– Рози дома, – с трудом сглотнув, выдавила я.
Повернувшись, Вишес посмотрел на меня, и, клянусь, мне показалось, что его член вот-вот прорвет молнию. Или молния вот-вот вонзится в его член. Но и в том и в другом случае ему будет больно.
– Значит, поднимемся в пентхаус, – сказал он, вновь запуская руку во взъерошенные волосы и нетерпеливо дергая их.
– Мы можем столкнуться с ней в лифте. Или в коридоре. Или…
Честно говоря, меня не волновало, что Рози нас увидит. Я уже взрослая, и мы обе порой приводили парней, пока жили в старой квартире. И когда это случалось, вторая просто уходила гулять. Но сейчас я явно тянула время. Хотя и сама не понимала почему.
– Хорошо. Давай вызовем такси. Отель «Мандарин» не так уж и далеко. В это время года они часто забиты. Но вдруг нам повезет, и мы сможем снять комнату. А если нет, то в «Старбаксе» отличные туалеты. – Вишес развернулся и зашагал к выходу.
Я схватила его за руку и потянула на себя, отчего наши глаза встретились.
– Серьезно? После десяти лет ожидания ты хочешь, чтобы это произошло вот так? Да, Вишес? В гостинице в разгар утра?
– Черт. – Он скрипнул челюстями, а затем выдохнул и закрыл глаза. – Чего ты ожидала, после того как мы ушли из офиса? Что мы будем смотреть фильм с Дженнифер Лоуренс, накрывшись гребаным пледом?
Вишес выглядел таким взвинченным, что казалось, еще пара секунд, и он взорвется посреди мраморного холла. Я прижала ладонь к воротнику его рубашки, и это слегка успокоило его.
– Я купила Рози билет на самолет, чтобы она провела праздники с родителями. Около шести она отправится за своими лекарствами, а оттуда прямиком в аэропорт. Мы можем вернуться в офис, а когда она уйдет, придем сюда.
– Нет уж, черт побери, – практически выплюнул он. – Мы проведем этот день вдвоем.
Он молча взирал на меня так, словно собирался взять прямо на полу.
– Тогда давай я покажу тебе Нью-Йорк, – предложила я, переплетя пальцы вместе.
– Что? – Вишес нахмурил брови.
– Давай я покажу тебе Нью-Йорк. Куда люблю ходить и где люблю поесть. Покажу, почему этот город намного лучше Лос-Анджелеса, и почему Фрэнк Синатра, Вуди Аллен и Мартин Скорсезе восхваляют его так, будто это рай на земле, несмотря на сводящую с ума погоду.
– Милая, меня не интересует моногамия. – Он хмыкнул так, словно я попросила его раздвинуть море. – А это очень похоже на свидание.
– Это не свидание, – чувствуя, как пылает лицо, запротестовала я. – К тому же, насколько я помню, ты вчера сам пригласил меня поужинать с тобой. Что же сейчас изменилось?
– Это было не свидание. Просто я охрененно проголодался.
– Да и с чего ты взял, что мне захочется встречаться с таким противным и черствым человеком, как ты? – Я наклонила голову вбок, прожигая его взглядом.
– Не знаю. Да и мне плевать. И я не хожу на свидания, – отступая на шаг назад и качая головой, повторил он.
Его щеки порозовели, и в этот раз точно не от холода.
Господи боже и святые угодники.
Мне уже осточертела вся эта чепуха, и я решила закончить наш разговор.
– Ты серьезно? – фыркнула я.
– Более чем, – подтвердил он.
– Значит, если я скажу тебе, что хочу уложить наш выпускной год в один день… и поехать кататься на коньках в Рокфеллеровский центр, где позволю тебе добраться до второй базы, как нетерпеливому подростку… – Я сократила расстояние между нами и прижалась губами к его обнаженной шее, отчего с его губ сорвался тихий вздох. – А затем поесть в ресторане «У П. Джей. Кларка», где позволю затащить меня в туалет и довести до третьей базы… – Я прошептала эти слова у его кожи, после чего подняла глаза и встретилась с его обезумевшим взглядом. – И наконец, отправиться на бродвейское шоу, где я слегка пошалю в темноте… – Мы растворились в поцелуе, и я, конечно же, почувствовала, как твердеет член в его брюках, прижимаясь к моему животу. – Ты откажешься?
Меня давно ничто не веселило так, как его лицо в этот момент, когда на нем за минуту отразились удивление, нетерпение и, в конце концов, возбуждение.
– Черт побери, – пробормотал он, прижимаясь ко мне твердым членом. Со стороны, наверное, это напоминало самые пошлые объятия на свете. – Я собираюсь отправиться кататься на коньках, чтобы пообжиматься с девушкой, а ведь мне уже давно не шестнадцать.
– И при этом согласился на свидание длиной в целый день, – пошутила я.
Он закатил глаза, но последовал за мной на улицу, а затем к ближайшей станции метро, застегивая на ходу пальто, чтобы скрыть внушительных размеров выпуклость между ног.
– Показывай дорогу.
* * *
Несмотря на мои поддразнивания, я не собиралась вести его на каток. Но и говорить ему об этом сейчас не хотела. Да, я наслаждалась тем, с каким видом он сидел напротив меня в метро. Вишес сжимал челюсти. Хмурил брови. А взгляд то и дело встречался с моим. Мы не обращали внимания на окружавший нас шум – вонючие пальто, то и дело задевающие наши ноги, – электронные и в мягкой обложке книги, пакеты с едой навынос, от которых доносился запах азиатской кухни. Мы видели только друг друга.
У меня не получалось вспомнить, когда в последний раз я проводила день, развлекаясь в городе, не беспокоясь при этом о том, что придется отработать дополнительную смену или побегать по делам.
А еще не выходило вспомнить, когда в последний раз я проводила день с мужчиной, от которого подкашивались коленки, сбивалось дыхание и учащалось сердцебиение.
– Мы просто прогуляемся, но на этом все, – вдруг сказал он, возвращая мне мои же вчерашние слова.
– Я попросила тебя покататься со мной на коньках, а не пытаюсь растопить лед вокруг твоего невероятно холодного сердца, – парировала я, как это сделал он менее двадцати четырех часов назад.
На его лице мелькнула редко появляющаяся улыбка.
– Так куда мы на самом деле едем? Рокфеллеровский центр в другой стороне.
– Вы как всегда проницательны, мистер Спенсер.
Услышав, что мы подъезжаем к 77-й улице, я встала и ухватилась за одну из перекладин. Вишес последовал за мной.
– Мы едем в «Метрополитен-музей».
Оказалось, что в музее проходит выставка анатомии человека с настоящими и чересчур кровавыми экспонатами. Пока мы стояли в очереди за билетами, я рассказала Вишесу, что чуть не грохнулась в обморок, когда впервые увидела настоящую мумию. Он рассмеялся и в ответ поведал мне, что однажды вместе с классом отправился в Музей медицинской истории Мюттера, где его вырвало, когда он увидел остатки мозга Эйнштейна.
– Ничего удивительного. Некоторые вещи лучше оставить воображению… хотя не уверена, что захочу когда-нибудь представить себе это, – наморщив нос, призналась я, когда мы вошли на выставку.
