затем увидели приземистое здание «Вэ-нити Фэйр». Типичная захламленная старая бензоколонка «Пит Тексако» выглядела так, как и много десятилетий назад. На перекрестке Алабама-авеню с улицей Клэрборн находилась компания «Ли Мотор», тоже не имевшая никакого отношения к автору книги. Я читала о ее недовольстве тем, что на стене этого кирпичного здания был нарисован гигантский пересмешник. На другой стороне улицы было еще одно граффити, Глазастик и Джим стояли рядом с деревом. Аккуратное здание почты, построенное в тридцатые годы, украшало юго-восточную сторону площади. Мы оставили машину на одном из диагональных мест для парковки, выделенных на улице, прямо перед старым зданием суда. Рядом находится то, что все называют новым зданием суда. Его построили в 1963 году.
Как пишет Ли, «не считая южного фасада с порталом, мейкомбский окружной суд был выдержан в ранневикторианском духе и с севера выглядел безобидно. А вот если подойти с юга, греческие колонны просто резали глаз — уж очень плохо они сочетались с башенкой девятнадцатого века, в которой гнездились ржавые, неизменно врущие часы, но все вместе ясно говорило, что жители Мейкомба полны решимости свято хранить каждый осколочек прошлого».
В Монровилле действительно когда-то существовал такой не вызывавший никакого доверия прибор, но для этой проблемы нашли современное решение. Теперь, когда часы отбивают время, это на самом деле с башни звучит запись.
Мы прошли по нескольким ступенькам, затем через пару высоких тяжелых дверей, на которые сразу наталкиваются туристы, интересующиеся «Пересмешником». Здание суда — магнит для людей со всей страны, которых волнуют роман и фильм, для тех, кто хочет взглянуть на реальный мир, вдохновивший на создание воображаемого. В маленькой сувенирной лавке продаются футболки с надписью «Убить пересмешника», брелоки для ключей и афиши ежегодной городской постановки спектакля.
И мы с Терренсом заглянули в большой зал суда, воспроизведенный в фильме. Он был большим, выкрашенная в белый цвет галерея тянулась вдоль всех стен второго этажа, а большие окна выходили на площадь. Терренс начал фотографировать, а я поднялась по слегка неровным ступенькам на душный второй этаж.
Прежде чем я увидела Кэти МакКой, директора музея и ежегодного постановщика «Убить пересмешника», из-за закрытой двери раздался ее голос. Она громко и оживленно говорила по телефону. У нее был южный акцент, но не такой, как у всех вокруг. Она родом из Кентукки.
Мне хотелось услышать мнение МакКой о здешних людях и о пьесе, которую она каждый год ставила здесь, в здании суда, о значении Ли для города, и о тех, кто еще помнит старый Монроввиль и согласится поговорить со мной. Я спросила ее о туристах и о Харпер Ли, так как знала, что уже много лет существует напряжение между сестрами Ли и теми, кто пытается извлечь выгоду из славы книги.
«Харпер Ли не хочет, чтобы мы коммерциализировали ее книгу, — сказала мне МакКой, — но мы считаем, что оказываем услугу здешним жителям и всему остальному миру». Она со своими помощниками создала путеводитель под названием «Монровилль: в поисках Мейкомба Харпер Ли» и опубликовала маршруты, по которым можно осматривать город. На городской площади поклонники романа видят здание из красного кирпича, где была юридическая фирма отца Ли и где она написала часть своего романа. На Алабама-авеню вместо дома, где прошло детство Ли, теперь находится «Молочная мечта Мела», белая хижина с выходящим на улицу окошком, там можно заказать мороженое и бургеры. Нет и соседнего дома, в котором какое-то время жил Трумен Капоте со своими тетками. Здесь видна мемориальная табличка и маленький кусочек каменной ограды.
