Рози скрутил очередной приступ кашля.
– Это давняя история. И пора бы ее уже забыть. Мне едва исполнилось пятнадцать, а он был великолепен.
«Он и сейчас такой, – с горечью подумала я. – А тогда был моим».
Нет. Моим был не он, а Дин. Рози поцеловалась с Вишесом, потому что не знала о моих чувствах к нему. А затем следовала за ним по пятам, как нетерпеливый щенок, пока Вишес не сказал ей, что поцеловал ее лишь потому, что нажрался в хлам. И после этого она, наконец, пришла в себя.
Но я помнила ту ночь, словно все произошло вчера. Он не выглядел пьяным. Он был абсолютно трезв. И все произошло после того, как он увидел нас с Дином вместе и узнал, что мы встречаемся. Это причинило ему такую боль, что он захотел отомстить мне, поэтому и поцеловал мою сестру.
Я повернулась к Рози и на мгновение вновь ощутила укол вины за то, что оставляла ее на выходные с медсестрой. А когда она вновь начала кашлять, во мне снова проснулось желание защищать ее от всего и вся.
– Ты уверена, что справишься без меня? – переспросила я.
– Да, мамулечка, – закатив глаза, ответила сестра.
Я знала, что не стоило верить ей. Ее лицо оставалось все таким же бледным, глаза покраснели, а на носу и над верхней губой шелушилась кожа. О чем я только думала, оставляя ее в Нью-Йорке с медсестрой, которую даже не знала? Да, сестре уже двадцать пять лет, и она вполне самостоятельная, но хотя ее тело терзало воспаление легких, она так и не научилась держать язык за зубами. А это если и не приведет к войне, то явно доставит ей множество неприятностей.
– Спасибо, что собрала мои вещи, куколка. – Она махнула рукой на груду мусорных мешков и коробок, которые занимали чуть ли не всю комнату.
Я плюхнулась на матрас и крепко обняла сестру. Она уткнулась носом мне в плечо.
– Милли?
– Да?
– Не влюбляйся в него снова. Я видела, как ты отреагировала, когда узнала, что мы целовались. И как переживала после отъезда из Тодос-Сантоса. Работай на него, но никогда не позволяй ему пробраться в твои мысли и завладеть чувствами. Ты слишком хороша для этого. Для него.
Я открыла рот, чтобы ответить ей, но меня перебил звонок в домофон. Сердце тут же подскочило к горлу. Мне и самой это показалось нелепым, потому что я понимала: вряд ли на крыльце окажется Вишес.
– Сейчас спущусь, – сказала я в динамик.
Но когда я выглянула в окно и увидела внизу мужчину в униформе шофера, стоящего возле большой черной машины, то почувствовала, как застываю на месте. Все происходило слишком быстро. Я еще не успела собраться с мыслями. Подготовиться.
Я уставилась на водителя, физическое напоминание того, как сильно мы с Вишесом отличались друг от друга. Я не привыкла, чтобы мне прислуживали. Ведь обычно это я прислуживала кому-то. Я, мои родители…
Так что, называя меня Служанкой, Вишес говорил правду. Грубую, но правду.
Я схватила сумку и посмотрела на Рози.
– Скоро приедут грузчики. Они заберут мебель на хранение. – Еще одна подстраховка. – Медсестра будет ждать тебя в новой квартире. А такси приедет примерно через час. И еще: твое лекарство в рюкзаке.
Я кивнула на вещи, которые собрала для нее.
Рози снова закатила глаза и швырнула в мою сторону подушку. Но я успела увернуться.
– Постарайся не доводить медсестру, – с невозмутимым видом посоветовала я.
– Прости, но я всех вывожу из себя. Это у меня в крови. – Она беспомощно пожала плечами.
– Не забудь принять лекарство. Кстати, в рюкзаке ты еще найдешь список ресторанов с доставкой. А в кошельке – немного наличных.
– Боже, крошка. Спасибо, что не подтираешь мне задницу.
Рози могла язвить сколько угодно. И меня не волновало, как сильно я ее раздражала. Главное, что с ней все будет в порядке.
А еще я собиралась повидаться с родителями. Я не видела их уже два года. Господи, как же мне их не хватало!
– Пожалуйста, скажи маме, что я растолстела и встречаюсь с сорокалетним байкером по прозвищу Крыса. – Рози шмыгнула носом и вытерла его бумажной салфеткой.
– Хорошо. Думаю, это смягчит новость о том, что я беременна близнецами и понятия не имею, кто их отец.
Рози захихикала, но тут же закашлялась и быстро прикрыла рот рукой, чтобы сдержать стон.
– На самом деле, думаю, маме это понравится. – Она сдула с глаз прядь волос цвета ириски. – Развлекись, хорошо?
– Эй, я же еду с Вишесом. А веселье его второе имя.
– Нет, дорогая. Его второе имя – мудак.
Мы дружно рассмеялись.
Я сжала в руке лямку от сумки и, улыбаясь, спустилась по лестнице. Я справлюсь. Смогу пережить деловую поездку с Вишесом и не пущу его к себе под юбку. И, что важнее, – в свое сердце. Нужно только не забывать о главном.
О деньгах. И средствах. Ключу к финансовой независимости. Разве это трудно?
* * *
Мы встретились в аэропорту.
Вишес выбрал для поездки темно-серое пальто, угольно-черные ботинки, кашемировый свитер и привычную хмурую физиономию. Он дожидался меня на улице, отчего холодная нью-йоркская погода окрасила его скулы в темно-розовый цвет.
Он курил дурь в паре метров от входа в аэропорт.
Я слегка удивилась тому, что он не избавился от этой привычки. Ведь Вишес уже не подросток. Ему двадцать восемь, он трудоголик и помешан на контроле. Хотя он всегда был помешан на контроле. Просто в юности обладал меньшим количеством вещей, которые этого требовали.
Потирая руки от холода, я выскользнула из лимузина и побежала к нему. Поверх тонкого розового свитера я натянула куртку в стиле миллитари, которую купила в секонд-хенде, но она не спасала от декабрьской погоды на Восточном побережье. Когда между нами оставалась всего пара шагов, я остановилась и принялась переступать с ноги на ногу, чтобы согреться. Вишес заметил это, но не предложил свое пальто.
– Тебе не кажется, что ты немного староват для этого? – спросила я, намекая на его сигарету.
– Боюсь тебя расстроить, но мне плевать на твое мнение.
Он выпустил в воздух облако дыма.
Я знала, что Беспутные Хулиганы считали меня наивной пай-девочкой с юга. И они не ошибались. Даже Нью-Йорк не помог мне стать жестче. Я все еще не пробовала никаких наркотиков. И по-прежнему не материлась. Да я даже отворачивалась и краснела, когда люди в открытую говорили о сексе.
– Тебя могут арестовать, – проворчала я.
На самом деле меня это не сильно волновало. Но я знала, как его это раздражало. А мне нравилось выводить его из себя. В такие моменты у меня появлялось обманчивое представление, что я обладаю над ним хоть какой-то властью.
