Обычно она не ходила на подобные собрания.
— Ну что же, — спросила я Нелл, — вы хотите пойти?
— Если ты пойдешь, то и я пойду.
И вот во вторую пятницу ноября я подошла к соседней двери. Нелл все еще собиралась. Я стояла внутри, но выглядывала наружу в ожидании нашего шофера, Марианны Ли, полной искрометного веселья жены племянника Нелл Эда Ли, которая должна была заехать за нами.
Нелл вышла из спальни, пригладила волосы и как будто впорхнула в комнату. Я никогда не видела ее такой по-праздничному растерянной, если так можно сказать. Она знала, что там все будут нарядно одеты, и выглядела соответствующе. Такой я ее никогда не видела, не считая тех редких случаев, когда она появлялась на публике для получения премии.
Нелл надела черные брюки и розовую шелковую рубашку, челка была тщательно расчесана. К воротнику она приколола блестящую брошку в виде кошки. На ногах — черные туфли с золотыми пряжками.
Она снова пригладила волосы, разглядывая мою одежду. На мне были черные брюки, туфли на низком каблуке и хлопчатобумажная куртка бирюзового цвета. Да, и мои серьги были длиннее обычного.
— Ну что, ты одета с иголочки? — спросила она.
— Я попыталась найти какие-то иголочки, — улыбнулась я.
— Прекрасно, а я одета с ниточки.
Нелл протянула руку и потрогала мои завитые волосы.
— Ты завилась.
— Я просто пытаюсь выглядеть респектабельно.
Нелл вздохнула.
— О, господи, ну по крайней мере мои туфли достаточно милы!
Она посмотрела на туфли, которые я до этого никогда не видела.
Когда джип Марианны подъехал к дому, мы попрощались с Алисой, работавшей за кухонным столом. Стояла прекрасная осенняя погода, так что плащ был не нужен.
Наши шаги казались очень тихими по сравнению с цоканьем высоких каблуков женщин, поднимавшихся по ступенькам из красного кирпича к дому Пэтси. Он был белым, двухэтажным, с колоннами на фронтоне. На широкой террасе стояли белые кресла-качалки. Я стала понимать, что имела в виду Нелл. Это было праздничное мероприятие, а не просто встреча. Мне казалось, что я попала в фоторепортаж журнала «Жизнь Юга».
— Добро пожаловать, добро пожаловать, — Пэтти приветствовала нас, когда мы вместе с другими вошли в дом. В просторном холле стоял украшенный большим количеством лилий и розовых роз круглый стол таких размеров, какие можно увидеть в холле хорошего отеля. Одна из трех женщин, организовывавших этот обед, Мэри Ветстоун, предлагала всем маленькие конвертики с лососем и сметаной на серебряном подносе. Я была знакома с Мэри. Она была замужем за доктором Джеком Ветстоуном, который теперь практически уже вышел на пенсию, и приходила вечером по средам в методистскую церковь, чтобы учиться у Джуди звонить в колокола.
Среди примерно двух дюжин приглашенных в основном были пожилые женщины, хотя нескольким было за тридцать и за сорок. Все они оживленно болтали между собой. Я уже знала примерно половину из них, а может быть, и больше, и Пэтси принялась представлять меня остальным.
Перед едой все встали вокруг стола, и Пэтси прочитала молитву. Потом все уселись за столы, расставленные по всему дому. Мы с Нелл выбрали тот, что в кухне на семерых человек. На льняных салфетках стояла сиявшая посуда: белые тарелки с золотыми ободками, тяжелые серебряные приборы и хрустальные бокалы для белого вина.
Пока мы ели запеченного цыпленка, овощную запеканку, рис с миндалем, кукурузу под острым соусом и булочки, разговор в основном крутился вокруг обычных тем о том, кто из жителей города чем занимался. Нелл особенно понравился приготовленный Пэтси десерт — розетки, покрытые мороженым, карамельным соусом и орехами пекан.
— Вот и конец моим благим намерениям, — сказала она.
Заметив, что несколько капель попало на ее рубашку, она заявила:
— Никогда не промахиваюсь, как мой дедушка, — и обмакнула льняную салфетку в бокал, чтобы стереть пятно.
Пока мы болтали, у мойки грузная чернокожая женщина в яркой вельветовой кофточке малинового цвета мыла посуду. После еды нам подали кофе в тонких чашечках с блюдцами. Мы с Нелл добавили туда сливок и сахара, взяв их со стоявшего рядом элегантного серебряного подноса. Это был явно не «Макдоналдс».
Нелл однажды пожаловалась мне, что «здесь все хотят разговаривать только о внуках и садах». Разговор за столом развивался примерно по этому сценарию, и она почти не принимала в нем участия. Она сидела молча и выглядела слегка не в своей тарелке.
Я спросила, читал ли кто-нибудь «То, что ты умер, тебя не извиняет». Несколько человек, кроме Нелл, уже открывали эту книгу. И она просияла, вспомнив свою любимую историю. Я уже слышала, как Нелл за последние недели пересказывала ее несколько раз, но так всегда бывает с любимыми историями. Они все время остаются забавными. И вот она снова ее рассказывала.
— Самое лучшее там — рассказ о женщине, принадлежавшей к епископальной церкви, которая разбила колени и не поняла, произошло ли это, когда она за день до этого проходила этапы крестного пути, или же когда она вечером упала пьяная.
Она засмеялась, и другие подхватили.
Я спросила женщину в костюме кораллового цвета, есть ли в городе книжный клуб.
— Нет, есть несколько художественных клубов, клуб садоводов и много клубов для игры в бридж.
Когда на обратном пути мы подъехали к дому Нелл, я спросила ее, почему в городе нет книжного клуба. Я не собиралась в него обязательно вступать, но мне было любопытно, какие книги читались в городе. Может быть, клуб все-таки был, и я просто о нем не знала.
У Нелл было свое объяснение.
— В литературной столице Алабамы книг не читают.
Выражение «литературная столица Алабамы» было создано в попытке сделать Монровилль, родину Харпер Лц, привлекательным для туристов.
Мы поговорили о тех, с кем из гостей Нелл была знакома, мне было интересно, кто был родом из «прежнего Монровилля». Она подумала.
— Да только я.
Я была в очередной раз поражена контрастом между роскошным, формально выглядевшим домом, откуда мы только что ушли, и скромным домиком, где жили знаменитая писательница и ее сестра-адвокат.
Позже я рассказала об этом обеде Джуди Крофт.
— Я так рада, что Нелл туда пошла, — сказала она, — она очень часто ставит свою свечу под сосудом
[9].
Тем вечером Джуди, Дейл Уэлч, Нелл и я ужинали в Экселе в «Мэйн-стрит Дайнер». Разговор зашел о книгах.
— Это дети слишком молоды, чтобы помнить мисс Минерву, — обратилась Нелл к Дейл, глядя на Джуди и меня, — но она была прекрасна. Рейнольдс Прайс нашел для меня одну старую книгу за десять баксов.
