– Я убиваю тебя, Найт? А ты хоть когда-нибудь задумывался, что, может, ты меня убил уже давно?
Слова полились потоком из меня. Я почувствовала себя живой. Настоящей. Я даже не представляла, что это ощущается настолько нереально.
– Каждый день в школе твои руки трогали разных девушек. Каждый раз ты улыбался в телефон, переписываясь с кем-то. В десятом классе Джем Перси прокричала на всю столовую, что ты лишил ее девственности на заднем сиденье твоей машины. В одиннадцатом классе твоих родителей вызвали в школу, потому что ходили слухи, что ты устроил групповушку со старшеклассниками. Я умирала тысячи раз, прежде чем нанесла малейшую боль твоему прекрасному сердцу.
Да, иметь фотографическую память дерьмово. Я помню каждую деталь о нашей жизни, и сейчас это все бесконтрольно вылетало из моего рта. Я не смогу себя остановить. Даже если захочу. А я уже начала хотеть этого. Сильно.
– Ты спал с кучей девушек, Найт. Арабелла, Ши, Бель, Дана, Фиона, Рэн, Дженет, Стейси. Дюжины. Или сотни? Подожди, там еще были Ханна. Кристен. Сара. Кайла…
– Достаточно! – прорычал он.
Найт исчез из моего поля зрения, как будто растворился. Я повернулась и увидела, что он сел перед игровой приставкой, вытащил джойстик и бросил прямо в стену. Я успела выскочить перед ним, когда он схватился за телевизор на стене, бросая его прямо на диван. Он повернулся ко мне, раскинув руки, будто он ведущий игрового шоу.
– Веселые истории, Луна. Наверное, тебе лучше сесть. Все это не произошло ни с одной из девушек. Ни с одной. Я ждал тебя. Я. Долбаный. Девственник! Перевари эту новость секунду.
Его голос прогремел так оглушительно, что его услышали даже внизу и перед дверью.
– Ты слышала все эти истории? Это все, чем они были. Историями. Я хранил себя для тебя, как ненормальный. Прости, что не надел кольца невинности и не похоронил свою репутацию, просто чтобы удовлетворить твои нескончаемые, безмолвные требования, которые мне еще каким-то образом надо было предугадывать.
Его пальцы порхали по воздуху, будто мои желания и нужды были чем-то вроде темной магии, которую он не мог расшифровать.
– Единственная причина, по которой я мутил с девушками, была проста: мне надоело выслушивать всякое дерьмо от моих друзей и не давить на тебя – ну, чтобы ты не думала, будто я бегаю за тобой или что-то типа того. Потому что, принимая во внимание все факторы, ты так и делала. Я слишком долго был позади тебя, ты словно цепь. Тяжелая, металлическая цепь. Я хочу оторваться от тебя, Луна Рексрот. Я хотел отдалиться от тебя в течение долгого времени, но ты сильнее меня. – Он провел рукой между нами, без сил падая на клетчатый диван.
Без слов, немного оскорбленная, но гордая, я ощутила, как сердце бьется в груди, отдаваясь во всем теле.
В следующую минуту я поняла, что сейчас его жест бесполезный, это ошарашило меня, как взрыв воздушного шарика. Он говорит обо всем в прошедшем времени. Он ждал. Но теперь все. Сейчас он ничего не делает. А все почему? Потому что я нарушила безмолвный договор между нами. Я больше не девственница.
– Я ценю то, что ты хранил себя для меня, но как я должна узнать об этом? Силой мысли? Слухи не прекращались, ты флиртовал с Арабеллой на моих глазах. Черт возьми, язык Поппи на той фотографии был настолько глубоко в твоей глотке, что мне показалось, что она слижет твои гланды. Она вбросила в «Инстарам». А что насчет девушек, чей запах я ощущала на тебе каждый раз, когда ты приходил ко мне? У меня нет оснований верить, что ты не ходячая венеричка.
– Арабелла на один раз. Я был пьян, в отчаянии и хотел мести. Запах девушек? Да я просто обнимался с ними. Ничего больше. Ты можешь спросить Вона или Хантера. Они поручатся за меня, потому что они всегда смеялись надо мной из-за этого. Поппи…
Он встал, делая шаг ко мне и сжимая мое лицо большими, теплыми ладонями. По какой-то причине этот жест не был обнадеживающим. Я была уверена, что он раздавит меня следующими словами. Он собирался показать мне, что происходит, когда ты делаешь дураком легендарного Найта Коула или – еще хуже – заставляешь его чувствовать себя им.
– Мы с Поппи сделали это ради благотворительной программы в поддержку фиброза. Для моей мамы. Родители учеников Школы Всех Святых пожертвуют доллар за каждый лайк, который получит эта картинка. Мы были выбраны случайным образом из всех студентов. Я даже не знал ее две недели назад, и я определенно, определенно не встречаюсь с ней.
Мне захотелось упасть на колени и умолять его о прощении, рассказать ему, что Джош хороший, но он не Найт. Что он тот самый единственный. Что нам надо вернуться к началу. И впервые за семнадцать лет я могу сказать ему все это. Я могу разговаривать с Найтом, даже если я не смогу этого делать больше ни с кем. Честно говоря, я бы больше ни с кем и не разговаривала. Он центр моей вселенной.
– Ты его любишь? – спросил Найт.
Я покачала головой.
– Нет. Я не люблю Джоша. Он милый, но…
– Тогда дай мне превосходство над Джошем, маленькая мисс Наивность. Дай мне свой телефон. – Он протянул ко мне открытую ладонь.
– Зачем? – Мой голос стал немного хриплым, но женственным.
Интересно, что Найт думает обо всем этом? Я посмотрела вниз и увидела мурашки на его руках. Это дало мне глупую надежду, что наши отношения еще можно спасти.
– Я устал чувствовать себя запасным вариантом, который тебе никогда не понадобится.
Ты никогда не был запасным вариантом. Ты сам риск, одна мысль о тебе заставляет мое сердце сжиматься в груди.
Я начала протягивать ему телефон, как вдруг подумала о том, что Джош, вероятно, ответил на мое предыдущее сообщение, которое я отправила ему ранее. И что Найту не интересны мои объяснения, совсем. Единственная причина этого спора была в том, что мы не были друг с другом достаточно честны, так что, если он пороется в моем телефоне, ничего не изменится. Он не доверяет мне. Нет, спасибо.
Лицо Найта выражало грустный триумф человека, который предсказал апокалипсис и теперь смотрит на пылающее солнце сквозь леса и океаны.
– Нет. – Я практически прошептала. – Извини, Найт. Ты или выслушаешь меня, или уйдешь с пустыми руками.
Его губы скривились в отвращении, я думала, что такое невозможно.
– Первые слова, которые она произносит мне в жизни, и она решает разбить ими мое сердце. Долгое время я хотел не думать о тебе. Не любить тебя. Не дышать тобой. Думаю, что, наконец, я могу это сделать.
Он наклонился ко мне и прижался губами ко лбу. Больше он не казался ненормальным, и это пугало меня. Когда он разносил комнату и ломал вещи, я знала, что он пытается справиться. Что ему больно. Что он работает над чем-то, против чего мы вместе.
Сейчас же он ведет себя ясно и пронзительно, это обжигает мою кожу, словно свежий порез. Я осознала, что потеряла лучшего друга и получила кого-то хуже, чем врага – безразличного знакомого.
