Трент и Джейми отчаянно пытались помешать нам разругаться вдрызг. Мы были Беспутными Хулиганами. Правили этой гребаной школой. И только вместе оставались непобедимы. Потому что по отдельности мы становились лишь тупоголовыми качками. Но при этом мы почти не разговаривали друг с другом, а тема Эмилии ЛеБлан и вовсе считалась табу. Ее имя запрещалось произносить, как и имя Того-Кого-Нельзя-Называть. А Дин, если находился рядом со мной, делал вид, что ее и вовсе не существует. Я тоже пытался притворяться, но у меня это, конечно же, не получалось.
Потому что она, черт побери, появлялась везде.
Я думал о ней даже тогда, когда фактически не думал о ней. Когда занимался спортом, тусовался со своими не-друзьями, пока играл в видеоигры, на уроках, и даже когда трахался с девушками. Черт побери, особенно когда трахался с девушками. Так что в какой-то момент я просто перестал цеплять цыпочек, потому что это напоминало мне о том, что вскоре, если это еще не случилось, Служанка начнет трахаться с чертовым Дином.
А я не собирался этого допускать. Просто не мог. Она была моей. Хотя даже для меня это звучало безумно. Иррационально. Но при этом так правдиво. Когда она впервые вошла в класс в первый учебный день, то сразу привлекла мое внимание, а я сразу заявил на нее права. Нет, я не прикрепил свое имя ей на задницу, а дразнил и издевался над ней. И это привлекало внимание, ведь обычно меня настолько занимало дерьмо, которое происходило в моей жизни. Так что все понимали – новенькая принадлежит мне.
Конечно же, я не собирался с ней встречаться. И даже на свидание бы не позвал, она не стоила таких хлопот. Этого не стоила ни одна девушка, и уж тем более она. Но она оставалась моей игрушкой. Да и с самого первого взгляда на меня она вела себя так, словно принадлежала мне.
Сглатывала образовавшийся в горле ком. Прикрывала на мгновение глаза. Вздыхала. Заливалась румянцем. И отводила глаза. Вот что происходило каждый раз, когда я проходил мимо нее. Даже сейчас.
Но Дина это не волновало.
Просто. Ни. Черта. Не. Волновало.
Может, именно поэтому я и решился на тот поступок, что совершил в конце года.
До восемнадцатилетия Служанки оставалась неделя, и, хотя Придурок-Дин (ему прекрасно подходила эта кличка) не заикался о ней в моем присутствии, я знал, что он планировал увезти ее на выходные на спа-курорт на побережье. Мне эта затея показалась глупой. Служанка не относилась к девицам, которые любили бывать в спа. И ему следовало это знать.
Если бы я встречался с ней, то повез бы ее посмотреть на цветущие вишневые деревья. Или купил бы новые кисти и краски для рисования, потому что она хотела стать художником и открыть собственную галерею, или что-нибудь в таком духе. Нет, я не преследовал ее, как Джейми мисс Грин до того, как они начали трахаться. Просто Эмилия так гордо и открыто выставляла свою личность, словно это рекламный щит. Начиная с того, как она одевалась, и до пятен краски, постоянно украшавших ее одежду, наряду с цветами вишни, которые она рисовала повсюду.
А Дин… ему просто нравился ее образ. Чистота и невинность, которые подчеркивали южный акцент, красивые ямочки на щеках и стиль бохо.
Но я-то знал ее лучше.
Второй разговор с Дином о ней состоялся во время тренировки. Прошло уже несколько недель с тех пор, как я разбил ему лицо, но у меня все еще чесались кулаки, когда он оказывался рядом. Из-за опоздания нам пришлось выполнять жим лежа, потому что все остальные тренажеры уже заняли. Я заметил, как он выставил вес в сто восемьдесят килограмм. До этого момента Дин не поднимал такую тяжесть, и я мог поклясться, что он никогда раньше не выглядел настолько возбужденным.
Толкая штангу вверх, он кряхтел, словно зверь, а мне приходилось страховать его на случай, если он не справится с нагрузкой. Интересно, знал ли он, что Служанке не нравятся жилистые и мускулистые олухи?
– Так ты решил отвезти ее на спа-курорт? – начал я, переходя сразу к делу.
Я не собирался тратить время на чертову болтовню.
Дин закатил глаза и вздохнул. А его лицо раскраснелось и покрылось испариной.
– У нее день рождения. Ты бы хотел, чтобы я наплевал на это?
– Я бы хотел, чтобы ты порвал с ней, – решительно ответил я, сохраняя безразличие в глазах.
Я не собирался приукрашивать дерьмо. Он знал, как меня трясло от их отношений. И хотя они встречались уже несколько месяцев, я знал, что любовью там и не пахло. Потому что видел, как она смотрела на него. Он ей нравился, но между ними не вспыхивала искра.
Ее глаза загорались только при взгляде на меня. Только на меня.
– Не пори чушь, – пробормотал Дин.
Он больше не уделял все внимание подъему веса. Его лицо оставалось все таким же красным, но руки начали дрожать, и я почувствовал, как тяжесть штанги и нашего разговора воздействует на него.
– Не в моем характере пороть чушь, – возразил я, пряча руки в карманы светло-серых спортивных штанов. – Прекрати это дерьмо, Дин. Ты уедешь учиться в Нью-Йорк. А она останется здесь. Сделай это сейчас, пока… – Я замолчал, решив не добавлять: «Пока не забрал ее гребаную девственность».
Просто это не имело никакого отношения к тому, что я хотел переспать с ней первым. Никакого. Конечно же, мне этого хотелось. Но я бы переспал с ней, даже побывай она в кровати каждого ученика Старшей Школы Всех Святых. Я беспокоился именно о ней. И знал, что она об этом пожалеет.
Ладно, ладно. Я беспокоился не о ней. А о себе. Что, черт побери, со мной творилось? Казалось, еще немного, и я слечу с катушек. Ее киска завладела мной, хотя я ее даже не пробовал на вкус. А в голове набатом звучала лишь одна мысль: «Я хочу заполучить ее». И очень жаль, что все эти чувства оказались привязаны к маленькой надоедливой дурочке.
– Пока? – Дин хмыкнул, а его руки задрожали еще сильнее. – Пока я не пересплю с ней? С чего ты, черт побери, взял, что этого еще не произошло?
Он захихикал, отчего меня тут же накрыло волной раздражения и злости. Его лоб заливал пот, а пальцы побелели от усилий, пока он пытался поднять штангу и установить ее на стойку. Но Дин проигрывал эту битву.
Вот почему во время таких упражнений кто-то должен страховать тебя. Но я не собирался помогать ему.
Вместо этого я обхватил штангу и осторожно прижал к его горлу. Его глаза широко распахнулись.
– Я бы не стал на твоем месте со мной связываться, Коул, – тихо предупредил я сквозь стиснутые зубы, хотя в глазах все еще не отражалось ни единой эмоции. – Меня не зря прозвали Вишесом.
– Я отправлюсь за ней, какой бы университет она ни выбрала, ублюдок. А если она останется здесь, то и я никуда не уеду. Она моя.
Я надавил сильнее. О чем, черт возьми, он говорил? Дин хотел остаться здесь? Я не мог этого допустить. Но и заставить его уехать без нее тоже.
– Лжец, – кипя от злости, выплюнул я. Чертов Дин. – Не смей, черт побери, мне лгать, Дин.
