Серия книг о мисс Минерве рассказывала о выходках юного Уильяма Грина Хилла и его маленьких друзей в штате Теннесси. Мисс Минерва — благовоспитанная незамужняя тетушка, которая взяла к себе в дом осиротевшего озорного шестилетнего Билли. Эти книги увидели свет в начале двадцатого века.
Нелл рассказала нам о готовящейся к выходу новой книге, написанной ее другом.
— Она просто прекрасна. Если вы помните, что такое старомодный хороший роман, то это именно такая книга.
Харпер Ли даже написала текст для обложки, в котором называла эту книгу превосходным и долговечным американским романом и дальше даже говорила: «Она мне очень понравилась».
Теперь Нелл была в своей стихии, она высказывала мнения и разглагольствовала так, как никогда бы не стала делать во время куда более официальной дневной встречи. Книга, о которой она нам рассказала, называлась «Хранитель молнии», ее написал нью-йоркский приятель Нелл Стар Лоуренс, который в то время был главным редактором издательства «В. В. Нортон».
— «Хранитель молнии», — медленно повторила Дейл, пытаясь понять, что же это значит.
— Это книга о «Дженерал Электрик» и о семье, которая была с связана с этой компанией, о таких людях, которые отправлялись охотиться на голубей в Парагвай.
Нелл имела в виду одну из ярких деталей из книги Лоуренса. Представители старой аристократии, обладавшие любовью к приключениям, буквально отправлялись охотиться на голубей в эту страну.
В то же время женщина, выходившая из закусочной, остановилась у нашего столика и поздоровалась с Дейл. Нелл громко спросила, кто это. Дейл ответила, что это хорошая художница, и предостерегающе прошептала:
— А ее муж все еще рядом с нами.
Я сообразила, что последние слова Нелл не расслышала, и поэтому протянула ей листок, вырванный из моего блокнота, на котором написала: «А ее муж все еще рядом с нами».
Это ее оскорбило.
— Я не собираюсь ничего говорить о людях, которых я не знаю, — раздраженно сказала она. Она стала теребить листок бумаги и сложила его в маленький прямоугольник, как всегда поступала, открывая маленький пакетик с заменителем сахара.
Я почувствовала, как щеки у меня слегка порозовели» Обычно она хотела, чтобы ее предупреждали о таких вещах, так как не очень хорошо слышала голоса у себя за спиной. Но сегодня было по-другому.
Нелл рассказала нам, что она заказала нечто, что должно было улучшить ее слух. Это были наушники — «капельки» с микрофоном, свисавшим на грудь, напоминавшие те, что когда-то были у Алисы. Она улыбнулась, пытаясь описать нам это устройство.
Она приложила свернутые пригоршней ладони сзади кушам.
— Искусственные ладони.
Кроме того, она заметила, что в закусочной появился новый, более тихий кассовый аппарат. Теперь она больше не могла дразнить меня из-за того, что я была не способна чувствовать себя уютно там, где кассовый аппарат издавал звуки, «как автоматы во время убийства Дня святого Валентина».
Глава двадцать девятая
По крыше моего доджа стучали здоровенные капли дождя. Кенни ездил со мной по моим делам. Мы остановились перед почтой и стали дожидаться, когда осадки прекратятся. По окнам текли потоки воды. От этого внутри нам было очень уютно. Я посмотрела на Кенни и улыбнулась. Мы с ним были приятелями.
Мне очень нужны были какие-то радостные ощущения. Как бы меня ни завораживали сестры Ли и их мир, я все равно чувствовала себя одинокой. Энтузиазм Кенни по отношению к самым простым радостям жизни, поднимал мне настроение. Он любил разъезжать со мной по городу в моем несчастном додже-стратусе. Включал на полную громкость радиостанции, где передавали старую музыку. И всегда подпевал Элвису Пресли, при необходимости додумывал слова.
Все еще шел сильный дождь, я выключила зажигание, и радио замолчало. Мы немного посидели в тишине. Я спросила Кенни, не хочет ли он написать письмо Харпер Ли, которая в тот момент уехала в Нью-Йорк. У меня были листочки для заметок в машине. Я была автором писем с большим стажем и сходила с ума по канцелярским товарам. Чистое очарование постоянной переписки, которую вела Алиса, только усиливало мою решимость поддерживать контакты с людьми таким образом.
Для Нелл, которую знакомые и незнакомые люди заваливали письмами в основном с просьбами об автографах, рекомендациях, ответах на вопросы, текстах для обложек книг или о пожертвованиях, письмо от Кенни должно было стать приятным исключением. Он от нее ничего не хотел, ему нужна была только ее привязанность, которая уже ему принадлежала в полной мере.
Кенни мог читать врезки и сообщения о погоде в «Мобил Реджистер» и был способен написать несколько слов, но писем он никому не писал. Я предложила записать то, что он скажет.
— Точно так, как я это скажу, — предупредил он меня.
Потом замолчал. Через минуту он начал диктовать со все возраставшим энтузиазмом.
«Дорогая Харпер Ли,
Я сижу в машине с Марьей, моей сестрой.
Как там было — в Нью-Йорке, в Мете?
Я хочу, чтобы ты когда-то приехала сюда.
Пропало объявление об утках.
У мисс Алисы Ли все хорошо.
У уток и гусей тоже.
С любовью,
Кенни Крофт»
Я записала у себя в блокноте то, что он продиктовал, а потом аккуратно переписала на одну из карточек и протянула ее Кенни для подписи. Он расписался и протянул ее мне, но решил кое-что добавить. Я написала: «P. S.», — и он продиктовал постскриптум: «Мама, папа и я, Кенни, очень любим Харпер Ли».
Я добавила: «Эту записку записала М. М.; это слова Кенни. А Кенни поставил свое имя».
Кенни и Нелл были приятелями и постоянно поддразнивали друг друга. Они любили обмениваться шутливыми подарками и строить друг другу рожи. Кенни почти мурлыкал, когда Нелл смеялась и игриво ерошила его коротко подстриженные волосы.
Кенни всегда называл свою подругу «Харпер Ли», и произносил это как «Хоппали», как будто все три слога составляли одно имя. Его родители называли ее Нелл. Так же поступали Айла и большинство ее друзей. Алиса всегда называла ее Нелл Харпер. Дейл тоже обычно говорила Нелл Харпер. Эд и Марианна обращались к ней Доди. Катрин Доукинс говорила Харпер. Так ее называл и Грегори Пек.
Для большей части остального мира она оставалась писательницей Харпер Ли. Это было что-то вроде образа для публики. Не в том смысле, в каком темноволосая Норма Джин Мортенсон и окружавшие ее люди создали Мэрилин Монро. Но это была некая отдельная идентичность, щит, стояв-щий между ее личной жизнью и публикой.
Для пожилых людей в ее родном городе, которые знали ее прежде всего, как младшую дочку мистера Ли, она была Нелл Ли. Для друзей, с которыми она познакомилась будучи взрослой, такими, как Джуди и Айла, подходило более неформальное Нелл. Дома на Уэст-авеню она всегда оставалась маленькой сестренкой Алисы, Нелл Харпер.
