Я спросила Нелл, почему на обложке книг она решила быть «Харпер Ли». Она ответила, что это решение в основном было продиктовано практическими соображениями. Она не хотела, чтобы ее по ошибке называли Нелли. Имя «Nelle» часто неправильно произносят как «Нелли» или же неправильно пишут: как «Nell». Да и вообще, «Нелл Ли» звучит похоже на «Нелли».
Кроме того, довольно рано стало понятно, что у имени Харпер Ли есть и другие преимущества. В первые годы после выхода книги не все понимали, что ее автор — женщина. Такое имя могло быть и мужским. Приобрела бы книга С. Э. Хинтон о тяжелых подростках из Талсы такую популярность, особенно среди мальчиков, если бы на обложке стояло имя Сьюзен Элоиза Хинтон? «Гарри Поттер и философский камень» вышел под именем Джоан Роулинг, но ее издатели хотели занять определенную нишу на рынке, поэтому следующие книги вышли под именем Дж. К. Роулинг. Нелл сказала мне, что ей нравится история о Гарри Поттере, но в большинстве случаев она не читает современную прозу.
Она думает, ей повезло, что «Пересмешник» был опубликован в другое время. Выйди он намного позже, его бы отнесли к разделу подростковой прозы, и эта книга никогда бы не попала к той взрослой аудитории, которая ее прочитала.
* * *
Вскоре после того, как я, вернувшись из Нью-Джерси, снова распаковала свой чемодан на Уэст-авеню, Айла пригласила Джуди, Нелл и меня выпить кофе в ее доме в Мексии. На этот раз за нами должна была заехать Джуди, дело было жарким днем летом 2005 года, под светло-синим небом. Я смотрела, когда же подъедет ее синий бьюик. Увидев его, я быстро перешла через свой передний двор и дошла до подъезда к дому сестер Ли. Нелл уселась рядом с водителем, а я проскользнула на заднее сиденье. Джуди проехала два с половиной квартала до Клэрборн-стрит и повернула налево.
Это была уже привычная дорога. Мы проехали мимо спортзала и баптистской церкви, где собирались чернокожие прихожане. На ее двери висело объявление, составленное из отдельных букв, сообщавшее тему воскресной проповеди, и обращения, которые так веселили Алису и Нелл. К тому моменту, когда, преодолев еще милю, мы проехали под железнодорожной эстакадой, Монровилль остался за нами, а впереди была пустая дорога, разрезавшая поля и рощи по дороге к Айле.
Мексия названа в честь города в Техасе, с которым был связан один из местных жителей. Там нет настоящего центра или вообще какого-то всеобщего места притяжения, это просто ряд новых домов, стоящих в тупиках. Мексия похожа на маленькое загородное поселение, возникшее в сельской местности в округе Монро. Ее окружают тонкие сосны и заросшие кудзу овраги. Дороги, покрытые красной глиной, приводят к неряшливым огороженным постройкам, сооруженными родственниками из груды жилых трейлеров, веревок для белья и цветов, высаженных в старых шинах.
Переезд в Мексию был оправдан. После того, как Джеймс вышел на пенсию и больше не работал посменно на деревообрабатывающем заводе, а Айла закрыла салон красоты, находившийся за их домом на ближайшем шоссе, они поняли, что хотят жить на пенсии здесь: среди сплоченного прихода южных баптистов на Олд-Салем-роуд, в просторном одноэтажном доме в конце очередного тупика, там, где для них было полно места. Айла выращивала на большом огороде за домом помидоры и огурцы. Джеймс проводил много времени, работая с циркулярной пилой в столярной мастерской, которую он построил во дворе. Там как раз он сделал дубовый комод, на котором теперь разместился большой телевизор Крофтов, и могучий книжный шкаф, стоявший в прихожей в доме сестер Ли.
У Алисы и Нелл было мало места и желания заводить новую мебель в доме, который был заметно меньше, чем дома большинства их друзей. Но большой книжный шкаф имел жизненно важное значение для сестер, не способных расстаться с морем захлестывавших их книг. Джеймс сделал и другой дорогой для них подарок. Он изготовил достаточно прочную дубовую подставку для словарей высотой до пояса, способную выдержать вес огромного Оксфордского словаря, открытого Алисой или Нелл. Они поставили ее в гостиной, слева от их клетчатой софы с тоненькими деревянными рукоятками, рядом с маленькой полоской встроенных белых книжных полок, где выстроились экземпляры «Убить пересмешника» на испанском, итальянском, французском, немецком, польском и русском языках.
В Мексии дом Джетеров смотрел на овраг. Нелл предположила, что она сможет сбросить в этот овраг все свои вещи и сжечь их там, желательно незадолго до смерти, чтобы не волноваться, что ее личные вещи попадут не в те руки. Она только наполовину шутила. Я смотрела на овраг, пока Джуди подъезжала к дому Айлы.
Когда мы зашли, Нелл, сев за стол, кивнула мне.
— Детка, ты не так уж много рассказала нам о Чикаго.
— Это была хорошая поездка. Со мной сделали все, что требовалось. А в конце я еще устроила вечеринку.
Я быстро отхлебнула глоток кофе.
— Моя подруга из газеты по имени Джулия, сообщила мне приятную новость. Она получила Пулитцеровскую премию за документальные очерки.
Нелл, кажется, была искренне рада.
— О, это прекрасно, — сказала она. Потом со значением посмотрела на меня так, что я даже удивилась.
— Вот видишь, — продолжила она, — все бывает.
Моя подруга из «Чикаго Трибьюн», Джулия Келлер, написала очерк в трех частях, в котором живо рассказала, какие разрушения принес смерч городу Утика в штате Иллинойс. Его жителям пришлось не только оплакивать покойников и восстанавливать город, но и пытаться примириться с мыслью о том, что судьба слепа. Когда на город обрушился смерч, то те решения, которые раньше не имели никакого значения, превратились в выбор между жизнью и смертью. Смерч за несколько мгновений разрушил дома на одной стороне улицы, но оставил в неприкосновенности дома напротив.
— Я живу совсем рядом с редакцией, так что гости смогли просто прийти ко мне пешком после работы, — рассказала я Нелл, Джуди и Айле, — я назначила дату и решила устроить все с выдумкой. Какую-то еду я заказала, а какую-то приготовила сама. За несколько дней до вечеринки я заказала большой пирог из магазина деликатесов «Фокс и Обель». Я сказала продавцу выпечки по телефону, что мне нужен пирог, на котором было бы написано: «Поздравляю, Джулия. Пулитцеровская премия 2005 года».
— Как мило, — заметила Джуди.
— Я подчеркнула, что очень важно, чтобы ее имя было правильно написано. Я сказала ему: «Ее зовут Джулия, Д-Ж-У-Л-И-Я, а к ней все время обращаются "Джули", и ей это очень не нравится. Поэтому я была бы очень благодарна, если бы он проследил, чтобы на пироге было написано: "Поздравляю, Джулия. Пулитцеровская премия 2005 года"».
Он ответил:
— Прекрасно. Какая честь. Поздравьте ее.
У него был сильный акцент, я не могла понять, какой.
— Спасибо, — сказала я, — я не хочу слишком занудствовать, но не могли бы вы прочесть мне ее имя, чтобы я была спокойна.
Он прочел его по буквам: Д-Ж-У-Л-И-Я.
— «Прекрасно», — ответила я. В день вечеринки пирог принесли незадолго до прихода гостей, которые должны были появиться после работы. Он был в белой прямоугольной коробке. Я поставила его на столик и занялась другой едой. Я не открывала ее до самого прихода гостей. И тут у меня внутри все оборвалось.
